Как я босса похитила

— Ну, — Оля развела руками, — у меня их нет.

Слабая улыбка на тонких губах.

— Пришло время огласить завещание, так что сейчас ты сядешь в машину и поедешь со мной. Подпишешь, что нужно, а после мы с тобой договоримся, — он говорил ровным сухим голосом. Голос человека, в руках которого сосредоточенно слишком много власти.

Оля посмотрела в чистое без единого облачка небо. Утренние хмурые тучки исчезли без следа.

Теперь она понимала, почему отец все эти годы старательно держал между ними дистанцию. Но и это не помогло. Они все равно нашли ее, а он любил ее странной, нелогичной любовью на расстоянии.

— У вас есть дети? — спросила она этого мужчину, глядя в небо.

Он, разумеется, не ответил. Это он здесь задавал вопросы, а не отвечал на них. Но ее никто не остановил, так что она сказала:

— Надеюсь, у вас хватает времени на детей с этой вашей, несомненно, трудной работой, — сказала Оля, все еще глядя в небо над головой. — Потому что у моего отца времени на меня никогда не хватало. Так что никуда я не поеду.

Мужчина в черном посмотрел на нее поверх очков.

— Как это «не поедешь»?

— А меня ничего не связывало с этим человеком, к черту его и его наследство.

Мужчина стиснул кулаки.

— Ты же понимаешь, что я могу сделать так, что ты рано или поздно сделаешь то, о чем я прошу?

Затянутые в черные одинаковые костюмы своей неподвижностью напоминали манекены в магазине мужской одежды. Девять телохранителей против нее одной. Какие у нее шансы? Да никаких! Никто ее тут даже не найдет на этой заброшенной стройке. Да и верить в то, что ее так просто отпустят после, как теперь обещают, тоже глупо.

Было так тихо, что слышно было, как ветер гонит прошлогоднюю листву по заброшенной территории завода.

— Одна подпись, Оля, и мы в расчете. Я верну себе деньги, а ты останешься в живых. И получишь свою долю. Ты ведь без работы осталась, а деньги нужны, правда? Я хорошо заплачу, Оля.

Разумеется, он знал ее имя. Наверное, он знал о ней вообще все, что только можно. Может быть, он и «помог» тому, чтобы ее уволили.

Со стороны трассы донесся визг шин. Наверное, Вова драпает из последних сил. Она не могла его винить, друзьями они, судя по всему, не были, а храбрости ему хватило только на то, чтобы дать ей шанс сбежать. Но шанс вышел так себе. Вова хотя бы жив останется, вряд ли Антон успел сделать с ним что-то серьезное, ведь он тут же бросился за Олей.

Рев мотора приближался.

Оля повернулась на звук, как и мужчина. И похолодев, узнала приближающуюся машину. Серебристый «Лексус» промчался по траве и затормозил напротив трех черных внедорожников.

Оля едва устояла на ногах от шока, а мужчина в очках громко выругался, когда из машины стали выходить люди.

Последним из машины вышел Константин Иванович Романенко.

— Сядь в машину, Оля, — сказал отец.

Оля моргнула и не сдвинулась с места. Покосилась на мужчину в черном и спросила:

— Вы его тоже видите, правда? — Оля снова посмотрела на отца.

Такой же дорогой костюм, как и у этого, только не черный, а не цвета мокрого асфальта. Те же люди в черных очках, только меньше, всего двое. И одна машина.

Одинаковые. Как под копирку. Безжалостные представители власти, в игре которых Оля всего лишь пешка. Они перекидывались ею, как воланом через сетку.

И вдруг стало плевать. Перегорела. Сил бояться, нервничать больше не осталось. В последний раз глянув на отца, Оля развернулся и пошла прочь, придерживая под мышками туфли на каблуках, сначала по разбитому асфальту, а после по заросшему жесткой травой холму.

Она слышала, как заворчали моторы и взвизгнули шины. Краем глаза заглянула в чужой для нее мир, который она не понимала, как и отца, с которым ее роднила только общая фамилия. Больше ничего. Теперь она хорошо это понимала.

— Оля.

Она не стала останавливаться. Не стала оборачиваться.

Она ведь плакала, когда он умер. Знает ли он об этом? Думал ли о ее чувствах, когда решил провернуть такое дело? Вряд ли. А ведь после его мнимой смерти она часто думала, что у них могли бы сложиться совсем другие отношения друг с другом, представься ей еще один шанс все исправить.

И вот он, этот шанс. Вторая попытка. Повернутое вспять время. А Оля как никогда четко понимает, как же сильно ошибалась.

— Прости, Оля. Я должен был исчезнуть, и ради себя и ради твоей безопасности в том числе.

Оля продолжала идти.

— Да остановись же ты, — отец схватил ее за руку. — Послушай, я знаю, что Воронцов тебя рассчитал. Ну и плевать! Посмотрим правде в глаза? Клуб без тебя все равно загнется, а у меня наметились другие сделки, на этот раз дело точно выгорит. Ты мне нужна.

— Даже без поминок обойдемся на этот раз?

— Ну, прости, Оля, прости. Обстоятельства были такими. Политик, который их всех кормил, теперь в немилости, слышала, наверное? Этот скандал с кандидатом в президенты, Лазоревым?* Так что я снова на волне, дела в гору пойдут, пойдешь снова ко мне работать. Все будет хорошо.

Оля ждала, но нет. Он даже не спрашивал, он был уверен. А она больше не хотела тешить себя обманом.

Отцу нужна не дочь, ему нужен хороший администратор. Вот только Оле не нужен ди?ректор. Ей нужен отец.

— Нет, папа, не пойду, — сказала она, стряхнула его ладонь и снова пошла в сторону трассы.

— Ой, да хватит обижаться! Если бы я не исчез, вы бы меня по-настоящему похоронили! Знаю, как ты клуб любила, но…

— Да не клуб я любила! Как ты этого до сих пор не понял?!

С трассы на бездорожье свернула еще одна машина. Вишневая «Хонда» лихо развернулась, поднимая столб пыли, и затормозила. У Оли не осталось сил удивляться. У нее вообще не осталось сил ни на что. Равнодушным взглядом скользнула по вдавленному бамперу, капоту, сложенному гармошкой, и разрисованному трещинами лобовому стеклу.

Выпрыгнув из разбитой машины, к ней помчался Воронцов, как вдруг даже споткнулся от неожиданности при виде живого Иваныча рядом с ней.

Воронцова она знала без малого неделю, а роднее его уже не было, а того мужчину, что стоял рядом, знала всю жизнь, а он так и оставался чужим.

Воронцов сжал ее в своих объятиях, и она уткнулась лбом в его грудь, так сильно вцепившись в его одежду, что пальцам было больно, но Оля не могла заставить себя снова отпустить его.

— А ты, я смотрю, времени зря не терял, Алексей, — произнес отец.