Как воспитать ниндзю

Только эти двое (отец и дочь) теперь смотрели на меня чуть не со страхом.

– А сейчас, – спохватилась я, – вы, де Бофор, пойдете вон к тому мужчине и передадите ему эту записку, чтоб он мог заняться вашим делом. Вы передадите эту записку Ники... лорду Николаусу Кентукийскому, – быстро поправилась я, – чтоб он все решил... – я искоса поглядела на Ники, который шел важным павлином, ибо он тут был действительно, самым знатным, самым богатым, самым-самым даже среди них. Мелкая знать стелилась по обе стороны от него, дамы улыбались. – И передайте ему этот кулон, он знает, от кого он, – я сняла его с шеи.

Увидев кулон, девушка сдавленно ахнула, раскрыв широко глаза. Мать у нее была дворянка, так что она имела маленькое представление, сколько стоит такая драгоценность.

Видя, что тот даже боится взять в руку такую ценность, чтоб ненароком не повредить, я нахмурилась. Я умела если надо приказывать без слов. Говорили, что в такие моменты в моих глазах прорезалась сталь, но я этого не видела, самой не видно.

Он поспешно схватил записку и кулон и почти побежал к лорду. Который так кстати оказался там, где нужно.

Несмотря на деньги, де Бофора с дочерью, кажется, не оставляло сомнение в реальности происходящего. И дочка во все глаза смотрела, как отец ее подходит к этой важной персоне.

Тот сначала даже не понял, и попробовал отослать. А потом брезгливо и неохотно взял записку.

Дочь де Бофора задрожала от страха и неудобства.

И тут взгляд Ники упал на подпись, и лицо его изменилось. А потом он увидел кулон, и заозирался во все стороны, даже поклонившись зачем-то де Бофору. Ясно видно было, как он кого-то выглядывает.

Я, смеясь, быстро нагнулась за спину дочери де Бофора, пригнув и ее, чтоб нас не было видно.

Было видно, как Ники стал расспрашивать и внимательно слушать де Бофора, еще перечитал записку, выслушал еще раз совершенно скучный и неловкий рассказ того, потом похлопал по плечу и даже пожал руку.

– Успокойтесь, все будет нормально... А давно вы знаете ее светлость? – донесся до нас его голос.

Я увидела, как лицо девчонки возле меня в ужасе вытянулось.

– Успокойся, он шутит! – шепнула я ей.

– Лу!!! – закричал Ники в пространство, вовсе и не думая шутить, оглядываясь во все стороны. – Где ты!? Кончай играть, с меня шкуру снимут, если я тебя не привезу обратно! Король чуть не убил сына, а министр слезно извиняется за свою глупость, и клянется, что он не виноват!!! Старший принц с него шкуру снял, обещал сделать козликом, он молит, чтоб вы выполнили, что он просил... И королева лично прислала Мари приглашение на рождественский бал, она хочет видеть юбку, закружившую голову кое-кому, и намылить ей голову!

– Какого черта он громко кричит это на всю Францию! – зашипела от злости я. – Какой позор на мою голову! Я же сказала твоему болвану, что меня нет!

– Там чернила не просохли, – заметила девушка.

Поняв, как быстро она пришла в себя, и поучает меня, как мама и Мари, я хихикнула.

– Смотри, а то действительно окажусь светлостью... – угрожающе шепнула я, сделав страшное лицо.

– Ты знаешь, я не боюсь королей, – со смехом сказала она, приходя в себя. – Я была как-то при английском дворе, пока мама была жива, и видела...

...Она поглядела на меня, внимательно вгляделась в черты, и лицо ее почему-то исказилось настоящим ужасом...

Глава 32.

Я не слушала ее и не глядела на нее.

Слава Богу, ярмарка кончилась, и сейчас тут почти никого не было. И вряд ли кто обратил внимание на крик Ники, ибо он стоял сейчас в загоне, и никто не видел, кто кричит. Мало ли криков и кто кого зовет.

Я заржала лошадью, имитируя тот страшный крик, который издают лошади в минуты опасности. Заржала страшно, надрывно, нагнетая панику. Только глупец думает, что птицы, лошади, волки, шумят без смысла. В моей долгой жизни по особенности воя волков я не раз узнавала, что движутся люди и даже их количество – волки передают это друг другу. Нужно только наблюдать. И птицы подают сигнал опасности. И лошади ржут, умирая. Не раз мне приходилось пугать лошадей, и несколько раз лошадиная паника унесла коней эскадрона. Оставив, естественно, меня живой против полка.

Лошади заволновались, заржали. Раздались крики, люди бросились усмирять лошадей и про меня все забыли. По крайней мере, Ники замолчал. Болван!

Девушка со страхом смотрела на меня.

– Пора ехать! – сказала я, сворачивая удавку-лассо с пояса и открывая двери в клетку.

– Ты что, с ума сошла? – дернулась девчонка. – Сумасшедшая! Погибнешь!! Остановись!!! – она частила уже близко к истерическому помешательству.

Появившийся нежданно де Бофор, попытался уцепиться в меня.

– Куда? Он же бешенный!

– Не мешайте мне! – прошипела я, ударив по руке. – Я купила этого коня! Уведи девчонку и не суйся ко мне, иначе я действительно могу погибнуть, когда ты меня отвлечешь и дернешь, и я не замечу действия коня!

Слава Богу, отцовский инстинкт сработал, и он схватил дочь и меня одновременно.

Я вырвалась и взлетела на ограду, улыбаясь.

Конь заметался.

Я ласково и призывно заржала ему.

Он остановился и прислушался.

Я опять заржала.

Ласково-ласково, тихо-тихо.

Он стоял, не веря своим ушам. Явно был дезориентирован. Вроде и лошадь, а выглядит как-то не по нормальному.

Фыркнув, я откусила теплый и так вкусно пахнувший кусок хлеба. Он заметно заперебирал ногами. Голоден. Он же ничего не ел, от чего пахло людьми.

И от чего не пахло, а так его не выпускали.

Я ржала и вдруг вбросила ему этот кусок в рот. Ему пришлось прожевать его.

Еще пару раз и он просто уже поймал хлеб из моих рук, пока я успокаивала его. Я не причиняла ему больно, я болтала как заправская лошадь, я кормила вкусным и хорошо пахнувшим.

А вот на то, что я накинула на него осторожно лассо, сопровождая это ласковым ржанием, он уже не отреагировал, пожирая жадно хлеб с солью. Он даже дал мне, фыркнув, осторожно оказаться у него на спине.

Загадка, да и только.

Сколько говорили, что он безумен и ненавидит людей, а сесть на него случилось куда легче, чем на дикого жеребца.

Может оттого, что я ласково ржала, гладила его?

Окончательно открыть засов изнутри было не более трудным делом, чем открыть сейф без ключа.