Как Россия получила чемпионат мира по футболу – 2018
Шрифт:
Пусть Аршавин несколько идеализирует взаимоотношения «ферзей» российской футбольной политики даже в тот период – такая точка зрения тоже имеет право на существование. В конечном счете на «экспорт» единство у нас действительно было. А о том, что происходило внутри страны, за ее пределами все равно никто не знал.
Интересных людей среди членов исполкома ФИФА – хоть отбавляй. И встречи с ними иногда получались тоже презанимательными.
С колоритнейшим американским мультимиллионером Чаком Блэйзером россияне встречались и на своей, и на его территории. На встречу в собственный кабинет он приехал на… скутере. Поднялся на специальном лифте – и так, выражаясь языком
Сорокин:
– Блэйзер сказал, что посетит все европейские страны, поговорит с каждым заявочным комитетом, с каждым руководителем страны, который захочет с ним встретиться. В случае же с нами отдельно подчеркнул, что Москву и Санкт-Петербург уже знает и хочет съездить в другие города. Мы возили его в Казань, где с ним встречался президент Татарстана Рустам Минниханов, в Сочи американца принимал зам. губернатора Краснодарского края Пахомов… Премьер-министр его тоже принял.
И мы его реально убедили! Он сказал: «После нашей поездки мне стало ясно, что вам это действительно нужно. Ключевой вопрос для меня всегда – зачем. И я понял, зачем России чемпионат мира». А потом была выставка Leaders of Football в Лондоне, и там мы с Блэйзером встретились вновь. Так он мне сказал, что единственные, кто не смог организовать ему визит, – испанцы с португальцами. Они не предложили ему никакой программы, а просто сказали: «Ну, приезжай в Мадрид, там разберемся». Он отказался, посчитав такой подход несерьезным. Нам он так и сказал: испанцы его визит провалили. Эта история лишний раз подтверждает, что Испания и Португалия в продвижении своей заявки не перетрудились…
Этот рассказ Сорокина – эдакая «затравка» к следующей главе, которая будет посвящена заявкам соперников «России-2018» и всему, что вокруг них творилось. Пока же вернемся к главной теме этой главы – работе нашей команды. Сколько ее было, не громко-пиаровской, а тихой и внешне незаметной – вы, думаю, уже сами понимаете.
Членов исполкома ФИФА – более двух десятков, и у каждого – по одному голосу. С самого начала была очевидна симпатия Беккенбауэра, а также представителя Кипра Лефкаритиса. О последнем Сорокин говорит:
– Он нам сразу как-то благоволил. Правда, в отличие от Беккенбауэра, вслух об этом не говорил – ни в прессе, нигде. Единственные его слова, которые вызвали бурю среди международных журналистов, – о том, что нет никакого смысла в финальной презентации, поскольку все определятся задолго до голосования. Так что все это, мол, бутафория. Все сразу взорвались: а какого, извините, хрена мы тратим такие деньги на заявочные кампании и организацию этой финальной презентации?! Мол, тот же английский комитет убеждает нас, что нужно это, это и это, а какой смысл, если все уже давно решено? Жестко, словом, сказал. В принципе так и есть – по крайней мере по отношению к первому туру голосования. Но обычно столь открыто об этом не говорят.
И все же есть в исполкоме стержневые фигуры. Президент ФИФА Блаттер и президент УЕФА Платини. Степень их влияния – не абсолютна, но огромна. И если первый относился к нашей заявке с изначальной симпатией, то добиться расположения второго было куда сложнее. Так, Колосков в октябре 2010 года говорил мне: – В отличие от своего предшественника Юханссона, Платини очень закрыт. Предугадать, что он выкинет, совершенно невозможно. Во всяком случае, я пока на его симпатии не рассчитываю. Все шаги, которые были сделаны с его стороны по отношению к России, оказывались либо нейтральными, либо не очень дружескими. Достаточно сказать, что у России нет представительства в исполкоме УЕФА. Никого не хочу обидеть, но там есть Мальта, Кипр, Израиль, Дания, Словакия, Литва. А России нет. И это – квинтэссенция отношения Платини к РФС и России.
Тем не менее я и с ним как с членом исполкома ФИФА провел беседу. Отношения у нас с Платини не такие теплые, как с Юханссоном, но я представил ему нашу заявку. А что у него в голове, мне неизвестно. Мое личное ощущение: агитировать за Россию он никого не будет. А как сам поступит – не знаю.
Откровенная холодность высказывания экс-президента РФС по отношению к главе Европейского союза футбольных ассоциаций объяснить легко. Достаточно напомнить вам пассаж из первой главы этой книги о близкой дружбе Колоскова и Юханссона. Когда Платини в 2007 году был впервые избран на свой пост, Россия как страна – член УЕФА в лице действующего президента РФС Мутко голосовала за француза. Но Колосков как отдельно взятый член исполкома УЕФА (тогда этот пост за ним еще сохранялся) голосовать права не имел, но морально взял сторону шведа, что, как мы помним, вызвало недовольство ряда политиков, озвученное Аркадием Дворковичем.
Дружбу Колосков не променял ни на что, и это делает ему честь. Что признает, кстати, и Мутко:
– С человеческой точки зрения Колосков поступил тогда правильно. Он всю жизнь работал с Юханссоном, тот очень неплохо относился к России. У шведа, правда, был в УЕФА генеральный секретарь, который нашу страну не переносил и делал ей много вреда, – но это уже другой разговор. Но, поддержав человека, с которым они столько лет трудились, Вячеслав Иванович, наверное, поступил правильно.
– В плане отношения Платини к России и нашей заявке вам пришлось этот нюанс «расхлебывать»?
– Да никаких проблем! Нет в Платини никакого злопамятства! Он прекрасно понимал мотивы голосования Колоскова. И осознавал, что на первый срок должен был избираться именно так трудно, как это произошло. Потом все стало легче. Сегодня у Платини с Колосковым проблем нет. А я на тех выборах голосовал за Платини, о чем открыто сказал и ему, и Юханссону. Другой вопрос, что, когда страна приняла решение, а какой-то член команды агитирует против… Но это уже другая тема.
Интересуюсь у Колоскова:
– За последние годы у нас были уже две «пересменки» президентов РФС, менялись и представители в исполкомах ФИФА и УЕФА. А была ли когда-то опасность, что Россия останется вообще без своего человека в исполкоме ФИФА?
– Теоретически – да. Дело в том, что представителей в исполком ФИФА направляют континентальные конфедерации. Соответственно, мы идем от УЕФА. Есть определенная квота – вице-президент, члены исполкома. И стоило Платини сказать, что не надо человека из России – и никого бы не делегировали. Или еще один вариант – «подставить» под Мутко какую-то значительную фигуру, с которой ему пришлось бы конкурировать. А в итоге Мутко прошел туда на безальтернативной основе. Он был единственным, кого представили вместо меня в исполком ФИФА.
– Почему?
– Во-первых, потому, что Мутко поддержал его на выборах. Это главное. Поскольку личностные отношения француз очень ценит и ставит во главу угла. Порой даже больше, чем отношения деловые. Во-вторых, он понимал, что Россия – одна шестая часть суши, и с такой страной надо считаться.
Знаю только вот о чем. Когда речь зашла обо мне, Мутко на первых порах, желая войти в исполком ФИФА, хотел оставить меня в исполкоме УЕФА. Но Платини сказал – нет, и Мутко согласился. Мы с Платини лично на эту тему разговаривали.