Как управлять корпоративным племенем

Сет Годин (Seth Godin) в своей книге «Племена», например, формулирует это так: «Племя – это группа людей, объединившаяся друг с другом, лидером и идеей».

Люди как бы организуются вокруг центральной идеи, которую часто символизирует предмет (мода), деятельность (футбол) или гуру (артист, авторитетная личность). В основном благодаря интернету эти группы, эти современные племена могут быстро расширяться, захватывая все страны мира и выходя за рамки традиционных племен. Это значит не только, что каждое современное племя существует и онлайн, и офлайн, но также и то, что каждый индивидуум одновременно является членом нескольких племен: семьи, организации, профессионального сообщества, религиозной группы, спортклуба и т. д. Ему приходится объединять внутри себя порой противоречащие друг другу истории и истины различных групп. Это бывает очень затруднительно. Нас постоянно приглашают присоединиться к различным племенам, и в каждом из них необходимо образовывать единое целое с другими и в то же время иметь дело с огромным разнообразием людей и мнений. При этом приходится учитывать все время меняющиеся, проницаемые и плавающие межплеменные границы. Мы ищем что-то свое в матричных компаниях, совместном творчестве, сетевых организациях и объединяющихся в кластеры группах индивидуальных предпринимателей.

Традиционные племена: закрытые системы

Традиционные племена – это закрытые системы: иерархичные, однозначные, локальные. Человек при этом является членом лишь одного племени. Границы здесь четко очерчены, и зачастую рожденный в одном племени не может просто так стать членом другого. У племени есть определенные ритуалы, поддерживающие ощущение единства, транслирующие и увековечивающие существующую иерархию и историю. Есть четкая социальная организация, подгруппы, формирующиеся по принципу родства. Взаимная лояльность велика и важнее, чем зафиксированные письменно законы или правила. Существует явный вождь, который вместе с приближенными следит за соблюдением норм, так что каждый в племени знает, как все должно быть. Интересы племени всегда превыше всего и каждый знает, что именно представляет собой тотем. Ритуалы образуют структуру времен года, отмечают и сопровождают важные события. Много внимания уделяется прогрессу племени, повторению прошлого, урегулированию правильности взаимодействий.

Жизнь в племени дает покой и порядок. В то же время клановость часто воспринимается как устаревшая, несправедливая и опасная. Именно потому, что племена заботятся о глубокой внутренней связи своих членов, трудно завязать хорошие и творческие отношения с другими племенами. Кто этот другой: друг или враг? А если ты живешь сразу в нескольких племенах, это осложняет положение: к какому из них ты принадлежишь в большей степени? Можно ли, имея двойное гражданство, сохранять лояльность обеим группам? Потребность в традиционной племенной энергии обеспечивает устойчивые программы адаптации и ритуалы инициации. Традиционные племена могут проявлять агрессию, в особенности к сторонним людям. Вспомните, например, в этой связи уличные банды и большие многонациональные корпорации. Их характеризует жесткая вертикальная структура и сильная конкуренция. Но оказавшись внутри племени, его члены, которые хорошо понимают племенную историю и комфортно чувствуют себя в ее культурных рамках, ощущают уверенность, безопасность и поддержку.

Современные племена: открытые системы

У современных племен другие особенности, нежели у традиционных. Современные племена более разнообразны, их можно найти в разных местах, они существуют онлайн и офлайн. Так же как антрополог Робин Фокс (Robin Fox) в своем «Племенном воображении» (The Tribal Imagination), мы говорим об открытых системах в противоположность традиционным закрытым племенным системам. Современные племена, открытые системы плюралистичны, разнообразны и стремятся к равенству и минимальной иерархичности. У них проницаемые и гибкие групповые и организационные границы, часто они состоят из нескольких партнерств и взаимодействующих с ними и внешним миром клиентов и окружающих. Благодаря оперативно изменяющимся и гибким организационным формам современные племена могут успешно решать сложные вопросы – гораздо лучше, чем централизованно управляемые традиционные. Современные племена настроены на сотрудничество, сотворчество. Они возвращаются к гибким формам взаимного доверия и сетям отношений и ищут способы иначе использовать необходимый мир системы. Власть принадлежит уже не тем, кто обладает знанием, а тем, кто хорошо умеет объединять различные области и сферы знания. Эти племена постоянно ставят под сомнение существующий порядок и меняют правила игры, если этого требуют люди, цели или среда. А поскольку люди не могут без порядка, в современных племенах возникают следующие правила жизни:

? Честный и прозрачный обмен информацией, отсутствие скрытой политики или альтернативных фактов.

? Неэгоистический обмен идеями и мнениями.

? Принятие решений на основе рациональных соображений.

? Критический взгляд, постоянный поиск альтернатив вместо доказывания собственной правоты.

? Толерантность и постоянный поиск других идей, иного мнения.

? Принятие непредсказуемости и реальности изменений, нацеленных на рост и обновление.

? Сильная автономность и моральная ответственность всех участников племени, отсутствие опоры на вождя.

