Как стать королевой Академии?

– А раньше знал? – язвительно заметила я.

– Раньше я был снисходителен.

– Что же изменилось сейчас? – спросила я, понимая, что снова с берега ступила на скользкую и хрупкую поверхность.

Нокс устроился рядом со мной на диване, по-хозяйски забрав себе добрую половину шкуры. Если бы я не вцепилась мертвой хваткой в край, то, пожалуй, забрал бы всю. Зажмурившись от удовольствия, он отхлебнул из своей кружки.

– Появилась ты, – признался он как ни в чем не бывало.

– Не верю в привороты… – повторила я.

– Это хорошо, – сказал магистр и, повернувшись ко мне, наклонился к губам. – Тогда нас тянет друг к другу на самом деле, а не из-за того, что ты опрокинула на себя зелье.

– Но вы талантливый маг. – Я уперлась руками ему в грудь. – А что, если вас действительно влечет ко мне исключительно из-за действия зелья? А вы этому влечению магического характера поддаетесь?

– Я же говорил: там не было ингредиентов, которые могли подействовать таким образом.

– Нет! – возмутилась я. – Они просто сделали меня привлекательной для вас. Вот и все. Распечатало ваше чувство зелье, а не я…

– Только в этом проблема, да, Вирена? В том, что считаешь, будто во всем виновато зелье?

– Нет. Проблем очень много. Одна из них – вы мой преподаватель.

– Ну да… – Он поджал губы. – Но я переживу это.

– А я?

– А тебе я помогу пережить.

– Мне нравится другой.

– Этот мальчишка? Нет, Вирена, ты к нему равнодушна. Иначе не так реагировала бы на мои поцелуи. Его так же сводят тебя с ума?

– Я не хочу обсуждать с вами меня и Джевиса, – возмутилась я, с ужасом понимая, что действительно не могу даже воскресить в памяти поцелуи парня своей мечты. И вот это было, пожалуй, самой большой проблемой.

– Вот видишь…

– Вы за этим завезли меня в метель и чужой дом?

– На самом деле, нет, – покачал головой Нокс.

– Нет? – Пожалуй, я даже немного удивилась.

– Не совсем, – признался он. – Мне хотелось побыть с тобой, и нужно было съездить в город. Я решил совместить эти потребности.

– А мое мнение спрашивать не нужно?

– Не будь такой нудной, Вирена. Какая разница, где говорить о сопромагии: в ресторане или в кабинете?

– А вы бы повели меня в ресторан?

– Если бы ты не вывела меня из себя до этого момента, то да.

– Однозначно вывела бы, – хмыкнула я и обнаружила, что глинтвейна остался один небольшой глоток. Было хорошо и тепло. Я даже поняла, почему не злюсь больше на Нокса. Огромная кружка горячего вина сделала свое дело. Я была пьяна и готова спать с магистром в одной постели, лишь бы меня не лишали такого приятного тепла. Поэтому, свернувшись как котенок, устроилась у него под боком. Он нежно убрал с моего лица прядь волос, я подняла голову и встретилась с обжигающим взглядом. Невольно облизнула губы, вспомнив наш последний поцелуй и мечтая ощутить еще раз такие же эмоции. Не иначе как на меня подобным образом действовал глинтвейн. Трезвая я от Нокса шарахалась, и это было правильно.

Казалось, он угадал мои мысли, но тут же слегка улыбнулся и покачал головой:

– Нет, Вирена, я не буду тебя сегодня целовать.

– Почему? – обиженно вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать. Мужчина усмехнулся открытее, нахальнее и сообщил:

– Я не такой мерзавец, чтобы пользоваться ситуацией. Ты поцелуешь меня сама, и не тогда, когда мы чудом избежали смерти.

– Ну, это сильно вряд ли, – сказала я. – Без сугробов и глинтвейна я рассудительна и не поддаюсь сиюминутным странным желаниям.

– Тем интереснее, – отозвался Нокс и велел: – А теперь спи. Тебе нужно отдохнуть. Завтра с утра постараемся отсюда выбраться. Надеюсь, помощь к этому времени успеет.

Ночью мне было холодно, несмотря на тяжелую и теплую шкуру. Пробирал озноб. Проснулась в темноте. Единственным источником света был догорающий камин. В попытках согреться я перебралась ближе к Ноксу и даже обняла его за талию. Рука мужчины по-хозяйски покоилась на моих плечах. Наверное, в другой ситуации меня смутила бы подобная поза, но сейчас было так плохо, что совершенно не хотелось обращать внимание на подобные мелочи.

– Вирена? – Нокс вздрогнул, просыпаясь, и попытался отстраниться от меня. Но замер. Дотронулся рукой до лба и с тревогой произнес.

– Да ты вся горишь!

– Похоже, немного простыла, – прохрипела я, понимая, что дрожь мешает нормально говорить.

– Думается, не немного, – обеспокоенно произнес Нокс, все же отстранился и выбрался из-под шкуры. Стало еще холоднее, и меня начало сильнее трясти. Голова раскалывалась, перед глазами плыло. Я чувствовала себя глубоко несчастной и больной. Глинтвейн не помог.

Нокс вернулся, подкинул дров в камин и снова вышел. А мне от расстройства захотелось плакать. Я, конечно, и раньше болела, но не помню, чтобы когда-то так сильно.

Магистр вернулся с прохладным компрессом на лоб. Но мне было так холодно, что я послала магистра непечатным словом, едва холодная тряпка коснулась пылающей кожи. Температура неуклонно ползла вверх, я это чувствовала по тому, как сжимаются от судорог мышцы. Не помогали ни компрессы, ни магия.

– Демоны тебя задери, Вирена! – ругался Нокс. – Я ведь не лекарь, и тем более не целитель. Даже ты со своим универсальным даром, пожалуй, смогла бы оказать помощь лучше.

«Интересно, а кто он? – мелькнула в голове мысль. – Боевик или стихийник?» Другие варианты я даже не рассматривала. Наверное, боевик, не зря же воевал. Да и двигается он как хищное животное. Видно, что за плечами годы тренировок. Впрочем, стихийников тоже тренируют…

– Ты правильно мыслишь, Вирена, я боевик, – усмехнулся Нокс, а я поняла, что мой страдающий организм начал бредить. В трезвом рассудке я бы такого магистру не выдала. – Но даже боевики обладают какой-то специализацией. В целом они – те же маги-универсалы, только более высокого уровня. Ну, или прошедшие более серьезную подготовку. Но я так много и долго учился разрушать, что целительство мне не дается совсем, – признался Нокс, укрыл меня шкурой и хотел отойти, но я не позволила. Ухватила за руку, которая сейчас казалась прохладной, и потянула на себя.

– Не уходите, мне очень холодно и страшно.

Мужчина внимательно и долго смотрел на меня, потом кивнул и улегся рядом, притянув к себе и обняв за плечи. Я уютно устроилась у него на груди, вдохнула ненавязчивый запах дорогого парфюма и задремала. Наконец-то меня перестало лихорадить, и я пригрелась. Или просто температура стала максимально высокой и подниматься дальше ей было просто некуда.

В сон я погрузилась, как в омут, глубокий, черный, из которого невероятно сложно вынырнуть. Он держит и не отпускает, граничит с беспамятством.