Как я строил магическую империю 12

Хоть мы были всего лишь вдвоём на доске, и я даже с позволения князя установил звукоизолирующее поле, поначалу разговор откровенно не клеился. Но после того, как мы миновали находящийся в ста километрах от Пензы Петровск, всё изменилось. Деревни стали попадаться гораздо реже, а высокий частокол и вышки в них говорили о том, что монстры здесь появляются регулярно. Именно в этот момент я решил, что пора начинать.

— Всё-таки странно, — убирая от глаз бинокль, «задумчиво» проговорил я, — что следующим для зачистки была выбрана Уфа, а не Саратов или хотя бы Самара. Да даже Воронеж более подходил и должен был стоять в приоритете выше, чем Уфа.

— Вы так считаете? — бросил меня странный взгляд Лазарев. — И почему же?

Признаться, я не ждал такого очевидно провокационного вопроса, но был к нему хорошо готов, ведь с момента попадания в этом мир для центра моей будущей империи рассматривал именно Саратовскую и Воронежскую области, и на самом деле ситуация в них была очень схожа.

От Липецка до Усмани сто километров, и от Пензы до Петровска сто. Это крайние южные пограничные крепости, дальше которых располагаются только деревни и ещё через сто километров эти самые не зачищенные крупные города.

В итоге я остановил свой выбор на Воронеже только потому, что он стоял четвёртым в очереди на разработку, и в Липецке не было такого сильного хозяина, как в Пензе. То есть там реализовать мои планы было гораздо проще. И мои расчёты в конечном итоге полностью оправдались.

— Ну это же очевидно, Олег Сергеевич. — Я пожал плечами. — С Самарой понятно, до неё от ближайшего крупного города триста пятьдесят километров, и она на другой стороне Волги. А вот до Саратова всего двести, равно как и до Воронежа, и он по большей части на этой стороне реки. А вот до Уфы совсем далеко.

— От Набережных Челнов до Уфы примерно те же двести с небольшим, — возразил Лазарев. — И в Уфе больше промышленных производств, соответственно, потенциальная добыча гораздо интереснее.

Ха! Я прямо представил, как эти аргументы приводят противники Олега Сергеевича на встрече у императора, и как он скрежещет зубами, понимая, что против него сговор, а он ничего не может сделать. Не хотел бы я тогда быть на его месте, но сейчас мне остаётся лишь сказать то, что он почти наверняка сказал тогда.

— Да, но после зачистки Уфы на её удержание нужно очень много людей, а если зачистить Саратов и сдвинуть границы диких земель за Волгу, освободится много человеческих ресурсов, и соответственно, зачистка других городов пойдёт быстрее. В общем, логика от меня ускользает… Видимо, я чего-то не знаю….

Я замолчал, а князь не торопился мне ответить. С каждой секундой желание просканировать его эмоции становилось все сильнее, но я не хотел рисковать. Такие титулы не получают простые люди, и, даже если не владел магией контроля, он мог почувствовать колебания энергии, и это навсегда испортило бы наши отношения.

— Дмитрий Николаевич, — не меньше чем через две минуты, останавливая доску над большой, сильно укреплённой деревней, проговорил князь. — Давайте я сразу кое-что поясню. Я человек прямой и очень люблю, когда со мной люди разговаривают так же. Я отчётливо чувствую, что вы играете в какую-то игру. Думаю, раз вы столько знаете про географию, то должны отлично понимать, что причины выбора Уфы были исключительно политическими. Давайте мы спишем начало разговора на то, что вы молоды и плохо меня знаете, и попробуем начать по-другому. Например, с вашего ответа на один мой простой вопрос. Зачем вы хотели встретиться?

Да, Лазарев оказался именно таким, каким я себе его представлял, и, глядя на собеседника, я отлично понимал, что его слова не какое-то там бахвальство или показуха, а он действительно предлагает мне поговорить начистоту. Что ж, я это тоже люблю.

— Согласен, Олег Сергеевич, — кивнул я. — И, наверное, бессмысленно просить вас оставить то, что я скажу, в секрете.

— Разумеется. Я сделаю так, как посчитаю нужным, исходя из своих предпочтений и, прежде всего, интересов Нижегородской империи.

— Что ж, у меня было две причины искать встречи с вами. И основная заключается в том, что у меня есть очень веские основания полагать, что кто-то из князей Нижегородской империи развязал против меня войну.

Дальше я рассказал практически всё, что знаю о владеющем сетью подпольных лабораторий князе, в том числе об уничтожении его завода под Вологдой, недавнем покушении и огромном взрыве на границе Тверской и Липецкой областей, о котором последние сутки писали все газеты.

— Это была попытка убить меня, — подходил я к концу своего рассказа. — Он обладает поистине безграничными финансовыми ресурсами, а также очень умён, хитёр и не оставляет следов. Я сделал всё, но не смог его выследить, правда, возможно, на какое-то время отбил желание лезть ко мне. Но оставлять это всё и ждать следующего удара не хочу. Я найду его и убью, кто бы ни пытался мне помешать.

Похоже, Лазарев ждал совсем другого. На его лице не отразилось никаких эмоций, но рассматривал меня он очень внимательно и буквально прожигал взглядом своих карих глаз.

— А какая вторая причина вашего визита? — наконец, спросил он.

— Вторую я, пожалуй, сейчас не буду озвучивать, — пожал плечами я. — Это мои домыслы, я не хотел бы, чтобы они распространялись дальше.

— Это, случайно, не связано с тем, — заговорил Лазарев, — что вы хотели познакомиться с человеком, которого в случае вашего конфликта с императором Евгением Ярославовичем Орловым, первым выставят против вас.

— Ох, ни хрена себе, — прошептал Гензо.

Да уж. Мне самому было очень сложно сохранять спокойное выражение лица. Это уже за какой-то гранью прямоты.

Теперь я взял паузу, перед тем как продолжить.

— Если отбросить всю шелуху и очевидные вещи, вроде того, что я не хотел бы войны с императором и что вообще все обсуждаемое нами сейчас маловероятно, то да.

— А зачем вы хотели, чтобы я приехал к вам в Савино? — По лицу князя, я понял, что изначально именно второй вопрос он считал основной причиной моего визита.

— Мне хотелось, чтобы вы посмотрели на то, чего я добился за четыре месяца, на наши производства, а самое главное, на то, как живут люди, и поняли, что я не строю империю зла.

— Сколько на этой штуке, — граф топнул ногой по поверхности доски, — до вас лететь?

— Тут четыреста пятьдесят километров, — прикинул я. — Если не развалится по дороге, и вы не боитесь, то за час доберемся.

— За час? — Впервые на лице собеседника я увидел что-то похожее на удивление.

— Можно попробовать быстрее, — пожал плечами я, — но тут уже вопрос того, что она развалится, встанет остро.