Как-то раз под Новый год

Кекс, опровергая зловещую репутацию породы, к людям относился с неизменным дружелюбием, но, несмотря на это, на гостей реагировал по-разному. Со временем я приловчилась по его реакции корректировать свое мнение. Вряд ли мой пес сверхъестественным образом был способен рассортировать людей на плохих и хороших - скорее, он четко определял их отношение ко мне, и этого ему было достаточно, чтобы решить, кого любить. К примеру, Василия Кекс всегда обожал. А вот бывшего он примерно за полгода до знаковой сцены с крашеной курицей перестал воспринимать. Стал плохо слушаться, неохотно принимал от него угощения и почти не подходил за лаской - это к хозяину-то. Это мой ласкучий Кекс.

 Мне бы, пожалуй, еще тогда стоило насторожиться - но кто же принимает всерьез свидетельские показания собаки? Вот и я не приняла...

Мы въехали во двор и я, предупреждающе мигнув фарами, затормозила на удобном месте, проследила, как начальник, сманеврировав остатками скорости, аккуратно убрал машину с проезда, и хлопнула дверцей.

Лифт в считанные минуты взлетел на нужный этаж, и выпустил нас на лестничную клетку.

Так, ну, вроде посуду я после завтрака вымыла, в квартире у меня порядок, а Кекс прекрасен во всех видах... Звякнули ключи, щелкнул замок, я распахнула наружную дверь:

– Прошу, Игорь Александрович!

– Надеюсь, ваш муж не будет возражать, - начал шеф.

О, Господи! Он бы ещё сказал «надеюсь, я вас не скомпрометировал»!

– Я полторы недели, как в разводе, так что нет у меня никакого мужа, только собака!
– бодро отозвалась я, толкая внутреннюю дверь.

И тут шеф увидел Кекса. А Кекс увидел шефа.

Я встала так, чтобы, с одной стороны, не мешать мужикам разглядывать друг друга (кто я такая, чтобы вторгаться в освященный веками ритуал?), но иметь возможность, если вдруг что, перехватить Кекса за ошейник (дружелюбие дружелюбием, а давление в двадцать две атмосферы в челюстях - это вам не хиханьки).

Кекс осмотрел замершего Игоря Александровича, еле заметно вильнул хвостом и переступил лапами - вроде бы на месте, но на самом деле, едва ощутимо сдвинувшись и символически освободив проход.

Надо же, одобрил!

– Вы проходите, проходите, Игорь Александрович, не стойте!
– гостеприимно пропела я, аккуратно оттирая нежную собаченьку в сторону бедром. Не, ну правда - шефу сегодня и так досталось, хватит с него потрясений. Кекс понятливо развернулся и ушел на кухню. Я показательно притянула за ним дверь - вроде как, животное заперто и не опасно.

О том, что Кекс свободно открывает кухонную дверь лапой, а во времена буйной юности и вовсе имел привычку вышибать ее грудью, а то и лбом, шефа, разумеется, никто информировать не собирался.

– Пальто - сюда, ванная - там. Свежее полотенце и что-нибудь переодеться сейчас выдам!
– сориентировала я шефа, и, разувшись, поспешила в недра квартиры. За моей спиной, после непродолжительной паузы, стукнула дверь в ванную.

Вот когда я пожалела, что вышвырнула все вещи бывшего ему вослед! Пусть его одежда шефу была бы безнадежно коротка, босс существенно выше бывшего, но это все же лучше, чем мой розовый халат с вышитой на спине «Марией» - единственное, что я могу предложить ему сейчас.

Сложив стопочкой халат, любимое банное полотенце размером с простыню и еще одно полотенце поменьше, всё - веселенького нежно-розового цвета, я понесла добычу в ванную, прикидывая, не забыла ли чего. И уже почти собралась постучать в дверь, как она рывком распахнулась, чудом не стукнув меня по носу, и мне навстречу шагнул роскошный торс, в который я таки впечаталась носом.

Горячая волна окатила меня с ног до головы, и я замерла дезориентированным зверьком, не понимая, куда бежать и что делать, и...

Игорь Александрович, вышедший из ванной в одних брюках, отстранился, отступил на шаг, и мы вместе дружно начали бормотать извинения, и вместе же замолчали, уступая друг другу право говорить первым, и выжидательно уставились друг другу в глаза...

Босс взял себя в руки первым.

– Я что спросить хотел, - пробормотал он, отводя глаза, - Вы не против, если я вашей стиральной машинкой воспользуюсь? А то у меня все насквозь промокло, если сейчас грязное высушить - останется только выбросить...

– А? Ага, да...
– выдавила я из себя, с трудом заставляя себя смотреть начальству в глаза, а не пялиться на атлетическую фигуру. Отвесила себе мысленный подзатыльник, и протянув ему стопку с халатом и полотенцами, более внятно продолжила, - Да, конечно. Я сейчас к Васе схожу, попрошу что-нибудь из вещей...

– Спасибо вам, Мария Евгеньевна!
– с чувством произнес окончательно пришедший в себя шеф.

И даже щекам его вернулся нормальный цвет.

– Маша, Игорь Александрович, - улыбнувшись, поправила его я.

– Ну, тогда уж просто - Игорь, - охотно отозвался он.

Я еще раз улыбнулась, и сбежала к Ваське.

Да я начальственный торс дай Бог если к следующему году забуду, он мне ночами будет сниться - в конце концов, я уже скоро год как одинокая женщина!

А этот еще и улыбается, искуситель...

Так или примерно так размышляла я, яростно придавливая кнопку звонка у Васькиной квартиры. Сосед к его терзаниям был глух, и являться пред мои светлы очи (в прямом смысле светлые!) не спешил.

По-тря-са-ю-ще!

Свирепо посопев носом, я взялась за мобильный - с тем же самым итогом.

М-да.

И где его носит, хотела бы я знать?

– Ну, Васька, вот уволят тебя - будешь знать!
– вслух пригрозила я соседским дверям, контрольно тренькнув звонком, и ушла отчитываться Игорю Александровичу - то есть, простите, просто Игорю!
– о своем провале.

Когда начальство покинуло ванную комнату, я поняла, что даже если Василия не уволят - то я его лично пришибу.

Разве можно так издеваться над слабыми женскими нервами?!

Мой халат на шефе предсказуемо не сходился, оставляя на обозрение длинный клин гладкой мускулистой груди. Либидо, травмированное курицами бывшего и прочими разводами, очнулось от годовой спячки и вовсю буйствовало, требуя наверстать упущенное. Можно прямо здесь и сейчас - валить добычу, которую я столь ловко заманила в логово, на пол и... наверстывать!

Я поспешно сбежала на кухню, дожидаться, пока стирка закончит цикл и строгать ужин. Кекс, с удобством устроившийся под столом (ну вод чем тебе лежак не нравится, сццобако?!) приветственно стукнул мне хвостом, и снова улегся - голова на лапах.