Как спасать принцесс # 1. Волшебник Лагрикома

Потайной ход вывел троицу в коридор, ведущий к винтовой лестнице Овальной башни, где были покои принцессы. Увидев стражников, лежавших грудой у входа, король потерял голову от страха за дочь. Неужели он опоздал? Неужели все было кончено? Неужели он потеряет теперь и свое последнее сокровище?

Он прыгнул было на ступеньки, но мудрый старец остановил его.

– Вы не успеете подняться, ваше вели…

– Там моя дочь!

– И мне принцесса дорога, как дочь. Но, если мы последуем за макасинами, не успеем спасти ее.

– Что ты говоришь? – Король вырвал локоть из пальцев звездочета. – Предлагаешь сдаться?

– Нет, что вы, ваше величество! Я предлагаю положить на верхнюю ступеньку валун и столкнуть его вниз.

Король моргнул. Страх и ярость застилали его разум, и в первое мгновение он не понял, о чем говорит звездочет. Затем он посмотрел на уползающую вверх лестницу, и по его лицу можно было прочесть о борьбе сомнения и надежды. После секундного раздумья он кивнул.

– Сделай это быстро.

И маг начал заклинание «Уплотнение мысли Завьера». Важнее всего в нем была работа воображения: маг должен был четко представлять, что он хочет материализовать из воздуха и где. Представь предмет недостаточно ясно – и получишь вместо валуна камешек или клубок сахарной ваты. Представь место назначения смутно – и твой клубок сахарной ваты застрянет в туалете, в потолке или у кого-нибудь в прическе.

Маг закрыл глаза и представил верх винтовой лестницы, как она заканчивается площадкой, которая ведет в коридор с несколькими дверьми по бокам и в конце упирается в массивную золоченую дверь покоев принцессы. Он видел каждый камень стен, каждую выщербленную ступеньку, каждый язык пламени в факелах, каждый узор гобеленов, словно сам стоял на площадке. Он опустил взгляд внутреннего ока на верхнюю ступеньку. Она была пуста, как полка без книги. Но это ненадолго.

Пальцы мага рисовали в воздухе незримые узоры.

– Olly’gda pondus! Kafka l’ly amno.

Узоры проступали, словно иней на заледенелом окне.

– Olly’gda manu! Kafka l’ly pondus, kafka l’ly amno, kafka l’ly pondus…

Маг продолжал повторять эти слова, с каждым новым звуком опускаясь все ниже, словно на него возложили неосязаемый, но непосильный груз, который с каждой секундой становился еще тяжелее. Постепенно его шея и спина согнулись, плечи ссутулились больше обычного, голова наклонилась, но маг по-прежнему держал руки перед собой. Они дрожали от напряжения, но он не сдавался и продолжал творить заклинание.

В это время его разум работал так же усиленно, как и тело. Он сосредоточился, чтобы представить каменный шар. Он представлял – нет, видел, как шар лежит на верхней ступеньке винтовой лестницы. Сначала он был не больше горошины, но быстро набирал в размерах, рос и рос, пока наконец не увеличился настолько, что практически касался стен.

Маг сам не заметил, как под тяжестью заклинания опустился на колени. На лбу под шляпой выступил пот и скатывался в густые белые брови. Глаза жмурились сильно-сильно, словно от нестерпимой боли. Король видел, как тяжело старцу, но в голове кружилась лишь одна мысль: «Только бы скорее, только бы успеть!»

Маг медленно, натужно выгнулся назад, складка за складкой мантии, занес руки за голову, замер на несколько мгновений, завершая образ шара в уме и в реальности, и резко опустил руки, словно рубил топором дрова.

В тот же самый момент где-то высоко наверху раздался оглушительный грохот, будто в башню врезался дракон. Шум нарастал. До троицы донеслись первые крики ужаса, которые тут же перемололись в вопли боли – и оборвались.

