Как уходили кумиры. Последние дни и часы народных любимцев
Шрифт:
Рассказывает А. Панкратов-Черный: «Следователь-полковник, с которым я разговаривал, сказал, что стреляли из пистолета Макарова и что сердце Талькова пробили две пули, всаженные одна в одну. Значит, стрелял суперпрофессионал, а ни какой не Малахов, который сейчас в Майами квартиру держит. И не еврей Шляфман, который и в армии-то не служил, а значит, не мог двумя пулями из Макарова попасть в „десятку“. Просто, я считаю, он этот блеф взял на себя. Видно, ему хорошо заплатили…»
Убийство Талькова всерьез напугало деятелей шоу-бизнеса, многие из них стали тратить приличные деньги на содержание огромного штата личных телохранителей. На какое-то время были сокращены до минимума все финансовые махинации в недрах шоу-бизнеса, а именно: двойная бухгалтерия по приходным ордерам, подтасовка цифр посещаемости концертов, махинации с входными билетами, создание однодневных
ТАРАСОВА АЛЛА
ТАРАСОВА АЛЛА (актриса театра, кино: «Раскольников» (1923), «Кто ты такой?» (1927), «Мечтатели», «Гроза» (оба – 1934), «Петр I» (1937, 1939), «Бабы» (1940), «Без вины виноватые» (1945), «На дне» (1952), «Анна Каренина» (ф/с, 1953) и др.; скончалась от саркомы мозга 5 апреля 1973 года на 76-м году жизни).
В последние годы Тарасова очень тщательно следила за своим здоровьем. Если на небе была хотя бы одна тучка, на улицу она не выходила, опасаясь подхватить даже легкий насморк. Исключение она сделала лишь однажды – в сентябре 1972 года, когда хоронили ее коллегу по МХАТу Бориса Ливанова. В тот день лил дождь, она, как и все, промокла до нитки, но, несмотря на это, отстояла всю церемонию до конца. А спустя семь месяцев ушла вслед за Ливановым. И совсем не от простуды.
Вспоминает О. Стриженов: «С Аллой Константиновной Тарасовой, когда ей исполнилось семьдесят пять лет, я играл „Без вины виноватые“, не догадываясь, что это мой последний с ней спектакль. Вынесли на сцену торт со свечами, объявили, что Тарасовой присуждено звание Героя Социалистического Труда. Через несколько дней Алла Константиновна на репетиции спектакля „На всякого мудреца довольно простоты“ отпросилась у режиссера-постановщика Виктора Яковлевича Станицына, и больше мы ее не видели. У нее оказалась саркома мозга… Даже звезду Героя Алла Константиновна не успела получить…»
ТАРИВЕРДИЕВ МИКАЭЛ
ТАРИВЕРДИЕВ МИКАЭЛ (композитор, музыка к фильмам: «Король-Олень», «Пассажир с экватора» (оба – 1970), «Семнадцать мгновений весны» (1973), «Ирония судьбы, или С легким паром!» (1976) и др.; скончался 25 июля 1996 года на 64-м году жизни).
У Таривердиева было больное сердце. Надсадил он его в борьбе с недругами, коих в композиторской и чиновничьей среде у него было предостаточно. А первый рубец на сердце у него появился, когда умерла его мама. Тогда у Таривердиева случился первый инфаркт. В середине 80-х сняли с постановки за несколько дней до премьеры его балет «Девушка и смерть». Еще один рубец. Спустя год ему поставили диагноз: разрушается клапан, нужна операция, которую делают в Англии. Два года композитор провел как под дамокловым мечтом. Близкие надеялись на чудо. Но во время очередной записи на «Мосфильме» Таривердиев внезапно потерял сознание, упал, очнулся, довел запись до конца, приехал домой – и уже не вставал. Его близкая знакомая Мира Салганик (он ее считал своей сестрой) сказала: если я устрою операцию в Лондоне, поклянись на Библии, что дашь согласие. Таривердиев в чудеса не верил, поэтому такую клятву дал. Деньги на операцию выделило правительство Великобритании, а вот родная власть палец о палец не ударила, чтобы помочь композитору – даже визы на выезд им не давали в течение нескольких дней. Помог Чингиз Айтматов. Операция, которую сделал Терри Льюис (в 1990 году), помогла и домой Таривердиев вернулся в прекрасном настроении. И прожил после этого еще шесть лет.
Вспоминает жена композитора В. Таривердиева: «В последний год сердце вообще отказало, сердечной мышцы просто не было. Он, с одной стороны, верил, терял надежду и снова верил, а с другой – знал, как все будет. В апреле 96-го, ночью, подошел к роялю и стал играть, он к роялю тогда редко подходил, у него уже была студия, где он работал. Я удивилась, а он сказал: я прощаюсь со своим роялем…»
Рассказывают, что своему другу режиссеру Инне Туманян Таривердиев как-то признался, что хотел бы умереть во сне. Так оно и произошло. В июле 1996 года он вместе с женой Верой прилетел на «Кинотавр» в Сочи. Обратные билеты были куплены на 25 июля.
