Как стать успешной стервой, которой все завидуют

Игорь пошел просить благословения на свадьбу. И получил благословение… на постриг. В монахи. Из кельи святого отца он вышел как «кадилом ударенный». Он любил Машу, но не мог ослушаться духовного наставника. Как же можно изменять принципам?! Игорь принял постриг, а Маша в старых девах переживает очередной кризис.

«Послушай, — спросила я у мужа своей подруги, который тоже в то время посещал семинарию, — неужели, если семинарист просит благословения на свадьбу, его так легко «забрить» в монахи?» — «Ты понимаешь, — ответил мне Сергей, — тогда в семинарии был один старичок-монах. Оч-чень авторитетная личность. Мыслитель и аскет. А дело-то все это происходило как раз перед 2000-ым годом, ну, и старец этот сдвинулся немного на этой почве. Решил, что конец света скоро. Поэтому, всех, кто к нему приходил за благословением, он и благословлял на монашество!» — «Ну, ты тоже в конце века благословения на брак просил! Как же ты монастыря избежал?» — «Обыкновенно избежал. Как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай. Про старичка этого все давно знали. Поэтому я к нему не пошел благословляться. Подождал, пока его сменит другой старец, не столь скептически настроенный, да и получил от него благословение на свадьбу».

Боженька, разумеется, погрозит пальцем помешавшемуся старцу, когда тот прибудет на небеса: «Ну, и зачем ты, старый осел, разбил столько молодых сердец? Чего ради ты их всех в монаси пристроил? Круглого числа испугался?» Но, между прочим, такое психологическое явление, как ужас перед наступлением нового века, нового тысячелетия, новой эры — оно называется «милленаризм» — придумал отнюдь не монах, спятивший на почве излишнего аскетизма. Он только жертва. Его и пожалеть можно, как жалеют людей, тронувшихся умом, утерявших связь с реальностью.

Да если кому и грозить, то тем самым Машам и Игоряшам, которые вручают собственную судьбу в чужие руки и переходят на растительное существование. А после с уверенностью «любимца и питомца» смотрят в будущее. Почитание — та самая форма общения, которая исключает работу мысли и приобретение опыта. Почитание строится на эмоциях, а мышление здесь исключено. Лучше обходиться уважением: тогда у нас и у тех, кого мы уважаем, остается право на совершение ошибок. Мы не предъявляем завышенных требований ни к себе, ни к уважаемому человеку. Значит, в любой ситуации мозги не отключаются, а позволяют выйти из положения с минимальными затратами и с максимальной пользой. Мы остаемся людьми, не превращаясь в собачек Павлова, которых можно использовать на всю катушку, и неважно, что при этом чувствует «отработанный материал».

Машу и Игоря можно ругать, можно подсмеиваться, можно сочувствовать. Вот только следовать за ними не хочется. Ведь ригоризм — да еще в паре с почитанием чего-либо (особо важных устоев, особо вечных истин, особо важных персон) — в сущности, не служит ничему, только превращает своего адепта в посмешище. Словом, тем, кто мечтает об успехе, а не о том, чтобы сделаться притчей во языцех, стерва может присоветовать:

задави в себе Рахметова и спи спокойно — не на гвоздях;

не верь в незыблемость устоев и опор — все когда-нибудь проседает, даже земная кора, так что будь готов к переменам;

ригоризм, который приводит индивида в здание с мягкими стенами и бесшумными накачанными санитарами — это отстой;

твоя жизнь — только твоя, следовательно, тебе ее и выбирать, тебе за нее и отвечать.

Но как справиться с почитанием, обожанием и прочим трепетанием, которое, вероятнее всего, уже проникло в твое сознание и расположилось там со всеми удобствами? Ведь с детства нас воспитывают не столько в уважении (когда можно и должно сомневаться, думать своей головой, проявлять инициативу), сколько в почтении (когда можно только кланяться и благодарить, благодарить и кланяться). Объект почтения в каждой семье свой: старшее поколение родственников, политические деятели, творческие личности или просто истины с устоями. Что же теперь: послать все и вся на… блошиный рынок? Отказаться и от ванночки, и от младенца? А как быть потом, пока не накопится личный опыт и не сформируется собственная метода? По поводу любой мелочи погружаться в глубокое раздумье? Каждое утро совершать судьбоносный выбор: надеть ли черную юбку или белые брюки? Или и то, и другое? Как создать собственную «методу» — она же система достижения цели — вот главный вопрос.