В деловой литературе в этой связи встречаются термины «саморежиссура», «самоорганизация», «самоуправление» и «кластер». Люди ищут формы организации, которые могут заменить устаревший милитаризованный вертикальный подход. Они стремятся работать, руководствуясь не должностными инструкциями, а принципом «если ты видишь задачу, это твоя задача», как красиво написал Мартейн Асландер (Martijn Aslander) в книге «Нескончаемый» (Nooit af). Основная мысль состоит в том, что современное племя организуется «снизу вверх» благодаря непрерывному оперативному взаимодействию членов различных подразделений. Идея состоит в том, что люди самоорганизуются естественно и спонтанно, без управления извне, благодаря чему порядок и структура возникают как бы сами по себе, без централизованного регулирования или управляющего лидерства.

Мы видим, что многие современные племена пытаются пересмотреть такие понятия, как лидерство, принятие решений и контроль. С одной стороны, есть убеждение, что группа способна самоорганизоваться и поступать правильно. Функция менеджера больше не нужна, ведь каждый при помощи информационных технологий и приложений может выполнять такие функции менеджера, как планирование и распределение работы. При таком подходе необходимо прежде всего не позволять правилам, рамкам и жесткому контролю отнимать энергию у племени. По сути, есть опасение, что правила станут душить. С другой стороны, есть точка зрения, что только благодаря четким рамкам, определенному пространству правил, описанию задач и полномочий можно сохранить группу, не позволить ей стать неуправляемой, расколоться на фракции и руководствоваться в поступках неочевидными, неоднозначными понятиями лояльности. В современных племенах эта дилемма часто еще не выкристаллизовалась, так что в данный момент действуют разного рода новые механизмы управления и сотрудничества: аджайл, скрам, модель Spotify, племена (нидерландский банк ING), самоорганизация, распределенное лидерство, кластеры…

1.3. Тайные слабости племени

Если поместить группу людей в замкнутое пространство, там сама по себе не возникнет демократическая система со сменным руководством, прозрачным обменом информацией и постоянным любопытством к другим способам видения и мышления. Мы видим это в компаниях клиентов, собственных организациях и вечерних новостях. Чтобы создать открытые культуры, инклюзивные культуры, необходимо безумно много совместно работать: формулировать различия, учиться чувствовать себя комфортно, если чего-то не знаешь, отставлять свое эго в сторону, быть готовым проникнуться словами другого и преодолевать страх изменений. Для нас работа в кластерах – это прекрасный идеал, чудесный маяк на горизонте, к которому мы изо всех сил стремимся, но… мы не птицы, мы – обезьяны. А обезьяна всегда стремится стать «царем горы» и захватить территорию [4] .

4

Далее в книге авторы, иллюстрируя вопросы построения и поддержания иерархической структуры, активно используют образ «обезьяньей скалы» – искусственного рельефа в вольере зоопарка.

Большинство людей, с которыми мы общались, говорят, что с удовольствием работали бы в открытой инклюзивной рабочей культуре, где любого оценивают по достоинству, востребованы таланты, бесконечные собрания заменены реальными обсуждениями, а решения принимают те, кому предстоит их реализовать. Сходные пожелания и идеалы мы находим в бесчисленных статьях и обзорах основных ценностей. Вся литература, посвященная менеджменту и современной организации, описывает или пропагандирует открытые системы с рациональным принятием решений, отходом от милитаристских вертикальных структур и закрытых систем, где знание – это сила.

Итак, если все хотят одного и того же и имеются необходимые технологии, почему же мы зачастую сталкиваемся совсем с другим – местничеством, навешиванием ярлыков, злоупотреблениями, сложными системами подчинения, избеганием актуальных вопросов, взаимной «ловлей блох», двойственностью политики и сплетнями в коридоре? Вот наш ответ на этот вопрос: наша племенная кровь просачивается даже там, где течи быть не должно. Мы действительно хотим сотрудничать без препятствий в виде эго и других племенных потребностей, но пока еще не очень хорошо это умеем. Но считая, что должны это уметь, мы превращаем свои базовые человеческие и антропологические потребности в табу; мы назвали это скрытыми потребностями племени, племенными грешками. И, возможно, в самой-самой глубине души очень многие из нас вообще-то совсем не хотят всех этих современных форм сосуществования и сотрудничества. Во всяком случае каждый день и во всех сферах жизни.

Племенные грешки. Какие из них вы замечаете в себе?

Мы хотим лидера

Собственно говоря… мы хотим харизматичного лидера, который покажет дорогу, когда мы ее не знаем, утешит, когда у нас горе, и возьмет на себя трудные решения, на которые мы сами не способны. За это мы готовы ему больше платить и отдавать самых красивых женщин или мужчин. Только пусть лидер хорошо о нас заботится и активно защищает в случае опасности.

