Как вы мне все надоели !
Шрифт:
– О чем они могут беседовать?
– удивился Жилло.
– Эммелина уже замуж собралась, а мой - дитя малое...
– А вот о том и беседовать, что она замуж собралась. Для нее-то замужество - вроде новой игрушки, - вздохнула старуха, - хотя у девчонки и старых-то игрушек нет, очень ее строго Дениза держала...
– Может, мне к Эммелине заглянуть?
– сам себя спросил Жилло.
– А незачем, - сразу постановила тетка Тиберия.
– Парень к полной независимости привык, ему твой глупый присмотр не понравится. А девчонка, наоборот, вечно под надзором. Дай ей дух перевести.
Жилло
– Ага-а, - хитро глядя на него, протянула старуха.
– Хорошо было в графском замке подневольным слугой состоять!
– За что мне такая морока?
– вздохнул Жилло.
– А я ж еще жениться собирался... Ну, посуди сама, старая, какой из меня глава семьи? Да никакой! То есть, никудышный...
– Да, повывелись настоящие мужчины...
– пробормотала старуха.
– Скажи прямо - очень тебе противно людскими судьбами распоряжаться? С воришками этими нянчиться? Сына воспитывать?
– Да не умею я всего этого!
– воскликнул Жилло.
– И очень боюсь что-то сделать не так.
– Это хорошо, - сказала старуха.
– Это мне нравится. А теперь, женишок, выгляни в окошко. Сдается мне, что твое сокровище во дворе появилось.
Жилло встал на табурет и выглянул.
Виго помогал Эммелине выбраться из окна.
– Погоди шуметь!..
– вовремя встряла тетка Тиберия.
– Посмотрим, чем они займутся...
А занялись Виго и Эммелина вот чем - опустились на корточки, прутиком на земле сетку нарисовали и стали в камушки играть - камушки с горкой, камушки с подхватом, камушки-сбивалки, и прочие всякие камушки...
– Сердце не нарадуется?
– спросила старуха, вдоволь насмотревшись на Жилло.
– Дитя покормлено, не безобразничает, умилительное зрелище представляет...
– Да, это ты все правильно сказала, - делая вид, что не замечает подначки, твердо отвечал Жилло.
– При моем теперешнем образе жизни поглядеть пять минут, как родной сын спокойно в камушки играет, - уже праздник.
Старуха посопела и почавкала губами.
– Да-а... Ну-ка, взглянем, как там наш морячок.
И понял Жилло, что впервые одержал над ней победу. Как - сам не понял, но старая ведьма явственно отступила.
Через ее плечо он посмотрел на спящего Мака.
– Никак не пойму, что это ты ему такое дала, чтобы судороги унять, сказал Жилло.
– Меня дед много чему научил, а такого сильного средства и он не знал.
– А сейчас растолкую, - и старуха повела Жилло туда, где на стенке и у притолоки висели сушеные травы.
– Во-первых, соблюдал ли дед верные часы?
– Думаю, что соблюдал, - Жилло потрогал ломкий букетик зверобоя.
– С луной всегда сверялся, кое-что рвал на рассвете и только голыми руками, а вот крапива и яснотка, скажем, у нас отдельно на грядке росли...
– В Янову ночь за травами ходили?
– Еще бы!
– Это хорошо. А сушили под навесом?
– И на черной дерюжке!
Тут между Жилло и старухой увлекательная беседа завязалась. А когда они все травки на стене перебрали, Жилло выглянул во двор - и не нашел там отпрыска.
– Слышь, старая, а ведь они все-таки куда-то подевались!
– воскликнул Жилло.
– Поблизости, - отозвалась старуха.
–
– Так-то так, но я пойду поищу, - решил Жилло. Он понимал, что сынок уродился не пугливый, с волками-оборотнями ладил, но столичный город, да еще во власти Озарука, доверия новоявленному папаше не внушал.
Вышел Жилло на улицу Медников, прошелся из конца в конец - мальчишки нет. Свернул он во двор и додумался - подошел к приоткрытому окошку, которое, судя по розоватой занавесочке, могло быть окном Эммелины. И прислушался...
Виго и Эммелина негромко беседовали.
– А дальше что было?
– взволнованно спросила Эммелина.
– А дальше Мартина сказала Шарлю, что любит его, но ничего ей от него не нужно, только перстенек на память, - ответил Виго.
– И он ей отдал такой маленький перстенек с темным камнем, а изнутри камня - золотая роза. И сказал, что она права - он может только несчастье принести.
– Что это - роза?
– Цветок такой, его теперь не выращивают. Мне Мартина рассказывала и показала перстень. Он-то ей уже мал стал, у нее пальцы опухли, так она его в туеске хранила. И вот взяла она перстень и рассталась с Шарлем... и родители ее увезли... и потом жила одна... и у нее дочка родилась... и она с дочкой перебралась в Линден, знаешь, это город вроде Кульдига, тоже моряков полно, только он ближе к морю...
– Это была дочка Шарля?
– спросила с большим интересом и знанием дела Эммелина. Вопрос застал мальчика врасплох - видно, он о таких тонкостях не задумывался.
– Ну... откуда я знаю? Ну, родилась...
Жилло понял, что это за разговор - его сын не родному отцу, а девчонке, которую знал три четверти часа, рассказывал историю того самого перстня, что чуть молодого графа на тот свет не отправил! Того самого, с которого начались сложные отношения Жилло с ювелиром Гаем Балодом!
– Но если они любили друг друга, то она должна была родить ему ребенка, - убежденно сказала Эммелина.
А Жилло вспомнил, что Шарль - имя покойного короля, чьи дети исчезли неизвестно куда, но время от времени объявляются в королевстве. Больше никого с таким именем Жилло в жизнь свою не встречал.
Он бы слушал и дальше, но высунулась из окошка взлохмаченная седая голова тетки Тиберии.
– Жилло, голубчик, ступай-ка помоги!
– позвала она.
– У нас тут новое несчастье...
Жилло замахал рукой - мол, погоди, страшно занят! А в комнатке Эммелины вдруг стихли голоса. Очевидно, дети услышали крик старухи.
Жилло на цыпочках отошел от окна, и, кляня старую ведьму, выскочил со двора, чтобы с улицы попасть к ней в подвал.
– Нашла ты время несчастья устраивать!
– обрушился он на тетку Тиберию.
– Знаешь, что мой драгоценный сынок Эммелине рассказывал? Как ему королевский перстень показывали! И показывала та самая бабка Мартина, которая Тармо с Ирмой воспитала! Ей этот перстень от самого короля достался! Та самая бабушка, которую посланцы Равноправной Думы убили! И что дочка у нее была...