Накануне отлета, ночью, они сидели с Верой на балконе гостиничного пансионата «Актер» (они жили на 15-м этаже в номере с видом на море) и говорили о том, как скоро полетят в Индию к целительнице, которая хорошо лечит разные болезни.Утром 25-го Таривердиев поднялся рано, чтобы посмотреть на рассвет. Выкурил сигарету. Затем снова лег в постель. И умер во сне, как, по старому поверью, должны умирать праведники.
ТАРКОВСКИЙ АНДРЕЙ
ТАРКОВСКИЙ АНДРЕЙ (кинорежиссер: «Иваново детство» (1962), «Андрей Рублев» (1966, 1971), «Солярис» (1973), «Зеркало» (1975), «Ностальгия» (1983), «Жертвоприношение» (1986); скончался 29 декабря 1989 года на 58-м году жизни).
Первые признаки недомогания Тарковский почувствовал в сентябре 1985 года, когда приехал во Флоренцию работать над монтажом «Жертвоприношения». У него тогда постоянно, как при затяжной простуде, держалась небольшая температура. Затем в Берлине, куда его вместе с женой пригласила немецкая академия, его стал одолевать сильный кашель, который он отнес к отголоскам туберкулеза, перенесенного им в детские годы. В декабре 1985 года Тарковскому позвонили из Швеции, где его незадолго до этого обследовали тамошние врачи, и сообщили о страшном диагнозе – рак.
Когда пришло это известие, Тарковские жили уже в Париже и находились в стесненном материальном положении. Деньги за последний фильм – «Жертвоприношение» – еще не были получены, медицинской страховки не было. Между тем курс лечения стоил очень дорого: обследование на сканере – 16 тысяч франков, полный курс лечения – 40 тысяч. И тогда на помощь Тарковскому пришли его зарубежные коллеги. В частности, Марина Влади без лишних слов выписала чек на нужную сумму, а ее муж, известный врач-онколог Леон Шварценберг, стал лечащим врачом Тарковского.
Между тем, когда весть о тяжелой болезни Тарковского достигла пределов его родной страны, зашевелились и там. Официальные власти наконец разрешили его сыну Андрею вылететь к отцу. Он прилетел в Париж 19 января 1986 года. В то же время в Советском Союзе был наконец снят запрет с имени Тарковского – в кинотеатрах снова стали крутить его фильмы. Когда Тарковский узнал об этом, он с грустью сказал жене: «Плохи мои дела, Ларочка. Узнали, что умираю, вот и выпустили все мои фильмы».
Курс лечения Тарковский проходил в одной из парижских клиник. Длилось лечение несколько месяцев. Наконец, когда здоровье больного заметно улучшилось, врачи приняли решение его выписать. Семья Тарковских поселилась в доме Марины Влади под Парижем. Однако прожил там Тарковский недолго. Вскоре по совету некоего приятеля он уезжает в ФРГ – чтобы пройти курс лечения в одной известной клинике. Но тамошние эскулапы оказались бессильны. Осознав это, Тарковский вновь вернулся в Париж. Дни его были уже сочтены.
Вспоминает Лариса Тарковская: «Он верил в то, что выздоровеет. Он почему-то верил, что Бог ему поможет. Особенно воспрял он духом, когда приехал сын… Андрей работал до последнего дня, сохраняя абсолютно ясный ум. Заключительную главу книги он закончил за девять дней до смерти! Последние дни он принимал для обезболивания морфий („Я плыву“, – говорил он), но сознание было не замутнено; какая-то внутренняя энергия помогала ему всегда быть собранным. И до последнего часа он был в полном сознании. Помню, в последний день жизни он позвонил мне по телефону; я приехала к нему. Он шутил со мной, смеялся… Боялся, что я уйду. В семь часов приходила сиделка, а мне надо было идти. Я ведь не спала перед тем три месяца – необходимо было каждые три часа давать ему лекарство…»
Судя по всему, в последние недели перед смертью Тарковский прекрасно осознавал, что его дни сочтены. Об этом есть несколько свидетельств. К примеру, один из итальянских друзей режиссера – Франко Терилли рассказывал позднее, что в декабре 1986 года он виделся с Тарковским и тот сообщил ему, что скоро умрет. «Я не боюсь смерти», – сказал он в завершение беседы.
Незадолго до кончины Тарковский составил завещание. Приведу его полный текст:
«В последнее время, очевидно, в связи со слухами о моей скорой смерти в Союзе начали широко показывать мои фильмы. Как видно, уже готовится моя посмертная канонизация. Когда я не смогу ничего возразить, я стану угодным „власть имущим“, тем, кто в течение 17 лет не давал мне работать, тем, кто вынудил меня остаться на Западе, чтобы наконец осуществить мои творческие планы, тем, кто на пять лет разлучил нас с нашим десятилетним сыном.