И никакого нашего участия в каждом предложении. Только свобода от постоянной личной ответственности за организацию работы и жизни. Конец саморежиссуре, самоорганизации, самоуправлению и кластерам. Свобода от индивидуального предпринимательства, автономии и моральной ответственности. Просто есть тот, кто определяет рамки, на кого можно положиться и за кем слепо следовать; и в погожий день, и, конечно, когда ситуация трудная, нервная, неясная и сложная. Это ли не замечательно!

Мы хотим пищи для своего эго

Собственно говоря, мы хотим, чтобы нас видели и признавали. За то, кто мы есть, и то, что мы делаем. Желательно каждый день. Мы ждем комплиментов за работу, признания наших достижений, великолепных идей и красивых глаз.

И никакого «Моя идея – это наша идея». Или «Я есть, потому что мы есть». Или поиска альтернатив вместо собственной правоты. Но побольше «Вау, как ты это здорово сделал!», «Ты великолепен как никто», «Конечно, ты получишь за это дополнительный бонус!». Похлопывания по плечу, бесконечные похвалы и бурные овации. Потому что мы особенные, мы хотим чувствовать себя особенными.

Мы хотим неравенства

Собственно говоря, мы вовсе не хотим быть равными другим в команде или организации. Ведь есть хорошие люди и люди получше. Не все одинаково умны, красивы и сексуальны.

Никакого «У всех одинаковые права». Или «Давайте сделаем так, чтобы голос каждого был услышан». Лучше доиграть игру «у кого член длиннее» до последнего. А еще – двойные стандарты, обидные шутки и шушуканье в коридорах. Немного не(полит)корректности. Стремление к личным привилегиям и, главное, нежелание ни с кем их делить. Как это приятно и удобно!

Мы хотим ощущать принадлежность к группе

Собственно говоря, мы очень хотим ощущать принадлежность к группе. Желательно, чтобы нас пригласили, чтобы не нужно было куда-то самому нестись, добиваться допуска, места в группе и удобного стола в офисе. Мы хотим быть безусловными членами группы, не боясь исключения. Хотим чувства защищенности, однозначных символов, футболок, логотипов, боевых песен и ритуалов.

И никакого поиска собственной идентичности – пусть ее просто выдадут. А еще однозначную лояльность и само собой разумеющуюся взаимность. Мы хотим обрести дом – как братья и сестры, как семья. Хотим определенного «мы» для собственной группы, и, конечно, «они» для всех других групп. Их мы считаем меньше, другими, глупее и опаснее. Ведь эти люди не относятся к нашей группе.

Мы хотим знать, что делать

Собственно говоря, мы просто хотим знать, что делать. Продолжать то, что уже есть. Иметь ясные договоренности, постоянные роли, директивы, должностные обязанности и ритуалы. Делать то, что раньше делали. Рутина и постоянство.

И никаких изменений во имя роста. Только не надо непредсказуемости и постоянного поиска новых идей и возможностей! Просто дайте нам четкие границы, задания и нормативные акты, как все должно быть.

Мы хотим суеты, сплетен и беспорядков

Собственно говоря, мы страшно скучаем, когда все идет слишком мирно, гармонично, рационально и гладко. Тогда мы начинаем искать сплетни, недовольство и прочую суету. Слишком мирно – это скучно. Мы хотим брожения, возбужденности, энергии противостояния и беспорядков. Нам это нравится, это придает нам сил. Если нет конфликтов, мы всегда знаем, как их создать.

И никаких рациональных продуманных решений. Гораздо охотнее мы делаем эмоциональный и импульсивный выбор. Мы хотим не честного обмена информацией, а напряженности от двойных стандартов и заговоров. Тогда у нас есть на что жаловаться, о чем сплетничать и на что ворчать. Время от времени приятно немного посражаться (вербально) самому либо посмотреть, как это делают другие.

Мы хотим власти, денег и уважения

Собственно говоря, мы совсем не хотим делиться и думать о других. Мы хотим сами получить весь бонус. Заботиться о своем собственном благополучии. Наслаждаться аплодисментами и уважением. Не испытывать чувства вины, не делясь ни с кем.

И никаких «Мы вместе разделим все» или силы слова «мы». Просто я, я, я, а остальные могут сдохнуть.

Мы хотим любви, страсти и секса

Собственно говоря, нас также очень часто интересует, насколько приятен, мил и очарователен коллега. Женщины мечтают о перерывах на диетическую кока-колу, а мужчины 20 раз на дню думают о сексе. Мы стараемся хорошо выглядеть, флиртуем и обольщаем, стремясь протолкнуть наши проекты. Тайком, конечно, потому что такое уж точно запрещено офисным этикетом.

И никаких решений на основании рациональных аргументов и компетентности – только на основании внешности и приятных ощущений. Никакой отстраненной профессиональности – лишь страстные, возбуждающие отношения с коллегами и клиентами. Баланс на грани того, что позволительно и возможно. Немного флирта, мечтаний и свиданий. Знаете ли вы, что, по данным Центрального статистического бюро Нидерландов, почти 20 % пар познакомились на работе?