Как вы мне все надоели !

– Право, не знаю, пригодится ли... Когда я к думскому лекарю сразу из Коронного замка направился, он меня даже принять не пожелал. И неудивительно - ложное свидетельство против меня сделал. Так что вынес мне кто-то из слуг мое имущество и лошадей вывел. Взял я лошадей и пошел искать ночлег. А города я не знал и сейчас не знаю. Пока бродил - все ночлежные заведения позакрывались. И остался я на улице с двумя лошадьми со своим рыжим и с твоим, Жилло, гнедым. Про тебя, разумеется, тоже ничего не знал... И нога разболелась. Я ведь хоть и удачно на карету спрыгнул, а колено малость повредил.

Тут граф назвал по-латыни ту именно связочку, которую повредил.

– Где же вы, ваша светлость, переночевали?
– прямо расстроился Жилло.
– И не столкнулись ли на ночных улицах с кабаном-оборотнем?

– Вот именно с ним я и столкнулся! Кони на дыбки вскинулись, гнедой сразу к нему задом повернулся и копытами как двинет! Кабан отлетел, но сразу на ноги вскочил. И знаешь, что норовит? Меня от лошадей отсечь! А они перепугались, мечутся, а держу я их на длинных поводьях... Хлебнул я страха...

– Как же вы спаслись, ваша светлость?
– загалдели братцы-воришки. Не кот ли выручил?

– Какой еще кот?
– удивился граф.
– Выручила меня девица. Я и поводья выпустить боюсь, и удержать лошадей не могу, да еще оружия у меня никакого. А шпионы, что за мной шли, как в воздухе растаяли. И вдруг, вообразите, отворяется наверху окно и оттуда что-то вылетает, и кабану на голову... Кабан встал, как вкопанный, башкой трясет, даже взвизгнул как-то по-поросячьи... Я голову поднял - а в окне девица. В одной руке эта девица светец держит, голова у нее платком замотана, а в другой руке...

Тут молодой граф замолчал и почему-то покраснел.

– Так что же у нее в другой руке-то было?
– спросил Жилло.
– А, ваша светлость?

– Может я и ошибся...
– граф провел ладонью по лицу, как будто это могло убрать краску со щек.
– Но больше всего это походило на ночной горшок...

– Отважная, однако, девица, - похвалил Дедуля.
– Нам как раз такая в хозяйстве нужна. Малыш, вон, жениться хочет. Вы, ваша светлость, ее при встрече признали бы?

– Как не признать?
– усмехнулся граф.
– Сколько живу, такого носа не видывал.

И показал пальцами примерно с полфута.

– Лиза!
– воскликнул Жилло.
– Да вы же ее знаете, ваша светлость! Она же у лекаря служила!

– Еще не хватало, чтобы я на лекарских служанок внимание обращал! укоризненно сказал граф слуге.
– Ты все-таки думай, Жилло, что говоришь...

– А не мешало бы иногда...
– встряла тетка Тиберия.
– Бывает, что и от них польза. А ну как не открыла бы Лиза окошко? Что тогда?

– Ничего хорошего, - ответил за графа Малыш.
– Да, это было бы неприятно...

– Что - неприятно?
– чуть ли не хором спросила его вся компания.

– Вот на этаком носе жениться...

– Ты сперва у девицы спроси - ей-то приятно за пернатого замуж выходить?
– поинтересовалась ехидная старуха.
– Ну так что же дальше было, ваша светлость?

– А было то, что отступил кабан с позором, - сказал граф.
– Кабан отступил, зато шпионы мои объявились. Смотрю - из-за угла вроде как голова торчит. Ну, думаю я тут, уж лучше шпионы. У них хоть клыков нет. И пошел я к той голове.

– Очень разумно, - одобрил Дедуля.
– Вполне можно было спросить у них про ночлег. Им ведь тоже неохота всю ночь непонятно где слоняться. А так вас бы спать уложили, сами рядом прикорнули.

– Вот я то же самое им и сказал!
– воскликнул граф.
– Было их двое, один другого краше. И вообразите - засмущались мои красавцы... А я, пока в Коронном замке был, понял, что равноправие в Кульдиге какое-то дурацкое. И объяснил шпионам, что мы с ними все трое - равноправные, поэтому даже странно, что я впереди с лошадьми иду, а они за мной следом крадутся. Раз нас ночью на улице всего трое - так нужно соблюдать равноправие, а не то, чтобы один спереди, а прочие - сзади...

– А они?
– спросила тетка Тиберия.

– А они все-таки не дураки оказались. Привели меня к старой городской стене, помогли в нише устроиться, сами соседнюю нишу заняли. Все-таки от ветра и дождя защита. Утром просыпаюсь - их нет. Поумнели - стали издали за мной следить.

– Или стыдно стало, - поправил Малыш.
– У них же тоже своя цеховая гордость...

Тут Жилло заметил, что Дениза не принимает никакого участия в разговоре.

– Что-то случилось, красавица?
– осведомился он.

– Случилось...
– буркнула Дениза.
– Вы тут сказки про оборотней рассказываете, а Дума новую глупость изобрела - с первого августа все товары будут в цене равны! Можете вы себе это вообразить? Думе-то что? А на рынке какая чехарда начнется? Нет, уеду я отсюда, хватит! Дочку спасать надо. Думала я, что нам тут выжить удастся, в пансион ее пристроила, сама крутилась, как могла...

– Куда же ты собралась?
– удивился Жилло.

– Да уж не на север и не на острова! Дума скоро и туда доберется. А есть у меня один верный человек, контрабандой промышляет. Он уже предлагал вывести горными тропами к югу и через Полонию и Тевтонию в Галлию переправить. А мне, дуре, погребка моего жалко было - столько в него вложено! Кто его у меня теперь купит, мой погребок? Упустила я время...

– Да-а...
– протянул Жилло.
– Значит, уйдешь ты вместе с Эммелиной?

– Другого выхода у меня нет. Продать все, что имею, чтобы хоть какие деньги выручить, и в Галлии начать все сначала!
– твердо объявила Дениза.
– Так что я в ваших затеях не участница и не советчица. Пойду я, если никто не возражает...

И приподнялась со своего места.

– Я возражаю!
– хмуро сказал Жилло.
– Оставайся. Может, до чего хорошего договоримся.

Дениза села, но мысли ее витали где-то в финансовых дебрях.

– Давай, вожак, говори о главном!
– потребовал Дедуля.

– А главное вот что... Ваша светлость не даст соврать - появился в Кульдиге кто-то из королевских сыновей или нет?
– спросил Жилло.

– Похоже, что появился, - ответил молодой граф.
– Но сам-то я его в глаза не видывал. Знаю лишь потому, что так принцесса Амора сказала.

– А она откуда узнала?
– спросил Жилло.
– Вы рассказывайте, ваша светлость, а мое слово еще впереди.

– Как мы с Жилло в замковых мастерских оказались, все знают?
– граф обвел компанию строгими светлыми глазами.
– По моей глупости оказались. Прости, Жилло, что так все получилось.