Как спасать принцесс # 1. Волшебник Лагрикома

Через минуту Эпл дополз до места, где нора расширялась до небольшой землянки. Он оказался прямиком в тайнике Тофото – иначе это нельзя было назвать. Пес приветствовал его восторженным лаем, как бы говоря: «Смотри, смотри! Сколько добра я стащил! Как тебе?» Рядом с ним до потолка возвышалась куча ботинок, сапог, ремней, перчаток, платков, шляп и других предметов одежды и обуви, слишком пожеванных, чтобы их можно было распознать. Все его сокровища, что он стягивал у людей по всему поместью. И горстки костей – свидетельства былых тайных пиршеств. Теперь-то стало понятно, как Тофото удавалось прятаться от всех.

– Неплохо, неплохо, – похвалил садовник. – Так вот, значится, куда деваются все Саллины шляпки.

Салли была зазнобой кузнеца Тумна, главной модницей и кухаркой в поместье. Именно в таком порядке.

– Вав-гав! – сказал пес, прыгнул к ноге Эпла и стал искать его ладонь, чтобы ткнуться в нее мокрым носом.

– Постой-ка, дружок, сначала я заберу у тебя вот это, ладно? Заставил же ты меня поноситься за ним!

Эпл наклонился к своему сапогу – теперь-то он его не выпустит из рук! Но в этот момент свет снаружи снова упал на то, что блеснуло особенно ярко в подземном сумраке. Садовник тут же забыл про сапог.

Это был сундук, не большой и не маленький, как раз такой, чтобы пролез в нору. Крышка была приоткрыта. Наверное, ее и пытались закрыть – кто оставит такое содержимое без замка? – да не смогли: так плотно набили сундук сокровищами. Драгоценности и монеты просыпались на земляной пол, как убегает теплое тесто из кастрюли. Их отблеск и заметил Эпл.

Что это было? Что это значило? Он в жизни не видел столько блестящих штуковин, да еще и в одном месте сразу, – и ведь это была только горстка сокровищ, выпавшая наружу. Только подумать, только представить, сколько всего скрывали эти деревянные стенки…

Вдруг Тофото поднял нос, несколько раз шумно втянул воздух, а потом опустил голову, прижал уши – и зарычал.

– Что такое, дружок? Ты что-то почуял?

И тут садовник услышал треск веток. У него по спине пробежала ледяная молния. Что будет, если его найдут с этим сундуком? Чей это сундук и что в нем? Клад сэра Барни? А что здесь делал Эпл? Случаем, не собирался ли он приложить свою руку, а то и обе, к сокровищам? Ему вспомнились слова отца: «От больших денег только большие проблемы. Будь умником, чтобы не угодить в интриги богачей. Даже из капкана можно выбраться, а вот оттуда – навряд ли».

Эпл нырнул в тоннель и сам не заметил, как вылетел из него на свет и воздух – прямиком в чьи-то коленки.

Говорят, беда не приходит одна. На самом деле еще много всякого не приходит в одиночестве: например, таракан, сборщик налогов, старость. Но почему-то всегда говорят только о беде. К чему это я? Этот день не был бы этим днем, если бы Эпл просто вылез из норы и пошел по своим делам.

– А-а-а! – заверещал обладатель ног и покатился по земле кубарем.

– Ох, я очень извиняюсь! – Одной рукой Эпл прикрывал глаза от солнца, которое начисто ослепило его после полумрака норы, а другую протянул своей нечаянной жертве. – Давайте я вам пом…

– Убери от меня свои паршивые грабли!

Садовника словно обухом по голове огрели. Он узнал этот голос, вечно скрипучий и недовольный, как ржавая петля в туалете. Голос принадлежал человеку, которого в поместье страшились даже больше, чем хозяина. И этого человека Эпл умудрился сбить с ног.

– Добрейшего вам утра, мистер Студемур! – воскликнул Эпл так доброжелательно, что ему улыбнулся бы даже ядовитый паук. – Солнце нынче шибко яркое, да? Немудрено совсем и не заметить…

– Замечает тот, кто смотрит, – оборвал его Студемур.

К сожалению, Студемур не был ядовитым пауком. Он был управителем поместья и правой рукой сэра Барни. Частенько за ужином Эпл слышал пересуды работников о том, что Студемур был не только правой рукой, но вообще обеими руками и головой барона, чтобы тот мог устраивать в замке приемы именитых гостей, представлять на выставках великолепную клубнику со своих грядок, выращенную чужими руками, и пробовать настойки со всех концов королевства, до которых он был большой охотник.

