Как я строил магическую империю 12

А аудиозаписи без показаний серьёзных свидетелей оспорить было ещё проще.

— Всё будет хорошо, Фёдор Филимонович, — подбодрил я главу полиции. — Для этого мы и собрались.

— Вы только поймите меня правильно, Дмитрий Николаевич. — Мышкин плеснул себе воды. — Хоть после каждой нашей встречи у меня появляется жуткий геморрой, я очень рад, что вы ко мне в последнее время регулярно заходите. Больше преступников я ненавижу помогающих им полицейских и аристократов. Просто чувствую, что такими темпами скоро у меня в ящике стола найдут свёрток с наркотиками и в эту же секунду в дверь случайно вломятся нижегородские полицейские.

— Так перепрячьте свёрток, — усмехнулся я, а когда Мышкин удивлённо поднял на меня глаза, продолжил: — Фёдор Филимонович, я хоть всего лишь номинальный хозяин Липецкой области, но у меня хватит ресурсов защитить вас, даже если вас застанут с окровавленным ножом над изрезанным в лоскуты телом.

— Спасибо на добром слове. — Мышкин несмело улыбнулся и посмотрел на часы.

До выхода оставалось пять минут.

— Слушайте, ещё один вопрос. — Я побарабанил пальцем по большому столу хозяина кабинета. — Если что, вы сможете стать мэром Усмани?

— Мэром? — брови полицейского взлетели вверх, и он невольно покосился на окружающее нас в звукоизолирующее поле.

— Ну, это я так, на перспективу спрашиваю.

— Нет, Дмитрий Николаевич, — чуть ли не испуганно замотал головой Мышкин. — Тут я пас. Я ж полицейский, моя задача ловить преступников, куда мне быть мэром? Это ещё больший геморрой.

— Да, тут я согласен, — вздохнул я. — Ладно, найду кого-нибудь другого, а вы останетесь главой полиции.

Фёдор Филимонович с заметным облегчением выдохнул и снова кинул взгляд на циферблат.

— Может, пойдём, Дмитрий Николаевич? Заодно место внимательнее осмотрим?

— Да пойдём, пойдём, — кивнул я и встал. — Покажем этим козлам, кто в доме хозяин.

* * *

— Так, бойцы, слушаем Дмитрия Николаевича очень внимательно. — Мышкин окинул суровым взглядом десяток стоящих перед нами самых преданных ему полицейских. — Прошу, ваше сиятельство.

— Итак! — Я хлопнул в ладоши и указал на нишу в стенке небольшой комнатки, где мы столпились. — Те козлы, которых мы ждём, встретятся в соседнем помещении. Материал разделяющей нас стены — последняя разработка наших техников. Она пропускает звук, но при этом, пока я не нажму эту кнопку…

Я показал на бутафорский пульт в своей руке.

— Она остаётся такой же прочной, и, даже если кто-то подойдёт к ней и начнёт стучать с той стороны, он не почувствует разницы. Когда я нажму кнопку, стена исчезнет, и вы сможете атаковать. Это понятно?

— Так точно! — рявкнули никак не выдавшие своего удивления полицейские.

— Отлично тогда к главному! Как я сказал, мы сможем их слышать, но, к сожалению, они нас тоже. Поэтому наша главная задача — молчать. Не топтаться, не чесаться, не звякать оружием, не чихать. Это понятно?

— Так точно!

— Мы просто стоим и слушаем, — продолжил я. — А Фёдор Филимонович для своего морального удовлетворения ещё и смотрит в маленькую дырочку. Когда увидим и услышим достаточно, спокойно врываемся, кладём всех мордами в пол, ну и так далее. Не мне вам объяснять. И не удивляемся тому, кого увидим, если вдруг кто-то не в курсе, кого мы ждём. Всё понятно?

— Так точно!

— Тогда вольно.

Я кивком показал Мышкину, что закончил, и отошёл в сторонку.

Да, со стеной пришлось поработать. Тонкая перегородка, отделяющая нас от смежного помещения, на самом деле звук не пропускала — его будет транслировать Гензо, а в нужный момент я её просто уберу.

Осталось только рассчитывать на то, что ребята, которых мы ждём, не просто молча обменяются чемоданами, а ещё хоть о чём-нибудь поговорят.

Ждать пришлось недолго — первая тройка переговорщиков осторожно вошла в освещённую одинокой тусклой лампочкой комнату через десять минут. Возглавлял её тот самый продажный заместитель Мышкина, Максим Дорохов.

Ребята оказались ушлыми: принесли с собой не только раскладной столик, который установили в середине комнаты, но и какое-то непонятное устройство, достав которое, один из парней принялся ходить вдоль стен. Видимо, искал прослушку или что-то подобное. Наивный.

Проверка заняла десять минут, а ещё через пять пришла вторая тройка переговорщиков с явно бандитскими небритыми рожами. Я покосился на Мышкина, наблюдавшего за соседями через маленькую дырочку, и увидел, как он сжал зубы.

Да, возможно, майор до последнего не верил, что назначенный из Нижнего Новгорода помощник вот так прямо у него под носом встретится с самим Гаврилой. Достаточно широко известной в узких кругах личностью.

— Что, начальник… — обнажил в широкой улыбке золотые зубы Гаврила, долговязый тип с коротким ёжиком чёрных волос. — У меня для тебя подарки.

— Не мели языком, — поморщился Дорохов. — Сколько?

— Если переводить на наши фантики, около десяти миллионов. — Долговязый положил на стол кейс и открыл его. — Но, как ты видишь, тут есть и нормальные деньги.

Гаврила достал две пачки пермских рублей, помахал ими перед лицом полицейского, а потом взял пачку красноватых бумажек. Я не без удовольствия признал в них савинские деньги.

— Они настоящие? — Именно моя валюта больше всего заинтересовала полицейского, он выхватил из пачки одну из купюр и посмотрел её на просвет.

— Самые что ни на есть! В Трое и те и те деньги весьма активно ходят и пользуются большей популярностью, чем наши. Но, конечно, я бы на твоём месте ими здесь особо не размахивал.

Бандит рассмеялся.

— Сам разберусь.

Полицейский положил пачки назад в кейс и захлопнул его.

— Когда будет следующая партия?

— Уже почти готово, нам нужно точно знать, когда будет окно.

— Следующей ночью, в три часа, — после паузы проговорил Дорохов. — До двадцатого километра езжайте обходными путями, а дальше на постах будут только мои люди, и на воротах тоже.

— Замётано, начальник, — снова блеснул золотыми зубами Гаврила. — Кстати, тут мои ребятки сказали, что к ним на рынке вчера какие-то ретивые полицейские подходили и много неудобных вопросов задавали. Еле отбрехались, и то в основном потому, что товар уже был почти распродан.

— Это Мышкин, — сквозь зубы процедил Дорохов. — Но думаю, через пару недель мы решим с ним вопрос.

— Давай. Решай. Обидно будет иметь столько золота и не иметь возможность его продать.

Золотом ублюдок называл добро, оставленное людьми, бежавшими из Тамбовской области. Многие из них уже возвращались, и добро имело хозяев, но Орлов, похоже, действительно теперь считал Тамбовскую область дикими землями, и никакой защиты у мирных жителей не было.