Как стать никем. Апокалипсис по-питерски

Далее шёл адрес на Приморском шоссе, инструкция «как добраться для особо тупых» и дядина фамилия с инициалами. Я малость обалдел от таких новостей. Не каждый день неизвестные дяди с Приморского шоссе на юбилеи приглашают. Позвонил маме:

– Ты?!! На юбилей к дяде? А-ха-ха! Ну езжай, никто его за язык не тянул, – посмеялась мама, прикинув мои шансы на успех в роли голубя мира. – Денег на подарок нет.

Денег на подарок и у меня не было.

Даже сейчас, вспоминая нищие студенческие времена, я стараюсь по полной программе выложиться на подарки близким мне людям, трачу последние деньги, чтобы поразить масштабами своей щедрости. А что может презентовать нищий студент? Набор для бритья, подаренный одногруппницами на Двадцать третье февраля, качество и происхождение которого вызывали большие вопросы?! Лучше, чем ничего… но стрёмно. Побреется дядя и распухнет, как бичара. Явно спасибо не скажет.

А без подарка идти ещё хуже…

Поэтому, в день икс, собираясь с утра на лекции, я взял с собою пару запасных носков, три бутылки пива, положил подарок в чёрный пакет и завязал узлом, чтобы не намок, если пиво вдруг слишком растрясёт. После пар предстоял визит к загадочному дяде, который в качестве посыльных использует научных директоров.

Чтобы не вонять носками, я задумал их переодеть по дороге. На станции метро «Старая деревня» был музыкальный ларёк, где всегда торговал кто-нибудь из знакомых. У меня половина «кулька» была в корешах; почти на каждой музыкальной точке города, нанимавшей студентов в продавцы, я мог в любое время выпить пива и хорошо потусить, слушая правильную музыку. Но на этот раз ларёк должен был послужить мне перевалочным центром для смены термоядерных потников.

Выйдя из метро, я увидел обыденный для гостей нашего города бизнес-процесс. Во мраке зимнего вечера бегали какие-то таджики, узбеки, азербайджанцы, фиг их там разберёшь, они орали и усердно мутузили друг друга, решая вопросы производственной логистики. Такой вот обоюдный бизнес-консалтинг.

Ставни музыкального ларька были предусмотрительно закрыты, я постучался в дверь:

– Откройте, это Лёха Гагач!

Из-за двери выглянул напуганный Кирилл.

– Заходи быстрее, тут такой трешак творится, из ларька страшно выйти.

– А чего говном воняет? – спрашиваю я, принюхиваясь.

– Да говорю, страшно выйти, – отвечает тщедушный Кирилл, – пришлось тут посрать. Бережёного, как грицца…

– Да, Кирюха, тебе точно выходить не стоит! – отвечаю я, доставая из сумки своё нехитрое хозяйство и пытаясь отыскать носки. – При виде тебя даже у меня руки чешутся.

Я ничуть не покривил душой.

Кирилл был похож на грустную шнягу. Как это? Вот возьмите свой хер и машите из стороны в сторону, а ещё лучше: направьте из фена на залупу горячую струю воздуха и сушите, пока не уйдет часть влаги. Вот это сморщенное и съёжившееся тельце и будет Кириллом, который только что насрал в пакет из-за боязни получить трындюлей по дороге в «макдак».

Но мне-то до него что? Носки переодел, сложил вещи обратно в рюкзак и поехал на юбилей с энтузиазмом арестанта, бредущего на свою казнь. Аромат говна Кирилла настолько въелся в мозг, что преследовал меня и в маршрутке, и по пути на дядину дачу, когда я, сойдя с маршрутки, топал по каштановой аллее по направлению к берегу Финского залива.

«А кудряво дядя живет!» – подумал я, подойдя к большим воротам, которые преграждали путь к красивому трехэтажному дому. Рядом, на большой площадке, были припаркованы богатые иномарки гостей. Я, как водится, сильно опаздывал.

– Кто? – с удивлением рассматривал меня охранник.

– Гагач Лёха… Ну, Алексей, – ответил я.

– Есть такой! – ещё больше удивился вратарь.

Охранник тщательно проверил документы и пропустил меня, указав направление через сад, утыканный туями, статуями писающих мальчиков и прочим новорусским ампиром.

«Это, бля, я сейчас подойду и подарю богатому дяде мегабичёвский набор для бритья?» Сибарит внутри меня рвал волосья на сосках от ужаса предстоящей миссии, но отступать было поздно.

Я вошёл в залу, где шумело застолье.

«Алексей Гагач Биче-Дрищенский!» – съязвил мой неугомонный внутренний богатей, объявив меня, как это делали в свое время камердинеры и дворецкие. И стукнул жезлом о мрамор, разумеется, мысленно.

В реальности, ясен пень, никто меня не объявлял. Дядя, восседавший во главе стола, заметил меня и махнул рукой, указывая на единственное свободное место у противоположного торца. Фейс ту фейс, глаза в глаза.

За большим столом посреди нарядной залы сидело – навскидку – человек тридцать: пожилые мужики в официально-офисном и разного возраста женщины в вечерних платьях. Дядя внешностью походил на Тинькова или, может, Хворостовского и обладал весьма общительным, можно сказать, развязным характером удачливого понтовщика-барыги.

В его заготовленном для гостей шоу настало время главному номеру, гвоздю, сука блядь, программы – мне.

Дядя приглашающе махнул рукой и торжественно встал. Все затихли и направили жующие, равнодушные рожи в мою сторону. Я тоже встал, взял рюкзак с подарком и на негнущихся от страха ногах подошёл к виновнику торжества.

– Михаил Иванович! Поздравляю с юбилеем! – взял я инициативу в свои руки, расстёгивая рюкзак и доставая бичёвский подарок – завязанный на узелок пакет с набором для бритья.

Снова пахнуло говном. Но мой мозг уже не анализировал ситуацию, я лишь надеялся, что дядя не достанет проклятый набор при всех.

– Мама тут передавала поздравления… – мямлил я, вручая пакет дяде.

Дядя благосклонно взял пакет и начал торжественно толкать заранее заготовленную речь: «Бла-бла-бла, произошло воссоединение семьи, бла-бла-бла, знакомьтесь, это мой племянник от младшенькой…»

Зефир струил эфир, но говном попахивало по-прежнему.

Бомонд слушал сентиментальный спич, насторожённо принюхиваясь к навязчивому шмону, который быстро заполонял пространство; я внимательно рассматривал пакет, коим дядя размахивал, как Ленин кепкой.

Мой пакет был мало-мальски прямоугольной формы снизу, по форме коробки с набором. Этот же, вручённый, висел пустой мошонкой, кокетливо завязанной узелком.

Дядя, на свою беду, был простужен либо недавно перенёс операцию на носе, о чём свидетельствовали тампоны, аккуратно белеющие в ноздрях. Не чувствуя вони, энергично размахивая пакетом, он уже вовсю обрисовывал мои головокружительные карьерные перспективы в его структуре, активно ссылаясь на лестные отзывы обо мне из универа. Лестным отзывам я удивился не меньше, чем непонятному пакету, так как если они и были, то дяде явно нагло наврали.