Как воспитать ниндзю

– Чего вы стоите, благословите их скорей, пап'a!!! – дурным голосом провизжала я.

 Епископ механически занес руку для благословения. Он ничего не понял, кроме любящей пары. И, к тому же, у меня всегда получалось приказывать, а люди думали потом.

И тут принц не выдержал. Он рванул прочь так, что одежда треснула. С треском оставляя клочки одежды, он, прямо на четвереньках, ринулся со всей мочи из зала, волоча за собой упрямую старуху.

Мы с Мари умерли, рядком сидя на полу. Это уже не был смех.

– Принц! Принц! – вопили мы, подпрыгивая как на скачках, поддерживая любимую кобылу.

– Стой! – орала старуха. – Я с тобой всегда!!! Я твоя жена!

Не разобравшись, епископ кинулся за ними. Увидев это, Джекки совсем тронулся. Он буквально молотил ногами и руками по полу, волоча за собой старуху и вцепившегося в нее епископа.

– Именем церкви, – сказал епископ...

Видя, что ему не оторваться, ошалевший принц начал сбрасывать одежду, яростно вырываясь... С ним случилась истерика – нервы совсем сдали.

– Ах! – по залу пронесся вздох восторга. Принц сумел вырваться из любящих рук. И теперь опережал старуху.

В зале не ржал, наверное, только слепой. Мы улюлюкали и свистели.

– Остановись, я же твоя навеки, – вопила невеста, хватаясь за него.

А принц, наконец, оторвавшись, прямо на четвереньках бешено рванул прочь, имея лишь не более полуметра отрыва.

– Жениха, жениха держите!!! – дурным голосом вопила я.

Не разобравшись за спинами, какие-то сердобольные дамы начали ловить Джекки.

Визг, свист, поощрительные крики превысили всякое соображение.

– Принц!!! – скандировали мы, выкидывая вверх руки. Все болели за него, как на скачках.

Ржание и рев стояли хуже, чем на скачках. Все болели, кричали, свистели стоя. Дамы рыдали в платочки, опершись на мужчин.

Я, откинувшись на стенку, хохотала, как безумная и хлопала в ладоши.

Задерживаемого принца догоняла старуха. Обезумев, принц ринулся прямо под ногами преградившей ему путь с широко расставленными ногами какой-то тетки, и дальше мчался с белой попоной на спине.

Трибуны засвистели.

– Ставлю сто фунтов на белую лошадь!!! – провопила я.

Трибуны взревели, когда принц на полной скорости обогнул кинувшуюся ему навстречу какую-то старуху.

– Третьей идет красная!!! Она обходит старую кобылу, – голосом профессионального комментатора болельщика провизжала я. – В забеге лидирует лидер скачек Принц!

– Ва!!!! – вопили трибуны.

В Англии нет ни единого человека, который не бывал бы на скачках. А для знати это настолько привычно, что они включились в боление просто автоматически, делая ставки.

– Обходит, обходит! – безумно кричала я, с трудом перекрикивая чудовищный шум, подпрыгивая и ободряя обезумевшую старуху. – Быстрей, Ванга, ему не уйти!!!

Наконец принц вышел на финишную прямую и сумел-таки вскочить на ноги. И рванул так, что оставил далеко старуху и кардинала, первым пересекая финишную черту выхода.

– Ааааа! – взревели в восторге трибуны.

Я же, заложив два пальца в рот, бешено свистела, так что у окружающих заложило уши, выражая свое высшее одобрение.

– Первой прибыла лошадь по кличке Принц! – сумела перекрикнуть рев я.

Грохнул хохот и аплодисменты.

В это время принц, очевидно, пробежав по какой-то лестнице, оказался на третьем этаже бальной залы и услышал последние слова.

– Ну, Лу, погоди!!! – изо всей силы провопил он в бессильном неистовстве, потрясая кулаками, затормозив на мгновение, прежде чем скрыться в лабиринте коридоров. – Подожди, я тебе это припомню!!!!!

Глава 41

Пап'a

– Чего это ты накинулась так на еду? – удивилась я, вся красная от смеха и слез, увидев, как растрепанная Мари, прямо с пола подошла к одному из столиков и начала совершенно бестактно бешено поедать все подряд. – В конце концов, это просто неприлично! Ты меня шокируешь!

– Я сомневаюсь, что в Тауэре, где мы будем теперь жить, хорошо кормят, – хладнокровно ответила она, быстро запихивая еду себе в рот, будто опасалась, что ее отберут.

– Я что-то не помню, когда мы его купили, – растеряно сказала я.

– А нас там поселят в государственной квартире за казенный счет... Наедайся папа! – непринужденно посоветовала она подошедшему графу.

Я же сначала причесалась и поправила платье, а потом пристроилась к Мари.

– После скачек у меня всегда такой аппетит! – пожаловалась я.

Мари подавилась.

Шедшая к нам бабушка дяди Джорджа споткнулась.

– Мои последние в жизни танцы, – печально сказала Мари, с тоской и сожалением оглядев зал.

– Чего это ты так тоскливо, – удивилась я, раздирая зубами закуску. – По-моему, здесь довольно весело. Никогда так не веселилась...

Мари снова ткнулась лицом в бутерброд.

– Обожаю танцы, – заталкивая себе в рот бутерброд с красной игрой, промычала я. – Только пока только они голые танцевали перед нами, когда же будем мы?

Подошедшая впритык к нам бабушка снова споткнулась.

– Привет! – сказала она.

– Добрый вечер, – удивленно сказала я, ведь мы уже познакомились. – Вы не собираетесь замуж?

Мари фыркнула в бокал, а, потом, отложив все, отвернулась, не в силах успокоиться.

 – Могу просватать чудесного мужика...

– Ты зараза крылатая, – печально сказала бабушка. – Ты хоть думаешь, прежде чем делать?

– А я тут причем! – возмутилась я, закусывая губу. – Я только смотрела!!

Я тщательно облизала и вытерла пальцы, забыв, что не дома в кругу своих.

– А когда будут танцы?

Они ахнули.

– Господи, Лу, что с тобой делать? – чуть не плача спросила мама.

– Отбить руки как Нике, чтоб не делала гадости, – сказал подошедший и уже переодевшийся и вымывшийся дядя Джордж, непонятно как дерзнувший вернуться сюда, – и поставить на крыше замка в углу, чтоб любоваться издалека...