Маг почувствовал, как пол под ногами дрожит, и крикнул остальным отойти от лестницы как можно дальше к стенам. Сам он, по-прежнему стоя на коленях напротив ступеней, снял шляпу и положил ее отверстием к лестнице. Рыцарь и король едва успели выполнить его приказ, как замок вокруг них затанцевал, а из зева лестницы выкатился – вылетел огромный каменный шар. Король выкрикнул предостережение магу, вскинул руки в ужасе, когда понял, что сейчас произойдет с несчастным хрупким старцем…

Маг снова зажмурился и сказал слова заклинания, задавленные грохотом. Смертоносный шар с огромной скоростью катился прямо на него, и гибель казалась неизбежной – если бы не еще один козырь в его шляпе. Из нее вдруг вырвался толстый луч света, схватил шар и утащил внутрь, словно лягушка комара.

Король выдохнул. Несмотря на годы дружбы, он все еще не привык к удивительному (и весьма полезному) таланту Фарибоза находить заклинание на любой случай и спасать положение тихим шепотом и щелчком пальцев.

Придя в себя, король рванул на лестницу, пытаясь догнать свое сердце, и взлетел по ней так стремительно, что разбросанные тела в черных одеждах, разбитые ступени и помятые стены были лишь размытой лентой ничего не значащих картинок.

Король распахнул дверь в покои принцессы и ступил за порог, страшась даже представить…

Его драгоценная дочь была цела и невредима, только побледнела от испуга больше обычного.

Король выдохнул.

– Собирайся, Анелин. Ты едешь подальше отсюда, в единственное безопасное для тебя место – Лагриком.

Глава 2 Догнать за шестьдесят секунд

Бывают такие дни, когда звезды складываются в ладные узоры, прохожие незнакомки одаривают кокетливыми улыбками, а дела спорятся сами собой. Такие дни бывают, я слышал. Это был не один из них.

А началось все с того, что Эпл почувствовал сквозь сон, как кто-то жует его пятку. Одну. Левую. Жевали настойчиво и мокро, как будто даже не просто так, а с какой-то целью. Чьи-то клыки покусывали кожу, чей-то шершавый теплый язык щекотал пальцы. Эпл всеми силами старался не просыпаться и просто дрыгнул ногой. Это подействовало: на какое-то время его оставили в покое.

Он уже почти заснул, когда почувствовал, как лижут его руку. Вздохнул. Приоткрыл один глаз, и, словно по команде, его тут же лизнул огромный язык. Черные глаза лучше всяких слов говорили: «Поиграй со мной!»

– Тфту, тстань, – пробормотал юноша неразборчиво, еще покачиваясь на волнах сонного моря. – Птм грать, грай сам пка.

Тофото был любимцем всего поместья Клубничная Лавина, а потому – самым свободным его обитателем. Этот пес вечно устраивал проказы, а стоило погнаться за ним, чтобы проучить, как он тут же ловко прятался и бесследно пропадал средь бела дня. Порой его искала добрая половина поместья, заглядывали под каждый куст и стог сена – и все равно не могли отыскать. А потом – случалось, даже спустя несколько недель – он вдруг выпрыгивал из-за угла как ни в чем не бывало и бросался к людям, чтобы с ним поиграли или почесали, но главное – чтобы накормили.

У Тофото было столько сил, что хватило бы на десять собак. У Эпла в тот момент было столько сил, что не хватило бы и на червяка.

Пес продолжил облизывать его руку, свесившуюся с края койки.

– Тфту, тстань грю, – донеслось из подушки. – Спгом щас плучишь.

Тофото гавкнул в ответ с интонацией, в которой читалось: «Еще посмотрим, кто получит!» И оставил парня в покое.

Проснулся он чуть позже, когда солнце едва высунуло свои рыжие ушки над горизонтом. На узких койках вокруг все еще спали без задних ног под общую симфонию храпа: перед очередным трудовым днем каждая минута сна была бесценна. Как обычно, Эпл широко-широко зевнул, потянулся, сел, напялил штаны и рубашку, зевнул еще шире, снова потянулся, свесил ноги – и удивился. Одна нога сразу скользнула в сапог, а другая попыталась нащупать рядом второй, но так ничего и не нашла. Это уже было не как обычно. Эпл открыл глаза, но и это не помогло: сапога не было. Он заглянул под кровать: пыль и пучки просыпавшейся из матраса соломы. В голову попыталась пролезть мысль, что в ближайшее время было бы неплохо убраться под кроватью, но Эпл пнул ее подальше и снова задумался о сапоге. Вчера вечером был – теперь пропал. Куда он мог деться?