Как воспитать ниндзю

– Да нет, – тоскливо сказала я, вытирая слезы, – я, наверно, одену его сама...

Не зря мы были подругами столько лет – Мари кинулась мне на помощь.

– Я сейчас же примерю твой подарок, – строго сказала сестра. – И прекрати плакать!

Мама поддержала ее.

– Обязательно примерь!

– Если твое будет прекраснее, я надену его! – торжественно пообещала сестра. – Только ты не обижайся, если я выиграю, ведь это честное состязание талантов! Мы честно выберем.

Только этого я и ждала!

Все женское население поместья с интересом собралось вокруг свертка. Горничные, поварихи, служанки, – все, уже не отделявшие себя от нашей семьи и считавшие нас родными, теперь болели за нас. За Мари.

 – Мама, ты будешь судьей! – закрутилась довольно Мари.

– Я могу надеть то, что проиграет – у нас с тобой одинаковые фигуры, – пообещала мама. – Лу всегда делает что-то фантастическое. Она с интересом взглянула на тяжелый сверток, будто это принесли ей.

Меня немного расстроило такое явное проигрышное настроение, точно я не могла победить, и я нахмурено протянула руку к тяжелому свертку, который принес Джо.

– Я, наверно проиграю, – хмуро сказала я, – и тебе придется это надеть.

Мари хихикнула.

Мама с радостью потерла руки.

– Я с удовольствием надену твое платье, – предвкушающе сказала она. – Что ты такое придумала?

Я никак не могла развязать сверток, потому что рука моя дрогнула.

– Давай я открою, – сказала мама.

Все с любопытством уставились на сверток.

Бумага упала на пол, шурша. Я обернулась, ибо кто-то меня толкнул – это вошел барон дэ Логан и вытягивал голову, пытаясь разглядеть, что там такое. Я хотела выругать его, но в комнате, когда упали последние обертки и мама расправила платье, вдруг установилась потрясающая странная тишина.

Я недоуменно обернулась, давно забыв, после того, как делала свое, как оно выглядит, и увидела, что все заворожено уставились на платье, раскрыв рты.

А Мари буквально вцепилась в него, широко раскрыв рот, и руки у нее слегка дрожали, будто кто-то собирался отобрать его у нее. Она дрожала от возбуждения и восторга.

– О Боже, – сказал тихо Логан, а мама пыталась отобрать платье у Мари. Но Мари буквально вырвала его у нее из рук, и бросилась со всех ног одевать его. Когда мама повернула лицо ко мне, на глазах у нее были слезы.

– Бессовестная, – тихо сказала она. – Так ты над нами смеялась. Как ты могла быть такой жестокой, что позволила мне подумать хотя бы на несколько мгновений, что оно мое, что я смогу надеть его и поехать на бал. Я всю жизнь буду терзаться и вспоминать, как я могла надеть это платье, и жалеть, что никогда не одену такой красотищи и не буду в нем на балу...

Я рассмеялась и обняла ее.

Логан, стоявший сзади, почему-то был хмур и зол, как туча.

– Я и тебе сделаю потом что-нибудь подобное, – пообещала я.

И тут в комнате раздался общий вздох восхищения и восторга. Даже Логан, подходивший ко мне, взглянув, споткнулся и ахнул.

Это не была Мари, вошедшая в комнату высоко подняв голову. Казалось, незнакомая богиня влетела как вихрь, и спустилась на землю. Куда делись знакомые черты лица? Платье оттенило некоторые линии, превратив ее в сказочную, неземную красавицу сказочной легкости и прозрачности, точно изумрудное облако. У девочек, смотревших на нее, на глазах выступили слезы.

– Королева, – заворожено шепнула ей мама.

Знакомая и родная Мари куда-то исчезла, и сейчас стало видно, что она невероятно красива. Так красива, что дух перехватывало даже у женщин. А Логан смотрел на нее так, что скулы побелели, не в силах оторвать глаз.

– Это платье должна была одеть ты, – безжалостно бессознательно сжимая, как тисками, мою руку, дрожа от ярости, сказал он мне на ухо.

Я укоризненно посмотрела на него.

Он увидел это и аж от отчаянья наклонил голову, сжав веки до невозможности, точно не мог этого вынести или ему больно было это видеть.

Мама поспешила к нам.

Вид у нее, когда она услышала слова Логана, был почему-то теперь виноватый, точно она тревожилась, что я все делала для ее дочери, а сама осталась с носом.

– Может... я... быстро переделаю тебе ее платье... – запинаясь, сказала она, по-собачьи глядя на меня. – Мы еще успеем...

Она не знала, что сказать мне, заискивающе глядя, понимая, что ее дочь не просто одета как королева, а словно сама богиня...

– Лу, ты на нас не обидишься? – спросила она, не зная, куда девать глаза. Ибо понимала, что нет таких сил, чтобы заставить дочь снять приготовленное специально для нее платье и обменять на свое обратно. Логан неприлично уставился ей в глаза, пытаясь смутить ее.

Я же была абсолютно счастлива, что мой подарок не отвергли.

– Понравился подарок? – спросила я.

Мари кинулась мне на шею.

Мама облегченно вздохнула, поняв, что я счастлива, что мой сюрприз удался, а не обижена.

Я радостно засмеялась. Мари была абсолютно счастлива. Правильно, надо было сначала дать ей ее платье, и почувствовать себя виноватой, что она оделась как богиня, чтоб они не чувствовали себя ущемленными, когда я переоденусь, – подумала я.

– Боже, какая красотища, – наконец, заговорили женщины, придя в себя.

Мари, заметив состояние матери, и поняв его, тоже смутилась.

– Если б я только могла предвидеть, что ты задумала, – вздохнула она. – Теперь я чувствую себя безжалостной богатейкой перед бедной родственницей, еще к тому же и надругавшейся над бедной трудящейся золушкой... Просто ужасно, – виновато сказала она. – Может, возьмешь мое платье? Хоть ты и будешь выглядеть в нем бедной родственницей, а я в своем рядом – неблагодарной знатной скотиной, но все же это одно из лучших и дорогих в Лондоне. Все-таки я твоя лучшая дизайнер, а ты лучшая в Лондоне...

Я покачала головой.

– Оно как раз на маму... – сказала я.

Мама покраснела от удовольствия.

– Ах, как нехорошо, – по-матерински жалостно глядя на меня, покачала она головой, желая, чтоб у меня было тоже прекрасное платье.

– Брысь переодеваться, – шлепнула ее по заду я.

Она все-таки виновато оглядывалась на меня, пока выходила из комнаты, но через пару минут уже вернулась, довольная и красивая, поправляя платье.

– Ну как? – спросила она у нас, зардевшись.