Как я строил магическую империю 3

— Разумеется! Пока. На связи.

— До встречи!

Майор ушёл, а я ещё с минуту подышал свежим воздухом победы и залез в машину.

Победа победой, но Костя прав, мне предстоял самый важный разговор, и из него следовало выжать максимум.

Понятно, что я мог отдать запись следователям и тем самым устроить Воронцовым по-настоящему весёлую жизнь. Но это было нерационально и опасно. Во-первых, у меня бы спросили имена несуществующих подкупленных людей в усадьбе. И вообще, начала бы раскручиваться ненужная мне ветвь, в которой я принимал активное участие в произошедшем, мне же по целой куче причин хотелось остаться в тени.

Во-вторых, даже если случится чудо и суд пройдёт удачно: никто никого не подкупит, меня как свидетеля не устранят, а Воронцовых осудят за умышленное провоцирование конфликта, мне от этого ничего кроме морального удовлетворения не перепадёт. А я люблю материальное удовлетворение.

И желательно большое.

* * *

— Катенька, давай! — крикнула Клава.

— Давай! Давай! Давай! — хором поддержали её облепившие верхнюю часть ограды люди. Они стояли на помосте так плотно, что некоторые из них чудом не падали.

«Ничего, у нас лекари есть, — подумала Катя. — Зато нашу очередную победу увидят почти все».

Она вздохнула, с трудом удержалась, чтобы не поплевать на надетые на руки перчатки, и, вздохнув, взялась за вентиль.

— Давай! Давай! Давай!

Чтобы сдвинуть вентиль с места, Кате пришлось приложить немного усилий, зато потом он пошёл как по маслу.

— Сюда, быстрее! — снова крикнула Клава и подвинулась, освобождая место.

— Катя рванула к лестнице и взлетела по ней на ограду.

— Пошла, пошла! — закричали со всех сторон.

— Ура!!!

Крики били по ушам, но внезапно Катя осознала, что тоже вместе со всеми кричит «Ура», машет рукой, а её кожу покрыли мурашки.

А за оградой уже практически полностью засаженное поле будто взорвалось — это во все стороны брызнула вода.

«Первая ветка Савинского водопровода официально запущена, — подумала девушка. — И это во многом моя заслуга!»

— Умница, Катюша! — Будто прочитав её мысли, Клава прижала её к пышной груди. — А теперь пойдём!

— Куда? — удивлённо спросила Катя.

Она не хотела никуда идти и не могла отвести взгляда от расположенных во много рядов на одинаковом расстоянии друг от друга гипнотизирующих фонтанчиков.

— Пойдём, пойдём, насмотришься ещё. — Клава настойчиво подтолкнула её к лестнице.

— И куда? — спустившись, спросила Катя.

— Как куда? — подмигнула ей женщина. — Не только же сюда мы воду провели.

— Точно!

Фонтанчики мигом вылетели у девушки из головы, и их место заняли лейки в душевой. Да, это пока общественный, но, блин, самый настоящий душ! И места в нём ограничены.

— Догоняй! — крикнула уже отбежавшая на десять метров Клава.

«Ни хрена, — подумала, срываясь с места, Катя. — Я заслужила быть первой!»

* * *

Разговор с Воронцовым состоялся в небольшой, спрятавшейся в зеленых кустах, открытой беседке недалеко от его усадьбы. От дорожки, по которой туда-сюда бегали полицейские, было достаточно далеко, но мы все равно установили изолирующее звуковое поле. Причём оба.

— Ну, здорова, — оскалился Воронцов, окидывая меня оценивающим взглядом.

— Здоровее видали, — отзеркалил я его лицо и достал рацию. — Начнём, пожалуй, с этого. Свят, вруби его сиятельству запись.

Что-то защёлкало, а потом послышался голос самого Воронцова.

— Как только полиция свалит, я проеду по его сраной деревеньке катком…

…

— … Именно!

Запись закончилась, и я выключил рацию.

— Извините за качество, поверьте, напрямую с диктофона ваш голос звучит гораздо лучше.

— Как ты это… — начал Воронцов, но, окинув меня взглядом, замолчал.

— Не переживайте, сейчас диктофона у меня с собой нет, и я рад, что вы не взяли свой. Так что мы можем говорить прямо. Если вы хотели спросить, как я получил эту запись, то это пока неважно. Давайте поговорим о делах ваших скорбных.

— Моих скорбных? — сжал кулаки Воронцов.

— Ну не моих же, — усмехнулся я. — Это не по моему дому сейчас бегают полицейские. Не мою правую руку обвиняют в терроризме на основании неопровержимых улик. Не я потерял почти весть автопарк техники. Не я в открытую признался в том, что мой клан ведёт безосновательные войны и убил много ни в чем не повинных слуг императора.

Про «много» и «неповинных» я лишь предположил, но для красного словца сойдёт.

— Плюс помехи действиям полиции и ликвидаторов, — продолжил я, с удовольствием наблюдая за тем, как в гневе краснеет собеседник. — Не я подсылал в соседнюю деревню человека с бомбами. Он, кстати, рассказал мне много интересного о вашем сотрудничестве. Ах да, ещё и хранение гранатомётов… Да не дёргайтесь, пока полиция про них не знает, и если мы договоримся, то не узнает и впредь. И запись эту я могу завтра на радио не ставить крутиться, а тихо спрятать.

— Это ты, гнида, всё подстроил? — скрипя зубами, обвёл рукой территорию усадьбы Воронцов.

— Нет, мудила, это ты со своим сраным помощником решил на меня напасть, хотя мы даже не знакомы, и ты мне за это заплатишь!

— Ты меня недооцениваешь, щенок! У меня большие связи.

— Я знаю. Но они не помогут. Тебя же уже даже Кирюша, брательник твой, предупреждал, что по грани ходите. А сейчас эту грань ты огромным прыжком перепрыгнул.

— Это твои фантазии…

Воронцов сплюнул на пол беседки, но я уже чувствовал, что он прогибается, и моё лёгкое ментальное давление помогает ему в этом.

— Ни хрена подобного! А тебе я советую подумать, что будет петь в тюрьме на допросах твой дружок. Думаешь, он сдаст тех, кто заказал ему ретранслятор? Вот ты не угадал. За это ему вышка сразу. Он будет петь об организованных тобой войнах и планируемом нападении на меня и говорить, что он всего лишь выполнял твои приказы. И эта запись очень ему поможет в этом.

— Сука! — Воронцов в сердцах пнул ногой и опрокинул лавку. — Хер с тобой! Я уведу войска!

— Войска?! — Я искренне рассмеялся. — Ты что, реально думаешь так просто отделаться?