Глаза садовника наконец привыкли к предательскому солнцу, и он увидел Студемура. Не то чтобы управитель был очень стар, но выглядел сухим, согбенным и серым, особенно на фоне сочной зелени. Эпла всегда поражало, как при всем своем положении и горделиво задранном носе этот человек умудрялся так неряшливо одеваться. Словно какой-то шутник напялил на огородное пугало цилиндр, дорогой сюртук и блестящие башмаки и оставил ветшать на несколько недель под солнцем и дождем, пока цилиндр не скособочился, сюртук не превратился в непонятно-серое одеяние, а башмаки не измазались таким слоем грязи, покрытой пылью и снова заляпанной грязью, что казалось, их обладатель просто рос на грядке, как редька.

Глаза управителя поместья сузились и уперлись в Эпла.

– Вы кто?

Эпл моргнул от недоумения. Конечно, он работал в поместье всего восемь месяцев, но за это время можно было бы и запомнить его.

– Эмм, я Эпл, мистер Студемур, вы же меня знаете, я здесь садовник…

– Вот именно! – отрезал Студемур, да так, что куски слов юноши повисли на миг в воздухе и стали опадать, как мертвые листья. – Садовник. – Он смерил его взглядом с головы до пяток. – При этом я не вижу ни ножниц, ни лопаты. Что молчите, мистер Сомти? Бабайжа язык откусила? 9

9

Бррр, от одного этого слова у меня встают дыбом усы! Страшилки о бабайже знает каждый ребенок Вераделла. «Будешь плохо себя вести – придет бабайжа и съест тебя. Будешь болтать без умолку – бабайжа откусит тебе язык. Не будешь помогать родителям – бабайжа утащит тебя к себе в лес». (Впрочем, последнее иногда могло бы показаться не угрозой, а обещанием хорошей жизни.) Никто доподлинно не знает, как выглядит бабайжа, – оттого, наверное, и страшно. Кто-то говорит о косматом черном теле, кто-то рассказывает, что чудище белесое, кожистое, как червина. Но все сходятся в одном: у него нет головы, только большой зубастый рот на том месте, где обыкновенно бывает шея, позади волочится чешуйчатый хвост, похожий на крысиный, а из-под мышек торчат кривые желтые рога. И снова бррр! Никогда не смогу понять, как можно пугать такими ужасами детей, а потом удивляться, что они вырастают и по-прежнему не гасят на ночь свечи.

Никто никогда раньше не называл Эпла мистером. Раньше бы он подумал, что это должно быть почетно и гордо, но теперь он узнал, что даже вежливость бывает неприятной.

– А-а-а, я это, так, знаете, ничего такого, просто гонялся за Тофото…

– И часто вы «гоняетесь» за собаками по утрам, мистер Сомти, вместо того чтобы выполнять свою работу?

Эпл почувствовал, как у него загорелись уши, словно к ним прислонили горячую сковородку.

– Я, знаете, не то чтобы гонялся, просто Тофото стащил мой сапог, вот мне и пришлось за ним побегать, а потом он прыгнул в кусты, так я за ним, понятное дело, не без сапога же мне, ну и, словом, покороче говоря, наткнулся на нору вот тут.

– На нору, стало быть?

– Ага, мистер Студемур.

Управитель помолчал. Провел долгим взглядом от Эпла к норе и обратно. Наконец указал пальцем на ноги садовника и молвил:

– Если пес забрал у вас сапог, мистер Сомти, тогда почему вы стоите в обоих сапогах?

Эпл посмотрел на свои ноги, словно видел их впервые.

– Э-э, ну да, знаете, тут такое дело, мне пришлось позаимствовать сапог у моего приятеля Тумна. Вы же знаете, мы с ним не разлей вода, вот он и одолжил мне сапог. Ненадолго. Пока я Тофото не поймаю. О, вот и он, кстати. Небось, услышал, что про него разговаривают.

Тофото выбрался из норы и принялся бегать вокруг садовника, то и дело задевая Студемура то хвостом, то лапой, а то и мордой. Он хотел продолжить играть, но садовнику было совсем не до веселья. Студемур не спускал с него глаз. Эпл хотел было сделать вдох поглубже, чтобы соображать половчее, но не осмеливался и просто дышать.

– Мистер Сомти, мне глубоко наплевать, что вы делаете в свое свободное время. Проблема в том, что вы забавляетесь бегами за собаками в рабочее время. А это время вам не принадлежит. Его у вас купили. Его у вас больше нет. Это понятно?