Как я не хотела спасать мир

— Понятно, — тряхнула я головой, погружаясь в раздумья. — Несколько вопросов: первый — где он сейчас?

— Под домашним арестом, — горестно выдохнула Сиротина, украдкой утирая слезу. — Мне разрешили подержать его у нас, поскольку я одна из членов Совета… Пока все не решится…

— Понятно, — повторила я. — Вопрос второй: что ему грозит?

— Минимум — изгнание… — грустно сказал папа.

— Максимум — смертная казнь, — похоронным тоном отозвался отец Грегори, красивый синеглазый брюнет. От сильных переживаний его глаза потемнели и казались почти черными.

— Вопрос третий, — поежилась я от подобной перспективы, — как я могу все исправить?

— Ты могла бы выступить перед Советом химерин, — умоляюще посмотрела на меня свекровь. — Пообещать, что будешь за ним присматривать, а мы объявим его невменяемым. Через несколько лет в этом случае можно будет требовать пересмотра…

— Я готова, — спокойна сказал я, выслушав, но внутренне не соглашаясь. Быть замужем за сумасшедшим — это, я вам скажу, то еще удовольствие. А если учесть, что Грегори изо всех нас (меня и друзей) был самым нормальным и адекватным, то вывод вообще напрашивается сам собой.

— Нам, наверное, — внимательно посмотрела на нас мама, — нужно как-то обговорить все, нет? Стратегию выработать, тактику…

— Никогда не откладывай на завтра того, — грустно скривила я губы, — кого ты уже можешь прибить сегодня! Пойдемте, Сиротина, я готова ручаться за своего мужа!

Свекровь шустро схватила меня за руку и перетащила в зал заседания Совета. Ну, меня это не сильно впечатлило. Так себе зал. Я бы даже сказала — зальчик.

Средних размеров комната в темных тонах, видимо, чтобы нагнетать ощущения вины. Посреди круглый стол с девятью креслами, из которых на данный момент было занято восемь. И все дамы. В темно-серых балахонах поверх разноцветных платьев. И с сурово поджатыми губами. Все, как одна. Тренировались?

— Леди, — кивнула Сиротина соучастницам, — прошу любить и жаловать мою невестку Зою. Она может поручиться за моего сына Грегори и подтвердить его невменяемость.

— Зоя, — строго посмотрела на меня дама-председатель. Я судила по ее шикарной кепочке с кисточкой. Остальным кисточек не досталось. Некоторым и кепочек не выдали. — Прежде, чем мы приступим к разбирательству, я обязана спросить вас — вы хотите здесь находиться?

— Конечно! — мгновенно расцвела я махровым цветом. — Это мое самое главное желание в жизни! Я ж с рождения к этому готовилась! Ночей не спала! Кусок в горло не лез!

Дамы довольно покивали. Видимо, их мой экзальтированный ответ устроил. Сиротина пожала мне руку, безмолвно благодаря, и пошла на свое место.

— Итак, — внимательно посмотрела на меня дама-председатель, — можете ли вы свидетельствовать, что ваш муж Грегори является невменяемым?

— Свидетельствовать могу, — энергично кивнула я, — утверждать — нет. Он всегда таким был. А как определяется отклонение от нормы? Вроде бы надо на какие-то картинки посмотреть? Нет? Если все же надо, то могу я попросить показать моему мужу эротические? Для самообразования и поддержания интереса?

— Зоя, — строго сказала мне дама-председатель, — это уже все неважно. А важно то, что вы должны признать своего супруга невменяемым и взять на поруки.

— Куда его взять? — по-настоящему испугалась я. Аж отшатнулась. — На руки? И сколько носить? А зачем? И куда? И почему такое неравноправие?

— Девочка, — попыталась утихомирить меня одна из членов Совета химерин, — сейчас ты пытаешься уклониться от своих обязанностей. Просто признай, что он сумасшедший, и покончим с этим. Иначе, — она позвонила в колокольчик и в комнату вошли несколько мужчин в одинаковой форме, с непроницаемыми лицами. Типа «танки на выезде». — Иначе он пополнит ряды Безликих. И то, исключительно из уважения к его матери.

Сиротина с ужасом всхлипнула. Я заинтересовалась новыми персонажами до такой степени, что даже с места тронулась (хорошо — не мозгами, но мне это, судя по всему не грозило. Я и так на голову была скорбной. Иначе зачем я в это ввязалась?) и пошла посмотреть поближе.

— А вы им дудки удаляете? — полюбопытствовала я, рассмотрев одинаково безучастных ко всему мужиков. — Я в одном сериале похожих видела. Так им все нафиг отрезали, чтобы они от своих обязанностей на свои потребности не отвлекались.

— Зоя! — ахнул весь Совет поголовно. — Это же негуманно! Им просто блокируют возможность к возражению и прививают полное послушание приказам!

— И это вы считаете гуманным? — удивленно открыла я рот. — Сделали из мужиков надувных кукол и крутите, как хотите?

— А кастрация лучше? — сердито прищурилась на меня дама-председатель.

— Нет, — отрицательно покачала я головой. — Но там у мужчин хотя бы верхняя голова целой остается. А тут вы их обоих разом лишили. И я несогласна!

— Да как вы вообще с таким отношением сюда пришли? — возмутилась еще одна член Совета.

— По глупости? — резво повернулась я к ней. Подмигнула: — Или просто очень сильно повезло?

— Это все выходит за рамки! — громко хлопнула по столу ладонью дама-председатель. — Зоя, от вас требуется лишь признать своего супруга невменяемым, а дальше вы сможете держать его в своем замке под замком! И все будут довольны!

— Кто это — все? — искренне возмутилась я, подбоченившись. — Я не буду, и Грегори тоже. А, значит — уже не все! Так что выражайтесь точнее. И вообще: я хочу выслушать все варианты, прежде чем принять решение.

— Значит так, — шустро встала из кресла дама-председатель, — сейчас мы проведем обряд обуздания! А потом поговорим! Дамы? — обратилась она к своим. Те помялись, но тоже поднялись.

И началось самое прелюбопытное зрелище, за которым я наблюдала с жадным интересом. Дамы чего-то промычали и начали приседать. Сначала все вместе, потом по очереди, потом через одну. Прямо эквалайзер, да и только!

Минут через тридцать Совет химерин сдулся. Плохо у них обстоит дело с производственной гимнастикой. Полчаса поприседали — и всё… дыхалка никуда не годная, коленки подкашиваются, пот градом катится, руки дрожат. Старики-разбойники сбежали из санатория, млин!

— И что? — поинтересовалась я, выждав пару минут. — Кого обуздывали? Получилось? Можно договариваться дальше?

— Ты! — ткнула в меня достаточно невежливо пальцем дама-председатель. — Ты будешь наказана! — И ка-ак надулась! Так в моем детстве мальчишки жаб соломинками надували. Я чуть было не пошла посмотреть, где у этой жабы соломинка.

Но тут между столом и мной появилась призрачная женщина с темной косой до коленок и в белом платье. Ничего более существенного сказать не могу — она ко мне спиной стояла. А задницы девушки друг у друга только в компании обсуждают. А моя компания была сильно занята.