Как спасать принцесс # 1. Волшебник Лагрикома

Что-то стукнуло его по голове. Он поднял глаза: лишь ветки ивы. На траве у его ног лежало яблоко, спелое, зеленое, не большое и не маленькое, как раз как он любил. Он снова посмотрел наверх: ничего не изменилось, ива была девственно пуста, в ее ветвях негде было спрятаться какому-нибудь шутнику.

– Ха, ну что тут скажешь, спасибо за яблоко! – Садовник помахал дереву рукой и впился зубами в его дар.

– На здоровье.

Хрум! – от неожиданности он одновременно откусил и подпрыгнул. Ему послышалось – или это и вправду прозвучало? За хрустом фрукта было не разобрать. Он замер на мгновенье, перестал жевать и прислушался. Тишина. Только шелест листьев, ленивый пострекот сверчков, лай собаки вдалеке да обрывки разговоров усталых работников. Никаких тебе слов из ниоткуда. Эпл пожал плечами: показалось.

Ну и денек. С утра эта канитель с Тофото, теперь постарайся пережить ночь под одной крышей с Тумном. Неудивительно, что ему уже мерещится всякое. Но вот что ему точно не почудилось, так это дурацкая затея барона. Эпл бы и рад был, если б это оказалось только глупой шуткой, или сном, или бредом после солнечного удара.

Он откусил еще яблока и стал жевать так усиленно, будто пережевывал кости сэра Барни. «Глупо все это, – подумал он. – Глупо, бесполезно и вредно. А исполнять дурацкие причуды придется мне».

– Вот и я о том же! – раздался голос из ветвей у него над головой.

Глава 4 К чему приводят разговоры с деревом

Часто к беде ведет голова, когда глупит налево и направо. Иногда к беде ведут ноги, которые соскальзывают, спрыгивают и еще сотней способов сворачивают с пути. А бывает, к беде ведут уши, до которых случайно долетает чужой разговор, и язык, который оказывается слишком скор на обещания прекрасным незнакомкам. С зеленой кожей.

Услышав голос из ветвей, Эпл решил, что после утомительного дня и граничащего со смертью купания в пруду его здравый смысл собрался отдохнуть и на неопределенное время покинул голову, а уши-сорванцы воспользовались этим и вздумали подшутить. Он продолжил жевать яблоко и любоваться полями, деревьями – всем чем угодно, лишь бы не прудом.

Спустя несколько секунд он снова услышал тот же голос, звонкий, как прыгающий по камням ручеек, и нежный, как солнечный луч на цветке:

– Эй, ты что, оглох? Я говорю, это просто жуть как несправедливо! И вообще-то, когда с тобой разговаривают, молчать невежливо.

Эпл подскочил, будто наступил на молнию. Глаза буравили листву над головой, но ничего не находили.

– Меня ищешь? Я здесь, – сказало… дерево?

– Э-э-э, – ответил садовник и сам почувствовал себя деревом.

– Да здесь же, глупый! Прямо на меня ведь смотришь.

Эпл моргнул. Он глазел то туда, то сюда, но ни там, ни тут не было ничего говорящего. И еще он был довольно-таки уверен (хотя и начинал уже сомневаться), что что– то не могло говорить. Говорил всегда кто– то.

– Ладно, вижу, так с тобой беседа не заладится. А если вот так?

Кора распахнулась – да, кора распахнулась. У юноши подогнулись ноги, и, чтобы как-то уцепиться за ускользающую реальность, он описал про себя, что видел: «Кора распахнулась». Это немного помогло: его не хватил удар, он не лишился рассудка и продолжил стоять, чуть покачиваясь на вечернем августовском ветерке.

Кора распахнулась, как края одеяла, и из белой полости внутри грациозно вышла самая удивительная девушка, какую садовнику доводилось видеть. Отчасти, конечно, этому способствовал насыщенный зеленый цвет ее кожи и костюм из красных листьев, покрывавших ее грудь и бедра на манер купальных костюмов самых отчаянных нескромниц королевства. Девушка обладала тем редким видом красоты, от которого перехватывало дыхание, отваливалась челюсть, замирало сердце и шумело в ушах, а глаза бунтовали, и, как бы ты ни хотел отвести их от такого чуда и посмотреть куда-нибудь еще (да хотя бы себе под ноги!), они норовили вернуться и впиться в совершенство форм.