Глава 3. Взрывная волна эмоций

Дорогой, я хочу от тебя… гарантий

Первое препятствие на пути к выбранной цели — неконтролируемые эмоции. Но именно неконтролируемые. Вообще-то, без эмоций и жизнь не в жизнь. Даже ярые поклонники Терминатора мечтают, чтобы железный Арни наконец научился плакать и смеяться, а не только бы отстреливался и челюсти крушил. Притом все всё про главного героя понимают: он робот, хоть и обаяшка. Ему по статусу не положено проявлять чувствительность и порывистость. И все-таки… Ну хоть чуток, хоть мимолетом… Так приятно обнаружить: и робот может сопереживать человеческим коллизиям. Я прекрасно понимаю потребности зрительских масс. В таком бронированно-рельефном теле просто должна была оказаться добрая и чуткая душа, а не только поскрипывающий металлический костяк, управляемый микропроцессором на супержидких кристаллах. Право, пусть Терминатор-3 будет уже слегка очеловечившимся!

Но так ли хороша на практике эта самая человеческая импульсивность, при которой мир поминутно меркнет и затуманивается непрошеной слезой, или расцвечивается радужными красками, или взрывается — не от тротила, а от чувств-с… При подобном раскладе мудрено сохранять ясный ум и твердую память (или наоборот?). Итак, надо бы ввести эмоциональную сферу в отведенную ей препорцию. Иначе она вас затопит и захлестнет. Будете романтически вздыхать над бабочками, птичками, цветочками и утверждать, что новые технологии рождаются, когда высморкается фея.

Какие именно эмоции берут нас в плен легче всего? В первую очередь, страх. В каждой душе живет червячок мнительности. Мы бываем агрессивными, неколебимыми, жесткими до жестокости — и все лишь потому, что в силах своих не уверены, но зато слабости свои преувеличиваем до вселенского масштаба. Мы перестаем понимать, какие действия нам во благо, а какие — во вред, и живем, как в бреду, и ругаем себя за любой поступок такими словами, которых ни от кого, кроме себя, не потерпели бы. А единственное, что представляется нам спасательным кругом — это гарантия. На все и вся.

Когда покупаешь вещь в магазине, чувствуешь себя гораздо спокойнее, если к покупке прилагается гарантия. И совсем неважно, что жалкий листок с печатью не избавит тебя от проблем, скорее новых добавит, и уж, конечно, не защитит тебя от некачественного товара. По этой гарантии вещь будут долго чинить, чинить, а она все равно будет ломаться, ломаться. Пока вы сами не сломаетесь или гарантийный срок не истечет. Почему мы с таким упоением хватаемся за фикцию? Да потому что патологически боимся… перемен. Если что-нибудь изменилось, надо делать выбор: изобретать новую тактику, приобретать новую шмотку, заводить новые знакомства… Утомительно и небезопасно. Вот и реагируем на перемены страхом: пусть все идет по-старому, а я уж как-нибудь привыкну.

Откуда берется боязнь, пусть психоаналитик разбирает. Причины у каждого индивида свои: у одного детство было трудное, у другого — чересчур благополучное, у третьего — наследственная фобия психику подпортила, ему боязнь жужжащих вентиляторов, например, мешает жизнью насладиться. В качестве компенсации психологических изъянов человек пытается найти психологическую увертку. Скажем, всюду декларирует: «Вот мой образ жизни — самый правильный» или «В жизни необходимо получить как можно больше гарантий». Работа должна быть такая, чтоб было куда трудовую книжку положить; отношения — только такие, чтобы штамп в паспорте поставить. И создается мираж — иллюзия прочности, незыблемости — отныне и навсегда.

Застряв на этапе хрупкого подросткового мировосприятия, человек сам себя заковывает в состояние инфантильного, беспомощного и пугливого существа. Его ум теряет самостоятельность суждения и способность к адекватной оценке себя, ситуации, себя вне и внутри этой ситуации. Отсутствие индивидуального, личностного подхода заставляет многих людей держаться за стереотипы, словно каждый из них — тонущий Ди Карио, синеющими ручками вцепившийся в борт шлюпки. Впрочем, бедняга Лео так и не выжил, хоть и выплыл. И это урок всем нам. Спасательное плавсредство еще не является гарантией спасения. А уж стереотипы-то и подавно. Особенно если не вы их выбирали, а кто-то (или что-то) сделал выбор за вас. Бернард Шоу изрек однажды: «Не делай другим то, что ты хотел бы, чтобы они сделали для тебя. У вас могут быть разные вкусы». Он-то умную вещь изрек, да только никто его не послушал. И большинство «выбиральщиков» ориентируется на свои вкусы и навязывает окружающим свои представления. А в чужой системе ценностей живется ой как неуютно…