Как убивали Сталина

Из объяснения (12.07.1941 г.) бывшего старшего советника в Испании К. А. Мерецкова, впоследствии Маршала Советского Союза: «Уборевич меня информировал о том, что им подготовлена к отправке в Испанию танковая бригада и принято решение командование бригадой поручить Павлову. Уборевич при этом дал Павлову самую лестную характеристику, заявив, что в мою задачу входит позаботиться о том, чтобы в Испании Павлов приобрел себе известность в расчете на то, чтобы через 7–8 месяцев его можно было сделать, как выразился Уборевич, большим танковым начальником.

В декабре 1936 г., по приезде Павлова в Испанию, я установил с ним дружеские отношения и принял все меры, чтобы создать ему боевой авторитет. Он был назначен генералом танковых войск Республиканской армии. Я постарался, чтобы он выделялся среди командиров и постоянно находился на ответственных участках фронта, где мог себя проявить с лучшей стороны…»

Судя по присвоению Павлову уже 21.06.1937 г. звания Героя Советского Союза, это «задание» Мерецкову удалось выполнить быстро, благодаря чему уже в июле-ноябре того же года Павлов, как и планировалось, вышел в самые «большие танковые начальники».

Между тем 22 июля 1941 года буквально за считанные часы до расстрела Д. Г. Павлов скажет суду: «Прошу доложить нашему правительству, что на Западном особом фронте измены и предательства не было. Все работали с большим напряжением. Мы в данное время сидим на скамье подсудимых не потому, что совершили преступление в период военных действий, а потому что недостаточно готовились к войне в мирное время».

Мне удалось обнаружить довоенные документы, которые полностью подтверждают эти, может быть, самые последние откровения генерала относительно мирного времени. Кто держал в руках папки секретных приказов Наркомата обороны за 1938–41 гг., тот заметил, что чаще других в них отражаются преступные недостатки в организации военных дел именно в Белорусском (позднее переименованном в Западный) округе.

Тайны невыполненных приказов

Из цитируемых в сокращенной форме приказов видно, какую разложившуюся военную систему, сформированную еще в царские времена (ведь командирский корпус во многом по-прежнему состоял из дореволюционных офицеров), должен был реформировать, возможно, и способный, однако, по собственному признанию, любивший выпить с Мерецковым генерал Павлов. Но(!) поскольку он по-прежнему остался крестьянином Павловым, а не стал графом Суворовым, постольку и на этот раз система оказалась сильнее человека, и, проигнорировав его большие реформаторские настроения, затянула его в обычные пьянки-гулянки, как бы в очередной раз страшно подшутив над тем, кто, не усвоив должной ответственности, решился шагнуть из грязи в князи.

К этому следует добавить и совершенно новый факт — массовую эпидемию офицерской паники и самоубийств, охватившую Красную Армию во второй половине 30-х годов. Именно она, — по данным до сих пор засекреченного архива, — послужила поводом для начала репрессий НКВД в армии: сперва на бытовой, а потом и на политической почве.

Точнее, как информировал меня пожелавший остаться неизвестным архивный работник, одной из главных первопричин неожиданно резкого падения нравов и распространения алкоголизма и наркомании среди офицеров явилась отмена примерно в 1936 году командирских пайков, служивших в те голодные времена одним из важнейших факторов стабильности и привлекательности службы в армии для наиболее образованных граждан.

Подрыв относительного материального благополучия командиров мигом породил разлад в их семьях, вначале вылившийся в повальное пьянство, а затем и в политическое недовольство… особенно среди дореволюционных офицеров, знавших и гораздо большие привилегии еще по царской армии.

Так что невыдуманных поводов для военно-политических репрессий у НКВД в тот период оказалось действительно больше, чем достаточно. Один из отголосков той «пайковой» истории я все-таки обнаружил. Это приказ № 0219 от 28.12.1938 г.

«За последнее время пьянство в армии приняло поистине угрожающие размеры. Особенно это зло вкоренилось в среде начальствующего состава.

По далеко неполным данным, в одном только Белорусском особом военном округе за 9 месяцев 1938 г. было отмечено свыше 1200 безобразных случаев пьянства, в частях Уральского военного округа за тот же период — свыше 1000 случаев, и примерно та же неприглядная картина в ряде других военных округов. Вот несколько примеров тягчайших преступлений, совершенных в пьяном виде людьми, по недоразумению одетыми в военную форму.

15 октября четыре лейтенанта, напившиеся до потери человеческого облика, устроили в ресторане дебош, открыли стрельбу и ранили двух граждан.

18 сентября два лейтенанта при тех же примерно обстоятельствах в ресторане, передравшись между собой, застрелились.

Политрук, пьяница и буян, обманным путем собрал у младших командиров 425 рублей, украл часы и револьвер и дезертировал из части, а спустя несколько дней изнасиловал и убил 13-летнюю девочку.

8 ноября пять пьяных красноармейцев устроили на улице поножовщину и ранили трех рабочих, а возвращаясь в часть, изнасиловали прохожую гражданку, после чего пытались ее убить.

27 мая капитан Балакирев в пьяном виде познакомился в парке с неизвестной ему женщиной, в ресторане он выболтал ряд не подлежащих оглашению сведений, а наутро был обнаружен спящим на крыльце чужого дома без револьвера, снаряжения и партбилета.

Пьянство стало настоящим бичом армии. Значительная часть всех аварий, катастроф и всех других чрезвычайных происшествий — прямое следствие пьянства… Многочисленные примеры говорят о том, что пьяницы не редко делаются добычей иностранных разведок.

Пьянство процветает, оно стало обычным бытовым явлением, с ним смирились, оно не подвергается общественному осуждению. Много ли случаев, когда командирская общественность потребовала удалить из своей среды какого-нибудь неисправимого пьяницу? Таких случаев почти нет».

О дисциплине в Белорусском округе говорит и другой чрезвычайный приказ № 070 от 04.06.1939 г.

«Герой Советского Союза, заместитель командующего ВВС БОВО полковник Губенко, прекрасный и отважный летчик, погиб потому, что производил на И-16 полет высшего пилотажа на недопустимо низкой высоте. Полковник Губенко, невзирая на свой высокий пост заместителя командующего… невзирая на то, что еще накануне своей гибели, проводя совещание с подчиненными… сам указывал на недисциплинированность как главную причину всех несчастий в авиации, допустил лично недисциплинированность, граничащую с преступлением. <…> Командующий… округом… категорически запретил… Губенко летать. И все же Губенко не только грубо нарушил прямой приказ своего высшего… начальника, но одновременно нарушил все приказы и наставления по полетам…»

Что уж тут говорить о рядовых подчиненных, если даже среди лучших руководителей Белорусского округа приказ регистрирует «недисциплинированность, граничащую с преступлением»?

Еще хуже обстояли дела с боевой подготовкой, о чем свидетельствует особый обобщающий приказ № 120 от 16.05.1940 г., то есть незадолго до вступления Павлова в должность командующего округом. Прямым следствием этого приказа явилась директива (№ 15 119-С от 27.09.1940 г.) «О результатах инспектирования Западного особого военного округа», а также логически связанный с ним приказ № 0200 от 28.08.1940 г. о росте аварийности в авиации. Однако — все по порядку.