Невероятным усилием воли, о наличии которой Эпл никогда не подозревал, он перевел-таки взгляд на лицо. С огромными глазами, пунцовыми губами, вздернутым носом и заостренными кверху ушами, которые чуть высовывались из пышных волос вишневого цвета, оно необъяснимо напоминало беличью мордочку. Эпл таращился на чудесную девушку, и если бы у него была даже тысяча пар глаз, им бы не удалось убедить его в реальности происходящего.

Девушка прислонилась к дереву:

– Так-то лучше. Теперь ты меня заметил.

«Еще как заметил, – подумал Эпл. – Такую трудно не заметить».

– Зачем ты так открыл рот? – спросила девушка с интересом. – Ты ждешь угощение? У меня есть орехи, хочешь?

Она протянула руку, и в ее изящной ладони цвета первых весенних листиков оказалась целая горсть.

Эпл захлопнул рот с определенным усилием, будто не знал, как это делается.

– Вы, люди, такие смешные! – хихикнула девушка. Она подпрыгнула и легонько пробежала мимо садовника, задев его волосами.

Он ощутил пьянящий аромат пыльцы и нежность бархатных лепестков на щеке. До сих пор не в силах поверить в происходящее, он повернулся и увидел девушку сзади. И если раньше она показалась ему удивительной, теперь он осознал, что она просто неповторима. И дело было даже не в стройных, как два стебелька, ногах, а в огромном беличьем хвосте, который он не разглядел спереди из-за пышной прически.

– А пялиться неприлично! – Она полуобернулась и стрельнула в Эпла зелеными глазами.

Он чувствовал себя омлетом: мягким, тонким, размазанным. В голове вертелись обрывки каких-то незаданных вопросов со словами «кто» и «что», но почему-то губы ему больше не подчинялись. Он продолжал просто стоять и смотреть на чудесное виденье, стараясь делать это так, чтобы оно не подумало, что он пялится.

– Ммм, какой вечер сказочный! – воскликнула девушка и закружилась, раскинув руки, как одуванчик. – Столько ароматов и оттенков! Тебе нравится? Ты похож на человека, который любит природу.

Порой лесть пьянит, но, когда ты пьян дальше некуда, лесть отрезвляет лучше колодезной воды.

– Эм… кт-то ты? – спросил Эпл, заикаясь и не узнавая свой дрожащий голос.

– Ха, не так просто, Эпл! – замотала головой девушка. – Сначала зерна, потом листья. Ты первый скажи: ты мне поможешь?

– Откуда ты знаешь мое имя? – удивился садовник.

Девушка села на траву, скрестила ноги и свернула кольцом хвост.

– Я знаю имена каждого деревца и цветка в округе – твое-то и подавно запомнишь. Я живу здесь очень долго, росла малюткой, когда не было ни тебя, ни этого безобразия под названием Клубничная Лавина. – Она вздохнула. – Ты вот не знаешь, но ты такой счастливый! Можешь идти куда хочешь, видеть новые места, пустить корни там, где понравится больше всего… – Она обняла себя за плечи и мечтательно посмотрела вдаль. – Нет, ты не подумай. Я люблю деревья – ну а как же? – но порой так хочется сбросить с себя эту надоевшую кору и улететь далеко-далеко…

Эпл сел рядом с ней на траву, стараясь не рассматривать ее слишком уж явно и больше смотреть на горизонт.

Девушка повернулась к нему.

– У тебя такое бывает? – спросила она.

Садовник пожал плечами.

– У меня есть работа. Я не могу просто так…

Она фыркнула:

– Глупости говоришь. Все ты можешь! Ты ж не дерево. А мне вот иногда так вдруг захочется побегать и попрыгать, найти какое-то приключение, а не сидеть под корой! – Она тряхнула кудрями и добавила: – Наверное, это все кровь отца, а ей лучше не давать волю.