Как выдать замуж непокорную герцогиню или избежать свадьбы любой ценой

Шано схватил меня за плечо и рывком поставил на ноги.

– Я сказал тебе встать!
– Рявкнул он, стараясь повернуть меня так, чтоб я смотрела ему в глаза.
– Я говорил вам, герцогиня, что бы вы ни приближались к нему. Говорил? Вот последствия. Вы сами виноваты.

С этими словами, он перекинул меня через плечо и понес вдоль по коридору.

– Чтооо? Куд-да?
– шептала я.

– Вы проведете ночь, в моих покоях. Я не намерен сторожить вашу спальню, герцогиня. Я не ваш верный пес. - Сделав акцент на этих словах, он намекнул на то, что сказал мне Сезар пару минут назад.

Значит, граф слышал все, что он мне говорил. Интересно, все ли он видел?

– Но... Мне нельзя спать у вас!
– Я решила, что если окажусь в его спальне, он может повторить, то, что сам и остановил.

Больно поставив меня на ноги, он тряхнул меня за плечи и сквозь рык, сказал:

– Вы думаете, что я вас изнасилую?!

Я кивнула, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Даже если и так, вы не особо сопротивляетесь.
– Прошипел он.

Это стало последней каплей.

Страх сняло как рукой. И чего это я так раскисла? Это мой замок, и я тут хозяйка! Сейчас как заору, все примчаться. Я устрою такой скандал, что помолвка не то, что сорвется, а разлетится в дребезги.

Звонкий хлопок пощечины разлетелся эхом по коридорам.

– Не смейте.
– Прошипела я.

– Где была эта решимость, когда вас лапал этот потомок верблюда?

Еще одна пощечина.

– Не смейте так говорить. Вы его не знаете. Не знаете меня. То, что меня кто-то лапает, как вы выразились, не ваше дело.

– Ошибаетесь.
– Сказал он и коснулся моего виска.

Тело как будто в одно мгновение уснуло. Мышцы расслабились, кожа согрелась.

Падающую меня, Шано подхватил на руки и, понес дальше, уже молча. Я не могла пошевелиться, открыть рот, что-либо сказать, я только моргала и смотрела на графа.

Он смотрел только вперед и сурово поджимал губы. Глаза его продолжали гореть, но уже не так ярко.

Красивый. О, Сереброцветая, какой же он оказывается красивый.

Не смотря на всю неловкость ситуации, я до последнего не могла поверить, что он причинит мне боль. Я не могла представить, что возможно он сейчас тащит меня в свои покои, что бы надругаться. Я была спокойна. Невероятно и неправдоподобно спокойна.

Я никогда не видела магов, но граф определенно им являлся. Так может это колдовство, какое то? Может он меня заколдовал и поэтому он мне нравится? Нравится? Да, он определенно мне нравился. Я чувствовала силу, которая бежала по его венам, и она тянула меня к нему, словно пламя мотылька. Такой жуткий и злой, он напоминал мне отца в моменты ярости, но как бы, то, ни было, я боялась его, но только не так, как должна была.

Пока я размышляла, граф донес меня в северное крыло, до дверей своей комнаты, и, открыв ее, с ноги сказал:

– Свет.

Над нашей головой загорелось три ярких шара, которые плавно передвигались под потолком.

Шано положил меня на постель и сел в кресло.

Мне показалось, что он специально положил меня так, что бы я ни видела его, а смотрела в потолок.

– И что мне делать с вами, герцогиня? Если вы не понимаете с первого раза. Я предупреждал, что бы вы держались от него подальше. Я предупреждал, что я всегда буду рядом. И вот результат! Мне пришлось его вырубить.
– Последнее он сказал с ноткой наслаждения, видно вырубить Сезара он давно хотел.

– А теперь будем рассуждать. Что я могу вам предложить. Первое. Я прямо сейчас иду к вашему отцу и рассказываю ему о сложившейся ситуации.

Эта идея мне значительно не понравилась. Если отец узнает, он вышлет Сезара куда нибудь на границу и больше никогда не подпустит к Столице. Такого он не простит.

– Второе.
– Продолжил граф.
– Я сейчас вывожу вас из оцепенения, и вы обещаете мне, что ваши отношения с ним навсегда прекратятся. Обещаю, я сам дам ему понять, что бы в вашем поле зрения его больше не было.

Это мне тоже не очень понравилось, и я зло сощурилась.

Я уже поняла, как граф убеждает в своей точке зрения. Боюсь, что и после этого удара у реванца будет сотрясение, и он несколько дней проведет у лекаря.

– И третье, самое действенное средство. Я буду вашим личным и официальным сопровождающим. Всегда и везде.

Ну вот только этого мне не хватало! После того что произошло сегодня, мне и так всегда и везде будет мерещиться Шано.

– Я даю вам на раздумья ночь. И, спешу вас заверить, эту ночь, вы проведете под моим, неустанным, контролем. Но в таком состоянии или в нормальном зависит только от вас.

Он встал и проследовал к маленькому шкафчику. Когда он открыл двери, я поняла что это бар.

Вынув оттуда стеклянный стакан и бутылку, с какой-то темной и явно алкогольной жидкостью, он наполнил его и вернулся к постели, в которой я лежала. Сев на край, он сделал большой глоток и не поморщился.

– Если честно, я не хочу снимать это блок. Молчаливой вы мне нравитесь больше.

Я уже злилась.

Вот все мужчины такие! Молчи женщина! Сколько можно меня эксплуатировать?

– Злитесь?
– Спросил он и посмотрел на меня.

В глазах волнами билась тоска.

Неожиданно я растерялась. Мне стало как то очень грустно, и захотелось прижаться к его груди и утешить.

– Герцогиня, мне кажется, иногда вы думаете, что принимаете правильное решение, но поймите, как много боли это может принести вашим близким.

Он говорил о побеге. Я была уверенна, что он говорил о побеге.

Мои глаза открылись, и видимо стали как блюдца, потому, что граф продолжил:

– Я все знаю. И не позволю вам совершить ошибку. Я могу вам гарантировать - вы с Сезаром никуда вдвоем не уйдете.

Что? На секунду я растерялась.

Он слышал наш разговор, когда Сезар предлагал мне сбежать вместе? Или знает о том, что я планирую уйти одна?

Видимо какие то размышления отразились в моих глазах, отчего лицо графа вновь похолодело, и он начал развязывать ленты на моем и так еле живом платье. Видимо отец потрудился на славу когда затягивал мне корсет, потому как граф очень быстро сорвался и просто разорвал их.

Но мне было безумно спокойно. Не правильно, не убедительно. "Где?" спрашивала я себя, "Где паника? Страх? Тебя сейчас изнасилуют, а ты лежишь тут как бревно!". Вспомнив о бревнах, я поняла, что не раз слышала это выражение, которое употребляли мужчины в отношении женщин не страстных в постели. И неожиданно для самой себя развеселилась.