Как воспитать маму
Шрифт:
– Там отец Ильи работает.
– Ой! Нашёл он блат. Хоть не позорься, а.
– Я под любым аргументом могу туда записаться.
– Да? Например?
– Для клипа мне нужно научиться танцевать хип-хоп.
– И что?
– Мои фанатки порвут любого, кто меня туда не пустит. Они все мечтают меня в себя влюбить.
– Пф… как всё запущено. Зазвездился племянничек.
– Дядя!
– Что – дядя? Я уже двадцать лет дядя.
– Там Алёнку все загрызть захотели, когда узнали, что мы встречаемся.
– Не понял. Вы что, встречаетесь?
–
– Говори уже.
– Я плачу Алёнке деньги за то, что она играет мою девушку.
– Влад! Как это понимать?
– Вот так. Я поступил подло.
– Зачем? – всё не унимался дядя.
– Я узнал, что ей нужны деньги на слэклайнинг.
– Ну и что?
– А я-то влюблён в неё. Это официальный повод, чтобы быть с ней постоянно, а там, глядишь, и она в меня влюбится.
– Влюбится в такого подлеца, как ты?
– Нет. Не в такого, а в единственного.
– Влад, иди домой.
– А как же Алёночка?
– Завтра придёшь.
– Нет. Я здесь буду сидеть.
– А смысл? К ней только завтра можно будет.
– Нет. Мне так проще будет. Я хоть так рядом с ней.
– Ты совсем с ума сошёл с этой Алёнкой.
– Да. Она лучшая.
– Охотно верю…
– А ты влюблён в её маму, правда?
– С чего ты взял?
– Ну я же не слепой. Ты начинаешь светиться, когда она проходит мимо или даже подходит к нам. Давно ты к ней не равнодушен?
– Так! Хватит обсуждать мою жизнь.
– Давно, - сделал я вывод для себя.
– Что – давно?
– Ты давно любишь Ангелину Викторовну. Да ладно тебе. Чего тут стыдиться? Только вот она тебе не светит. Она будет с физруком.
– С кем? У нас в больнице физруки вроде не работают.
– Причём тут это?
– Ты тут про физруков мне рассказываешь. О ком ты вообще?
– Об Алёнкином физруке.
– Откуда ты знаешь?
– Секрет фирмы. Да ладно тебе. Я взял сломанный Алёнкин телефон и починил его. А у неё там на диктофон записывались все разговоры. Вот и прослушал один из них.
– Чёрт!
И всё-таки он спалился. Рассказал мне всё одним словом.
– Рассказать?
– Мне даже не интересно знать, о чём он.
– Серьёзно?
– Да, я не хочу знать.
– Хочешь. Если что – я послал тебе его по блютузу.
– Мне не интересно.
– Ну да… ну да.
– Пошёл домой мигом, Владислав!
– Не пойду я никуда. Я тут буду сидеть, а утром пойду к Алёнке.
– Владислав!
– Что – Владислав? Я Владислав уже двадцать лет.
– А толку нет. Как был бараном, так им и остался.
– Вот, что делает любовь с человеком.
– Пошёл вон, идиот!
– Давай не будем переходить не оскорбления?
– А давай без давай?
– Дядя! Я расскажу о твоих чувствах Ангелине Викторовне.
– Нельзя врать матери любимого человека.
– А я не буду врать. Скажу исключительно правду.
– Влад!
– Что – Влад?
– Ничего. Я тебя воспитывал, а ты мне тут такую подлянку собираешься устроить.
– Какую подлянку? Ты
о чём, дядя? Если она узнает о твоих чувствах…– Не надо.
– Почему?
– Не любит она меня. Какой смысл? Всё равно мне не светит с ней быть. Она всё ещё страдает по Шквалову.
– Да кто он такой?
– Её бывший муж.
– А ты лучше. Она полюбит тебя таким, какой ты есть. И неважно, Шквалов ты или нет.
– Влад, иди домой.
– Не хочу.
Глава 8
(Алёна)
Мне хотелось встать и побежать в руки моего спасителя. Но я этого чисто физически сделать не могла. Опять больничная койка. И опять рядом со мной сидит Ламанский.
– Зай, ты очнулась.
– А я уже подумала, что сдохла.
– Я на ангела не похож.
– Так я и не заслужила рай.
– Ну да! Материшься, как первоклашка.
– Я не матерюсь. Я добрая, хорошая и милая.
– Милая… смешно.
– Уходи.
– Алёночка, когда тебя выпишут, поедешь со мной к нам на дачу.
С каких таких пор мне всякие козлы указывают, что мне делать? Он не имеет право этого делать.
– Нет.
– Это был не вопрос.
– А мне плевать.
– Дядя сказал, что тебе нужно быть на свежем воздухе.
– Влад, ты с ума сошёл.
– Нет. Мне позвать его?
– Не надо. Он сам придёт, когда освободится.
– Не придёт.
– Почему?
– Я просил его не мешать нам.
– Зачем?
– Я скучал по тебе, милая. Я не хочу, чтобы нам кто-то мешал.
***
Разговор состоялся где-то через две недели. Да, меня так быстро решили выписать.
Я стояла рядом с Ламанским в кабинете Громова. Они оба уговаривали меня поехать на свежий воздух.
– Алёна, езжай с Владом на свежий воздух. Тебе нужно туда. Мы же не заставляем тебя полоть грядки. Просто для твоего здоровья тебе лучше пожить подальше от цивилизации.
– Хорошо, Семён Николаевич, я поеду с ним.
Ну конечно. Не согласилась бы я после двух недель уговоров. Они же смогли меня достать этой просьбой, пока я лежала в больнице после операции.
– Влад, береги её. Если с ней что-то случится, то тебе головы не носить.
– А куда она денется?
– Лично снесу. Этими руками, - Громов показал на свои руки.
– Алёна будет в целости и сохранности.
– Смотри мне!
– Я слышу тебе и этого достаточно.
– Не язви!
– Я не язвлю!
***
Я всю дорогу слушала музыку. На дачу мы ехали примерно три часа.
Наушники. Рок. Наблюдаю за тем, как деревья размазываются в моих, полных боли, глазах. Слёзы. Тушь. Музыка. Сигналы сообщений ВКонтакте. Во мне умирают Вера, Надежда, Любовь. Я больше ни во что не верю. Я ни на что не надеюсь. Я больше никого не люблю.
Почему моя судьба так жестока по отношению ко мне? Зачем она проверяет меня на прочность? Я и так много в своей жизни перетерпела и потеряла. Хочется прям сейчас лечь в деревянный ящик, обитый красным бархатом, и закрыть глаза навсегда. Я даже самой себе не могу объяснить, почему мне совсем не хочется жить.