Как в кино

— Да будет тебе, Татьяна, ты же знаешь, что тоже хочешь получить чуть-чуть меня.

— Боже мой! — Татьяна попятилась, не замечая, что оказалась всего в нескольких дюймах от края бассейна. — Ты ужа-а-асно самовлюбленный! Как я только раньше этого не замечала?

— Что я могу сказать? Похоть слепа…

— Ладно, хватит, прошу тебя. Сначала это было смешно, но теперь ты только выставляешь себя в нелепом виде.

— Эй, ты первая начала!

— Что ж, конечно, ты меня хочешь. Как-никак моя фотография была в «Плейбое», и ты ее видел. А самое главное — ты ее запомнил.

Джек сделал несколько шагов в ее сторону, изображая утрированно-страстный взгляд.

— Ты горячая девчонка. Татьяна встряхнула волосами.

— Как мило, что ты это заметил.

— Пожалуй, даже чересчур горячая, наверное, тебе стоит немного охладиться.

Джек игриво толкнул ее, и она полетела в бассейн. Лицо Татьяны было неподражаемо, оно выражало одновременно потрясение, ярость, досаду — и все это с легкой примесью восторга. Джек расхохотался, давно ему не было так весело. Как истинный джентльмен, он протянул мокрой красавице руку. Татьяна оттолкнула его руку и стала убирать с лица прилипшие мокрые волосы.

— Это было подло! Джек присел на корточки.

— Да ладно тебе, я просто пошутил. Татьяна немного смягчилась:

— По крайней мере помоги мне выбраться, шутник. Джек протянул ей руку. Татьяна схватилась за нее и вдруг с неожиданной силой дернула на себя. Рывок был таким резким, что Джек оказался застигнут врасплох. Он не успел ни за что зацепиться и тоже полетел в бассейн, подняв веер брызг. Он ушел под воду, потом вынырнул и, переводя дух и стряхивая с лица хлорированную воду, улыбнулся, как и подобает настоящему спортсмену.

— А у тебя сильные руки.

Татьяна скрестила руки, как Вандер-Вумен.

— Ты еще не видел, как я уклоняюсь от пуль! Джек пошел к ней, она стала отступать.

— Вандер-Вумен никогда не бежит от опасности.

Татьяна пятилась до тех пор, пока не уперлась спиной в стену бассейна. Джек положил руки на бортик по обеим сторонам от нее, и она оказалась в ловушке. И тут его охватило непреодолимое желание — поцеловать ее, изведать вкус ее рта. Приоткрыв губы и не отрывая от ее лица смеющегося взгляда, Джек стал медленно наклоняться к ней.

— Только посмей меня поцеловать, и я закричу! — выпалила Татьяна.

Джек поколебался, но не отступил ни на дюйм. Как всегда невозмутимый, он рассмеялся:

— Ты думаешь, я собирался тебя поцеловать? Теперь Татьяна засомневалась.

Джек быстро подул на кожу над ее верхней губой и потер это место указательным пальцем.

— У тебя соринка прилипла к лицу. — Он посмотрел на воду. — Как часто этот бассейн чистят?

— Каждую неделю! — ответила она, явно задетая. Джек убрал руки и поплыл обратно.

— Ну, если ты так говоришь…

Ему стоило большого труда сохранять серьезную мину.

— Я знаю, что ты хотел меня поцеловать.

Он бросил на нее насмешливый взгляд, вздохнул и слегка пожал плечами.

— Если тебе нравится так думать — пожалуйста, я спорить не собираюсь.

Татьяна сжала кулаки и ударила по воде:

— Ух!.. Какой же ты противный!

— Нет, кошечка, я Джек Торп, твой новый мэнни. Татьяна не слишком грациозно подплыла к нему и схватила за руку:

— Ты серьезно? Не дразни меня!

Джек не раздумывал над своим решением и минуты. Слова сорвались с языка почти в то же мгновение, как в мозгу оформилась мысль. Однако сейчас такое решение казалось ему самым правильным, естественным. Джеку нравились близнецы, а еще больше нравилась их сумасшедшая, безнадежно эгоцентричная мамаша. Ее бестолковый личный помощник тоже хорош. Да и Септембер Мур, эта актриса с большими странностями. Все эти чудики жили совсем в другом мире, чем тот, к которому привык Джек, а это именно то, что ему сейчас было нужно: совершенно новый мир. Не говоря уже о том, что работа ему очень кстати.

Татьяна сжала кулаки так крепко, что ногти впились в ладони.

— Скажи, ты это серьезно?

— Да, серьезно.

Она бросилась к нему, крепко обняла за шею и звонко чмокнула в щеку.

— Для меня это отличная новость, мне сразу стало легче. Но я радуюсь не только за себя, для Итана и Эверсон это тоже очень хорошо.

Джек коснулся пальцем ее щеки.

— Ты такая самоотверженная… прямо как Ганди. Татьяна игриво шлепнула его по руке.

— Только нам нужно оговорить кое-какие правила.

— Какие, например?

— Никакого секса. Секс все испортит.

— Ты имеешь в виду между нами, так? То есть я могу заниматься сексом с другими женщинами?

— С какими другими?

— Ну, не знаю, с Тиффани, с Эйприл, с Хидер — с теми, с кем познакомлюсь.

— Если у женщины такое имя, значит, она либо стриптизерша, либо еще учится в школе.

Джек подумал над ее словами.

— Меня устроит и то, и другое. Главное — чтобы ей уже исполнилось восемнадцать и она училась в старших классах.

Татьяна закатила глаза:

— Мужчина с высокими моральными принципами. Мне это нравится.

— Послушай, мне как-никак двадцать шесть лет. Если тебе нужен мэнни, который соблюдает обет безбрачия, советую развесить объявления возле клуба поклонников сериала «Звездный путь».

— Ладно, не важно. На самом деле мне все равно, кого ты будешь водить по ресторанам и оставлять неудовлетворенными. Но женщины из моего близкого личного и профессионального окружения — табу. Все равно Энрике почти со всеми с ними уже переспал. Впрочем, можешь на всякий случай попросить у него список. — Татьяна показала на дом: — И чтобы никаких шашней под моей крышей!

— Конечно, нет! Я буду заниматься со всеми сексом только здесь, в бассейне.

Татьяна прищурилась:

— Знаешь, пожалуй, мне не очень нравится мысль, что ты будешь заниматься с моими детьми.

— Очень интересно.

Доктор Джи принялась быстро записывать что-то в свой желтый блокнот. Татьяна сидела, скрестив ноги, напряжение то сковывало ее, то отпускало.

— Это хорошо. Мне было бы неприятно сознавать, что моему психотерапевту со мной скучно. Это означало бы, что вы меня не слушаете. А зачем мне вам платить, если вы меня не слушаете? Разговор с собеседником, который меня не слушает, я имею каждый день и совершенно бесплатно — я имею в виду моих знакомых. — Татьяна немного подумала. — Хотя, с другой стороны, это было бы вполне нормально, потому что среди тех, кто меня не слушает, есть люди, которым я плачу зарплату.