Как я строил магическую империю 3

— Что ты ещё хочешь? — после паузы процедил граф.

Вот, похоже, созрел.

— Придурок. — Я сделал шаг к нему и понизил голос. — Ты что, реально думаешь, что я сам всё это провернул? Что за одним тобой стоят большие люди? Включай мозги! Ты кое-кого очень сильно достал, а сейчас влез на его территорию. И это простым «отведу войска» не исправишь!

Есть! Факты, ментальное воздействие и сокровенные страхи вкупе дали мощный синергетический эффект. Воронцов испугался. И испугался серьёзно.

— Что ты хочешь? — прохрипел он.

— Ты должен отписать на меня эту усадьбу, а также всё, что находится в километре от неё, включая всю технику и оружие.

— Да ты больной совсем? — Глаза графа широко распахнулись. — С дуба рухнул, что ли?

Ну чего сразу с дуба? Да, немного преувеличил, чтобы было с чем торговаться. Зато ты, хмырь поганый, теперь будешь думать в нужном направлении и нужными масштабами.

— Если я всё это отдам, мы разоримся! Да и большая часть техники в аренде!

— Давай только не прибедняйся. — Я уткнул палец ему в грудь. — Копейки нас не интересуют! Если ты не в состоянии выплатить нормальную компенсацию, то нам выгоднее раздавить тебя и весь твой вшивый клан.

— Руку убери, — прорычал Воронцов и, вынув из кармана маленькую флягу, приложился к ней. — Усадьбу отпишу. Это всё.

— Усадьбу с правами на кристалл и всем оборудованием. Три бульдозера, четыре экскаватора работающих. Три броневика и те гранатомёты, если их полиция не найдёт, оставишь в том же месте. С боеприпасами. Также пулемёты, автоматы и патроны для них, которыми сейчас забиты два склада. И самое главное, ублюдок, запомни. Ещё одна несанкционированная война, и запись вместе с остальными уликами пойдёт куда надо. И да, разумеется, лежать оно всё будет в тайнике и в случае моей преждевременной смерти тут же обнародуется.

— Это слишком…

— Торг закончен, у тебя пять минут на размышления. Или ты согласен или, считай, клана Воронцовых больше нет. И да, все те, кого будут отпускать полицейские, должны прямо сегодня отсюда уехать. Присутствие большой группы твоих воинов ближе чем в сорока километрах от Савино будет рассматриваться нами как нарушение договорённостей. Время пошло.

Я снял звуковой барьер и сел на лавку, любуясь трясущимися губами на лице поверженного врага. В том, что он мои условия примет, я был абсолютно уверен.

* * *

В Савино мы вернулись глубокой ночью, но нас уже ждали.

— А остальное где? — Катя окинула взглядом три трофейных броневика. — Вы же по рации сказали, что ещё бульдозеры и экскаваторы будут.

— Завтра привезём, — усмехнулся я, спрыгивая с зелёного корпуса мощной машины. — Там сейчас полицейских много, не очень удобно было.

— Моща! — Влад довольно улыбнулся.

— Это откуда такая красота, ваше благородие? — спросил подошедший Виктор Харитонович.

— Часть трофеев по договору с Воронцовым.

— Хреново, что он тут рядом, конечно, — вздохнул полковник. — Наверняка запомнит и потом снова что-то затеет.

— Наверняка запомнит, — рассмеялся я. — Только вот рядом его не будет. Усадьба Пантелеева-Воронцова теперь тоже моя.

Я подмигнул обалдевшему вояке и снова повернулся к Кате.

— Как тут у вас?

— Первая ветка водопровода успешно запущена, — довольно улыбнулась девушка. — А душ опробован!

— Молодцы!

— Да, мы молодцы. — Катя открыла папку. — Закончили все общаги, даже построили одну сверх плана, чтобы не очень тесниться. Доделываем мебель в них. Пилорамы все тоже закончены. Пока мощностей хватает. В пиковые часы не хватает мест в тавернах. Завтра начнём строить ещё две. Только брёвна почти кончились. В мастерских почти закончена модернизация… Да чего там… — девушка захлопнула папку и довольно откинула чистые белые волосы. — Всё по плану. С утра за кофе готова принимать новые задания. Думаю, рук хватит заняться в том числе кирпичным заводом.

— Прекрасно.

Я широко улыбнулся — как приятно заканчивать долгое дело. И заканчивать его с большим прибытком. Завтра закрыть хвосты с Воронцовым, заехать к Синицыну, и можно вплотную заняться деревней и окрестностями.

— Тогда всё утром! — Я зевнул, довольно потянулся и пошёл в сторону усадьбы.

— Дмитрий Николаевич! — Едва я повернул на свою улицу, меня окликнула Мила.

— Привет, красавица. — Я помахал ей рукой, но, увидев взволнованное лицо девушки, тут же напрягся. — Что-то случилось?

— Нет. То есть да! — Девушка подошла ко мне и, схватив за руку, потянула за собой.

— Да что такое? — нетерпеливо спросил я, следуя за ней.

— Макс очнулся!

— Макс?

— Это больной из лаборатории Харитоши. Он хочет поговорить с вами.

О! А вот это очень интересно!

Я прибавил шаг и следом за Милой повернул на участок с тюрьмами.

Глава 12

Освещённый висящей под потолком лампочкой и прикованный к толстой металлической плите на полу здоровяк встретил мой приход взглядом мутных глаз. Первым делом я проверил надёжность креплений и только потом подошёл ближе.

Сейчас, когда мышцы пленника не были напряжены, вздувшиеся вены не покрывали его круглое лицо, и он не обнажал в оскале зубы, ему можно было дать не больше двадцати пяти. А скорее, меньше.

При этом мне показалось, что и мышцы стали немного меньше по объёму. Хотя телом он всё равно напоминал медведя гораздо больше, чем человека.

— Привет, — произнёс я и сел рядом с пленником на корточки. — Меня Дмитрий Николаевич зовут.

— Здравствуйте, — прорычал он. — Меня зовут Макс.

— И о чём ты хотел поговорить, Макс?

— Я не хотел. — В глазах гиганта скользнуло удивление, и он уставился на Милу. — Кормилица хотела.

— Да? — Я тоже посмотрел на девушку.

— Я подумала, — смутилась она, — что вам надо поговорить, и он готов.

— Правильно подумала, — кивнул я и снова повернулся к пленнику. — Ты давно работаешь на Харитошу, Макс?

— Харитошу, — гигант нахмурил лоб, вспоминая, — да, так звали кормильца с цветной головой.

— Так давно ты работал с ним?

— Я не работал. Он меня кормил и давал лекарства, чтобы я стал сильным. А я выполнял его поручения.

— Какие поручения?

— Всякие. Таскал тяжёлые вещи. Дрался. Убивал.

Слушая своего необычного собеседника, я старался прощупать его эмоциональный фон. И его не было. Сначала я думал, что он защищается, но потом понял, что нет. Он не испытывал эмоций. При этом его лицо выглядело спокойным и, я бы сказал, детским. И отвечал он немного заторможенно не потому, что думал над моими вопросами. Нет, он просто тормозил.