Как я учился в магической школе

— А в чём?

— В мозгах, — резко ответила Элеонора. — Думать надо, куда свою задницу пристраиваешь.

Я промолчал — крыть было нечем.

— Хотя я заметила, что у вас, землян, с этим делом вообще как-то не очень — сначала делаете, а потом думаете.

И снова я промолчал. Ну, а что тут скажешь? Есть, есть у нас такая народная черта.

Посверлив меня взглядом для острастки, женщина наконец сменила гнев на милость и спросила:

— Так с чем пришёл-то?

— Да я насчёт книги заклинаний…

— Какой книги заклинаний? — изогнула магичка точёную бровь.

— Ну, мне, чтоб зарисовывать плетение, а то я все просто упомнить не могу.

— Мда… — протянула магистерша. — И это только первый курс, самые простые проклятья. Хотя что с тебя взять, староват ты для ученика, староват. И память уже не та…

— Да-да, — покивал я головой, не ведясь на подначку, — всё правильно. Так что, поможешь?

— Да уж куда я денусь? — вздохнула она и, порывшись в столе, кинула мне книгу в твёрдом деревянном переплёте. — Держи. Вообще-то не положено на первом, считается, что такие простейшие формы студент должен запомнить самостоятельно. Выдают после середины второго курса, но тебе, как особому случаю, можно.

— А как пользоваться покажешь? — спросил я, вертя в руках приятную и даже какую-то тёплую на ощупь книжечку.

— Покажу, — вновь не удержала тяжёлого вздоха Элеонора.

Интерлюдия 3

Главный инквизитор города посмотрел на лежащий перед ним документ, после чего поднял тяжёлый взгляд на Амниса.

— И?..

— Считаю необходимым заключить под стражу старшего преподавателя магической академии Глушакова и студента первого курса академии Ширяева.

— Основание?

— Несанкционированное межмировое перемещение, взлом защитного барьера академии с использованием магии крови, нарушение режима досудебного пребывания Ширяевым П. А.

— Серьёзная причина, — констатировал главный инквизитор Торрес, продолжая, однако, внимательно смотреть на подчиненного.

— Но недостаточная? — поднял бровь тот, видя, что начальство не спешит подписывать постановление.

Торрес, поджав губы, задумчиво посмотрел вдаль.

— Понимаешь, в нашей работе спешка иной раз опасна. Иногда надо тщательно взвесить все «за» и «против», чтобы оценить, что принесёт больше вреда — наши действия или наше бездействие.

— И оставить преступников на свободе?

— Да, по законам империи они совершили преступление, — хмуро согласился с Амнисом главный инквизитор. — Несанкционированное перемещение — до двух лет заключения, с отягчающими — до пяти. Взлом защиты имперского учреждения — те же два года, магия крови — ещё три, если без человеческих жертв, с жертвами — до пятнадцати. Ну, а нарушение режима — просто заключение под стражу до суда, что в свете вышесказанного — ерунда.

— И всё же вы считаете, что стоит повременить? — ещё раз уточнил старший инквизитор.

— Да, считаю, — подтвердил Торрес, сцепляя ладони в замок.

— Разрешите узнать почему?

— Разрешаю, — после некоторого раздумья ответил глава городской инквизиции, — но после этого придётся тебе, друг мой, перебираться на должность моего зама, от которой ты так упорно бегаешь.

— А по-другому никак?

— Никак. Эта информация уровня «имперский-один», обычному оперативнику не по статусу, — усмехнулся Торрес.

— Ладно, согласен — кивнул Амнис, после чего протянул кольцо вперёд.

Вытянув своё, главный инквизитор чуть коснулся плоскостью печатки кольца подчинённого, после чего произнёс:

— Властью императора назначаю старшего инквизитора Амниса заместителем главы инквизиции города с повышением уровня допуска до «имперский-один» и наложением всех прав и обязанностей, включая персональную ответственность за намерения, решения и действия.

Кольцо Амниса коротко вспыхнуло, меняя форму, и на плоском торце появилась стилизованная единичка вместо бывшей там ранее двойки, в которой только маститый историк смог бы узнать давно позабытый символ родом из империи Ларт.

— Ну вот и славно, — довольно сказал Торрес. — А теперь садись, разговор будет длинным…

* * *

Выйдя от главного новоиспечённым заместителем, Амнис всё ещё продолжал возвращаться мыслями к услышанному. Да, несмотря на все преступления этой парочки, инквизиция закрывала на них глаза, потому что два землянина продолжали оставаться одной большой загадкой.

Кстати говоря, о третьем, в миру известном как мастер Иквус, тоже не стоило забывать. Он так и вовсе был для них самой настоящей тёмной лошадкой, о которой даже круглосуточное наблюдение в течение полутора лет после его вселения в тело бедняги Витториуса, мастера-стихийника и дипломированного специалиста, не дало хоть сколько-нибудь значимой информации. Нет, официальную проверку он прошёл — ни признаков одержимости, ни помрачения рассудка… И даже желания прибрать к рукам наследство Витториуса — а это, между прочим, неплохая земля с замком и пятью деревнями — замечено не было, как и вообще признаков какого-либо умысла. Но не отпускала Амниса мысль, что скромный завхоз скрывает что-то эдакое, недаром же говорят, что с ним считается даже архимаг-ректор академии.

А Глушаков? Изначально Амнис считал, что с ним носятся за его былые заслуги в войне и за чистку города от криминальных элементов, до которых у инквизиции… не то чтобы руки не доходили — просто пока преступность не имела чёткой и единой организации, а продажность городской стражи не переходила разумных пределов, это их не слишком интересовало. Зато вот правда о Глушакове оказалась куда интересней.

Перенесённый порталом землянин хоть и владел магией, но был не прирождённым магом, а, по сути, преобразованным в магическое существо человеком. Существо, все способности которого заточены лишь под одно — убийство магов. Его способность преобразовывать энергию любого направления, умение взламывать магические щиты, пробивать любые барьеры, копировать заклинания других магов, буквально на ходу кастуя в ответ — всё это просто не укладывалось в общепринятые рамки магической теории и практики.

Кто бы ни создал это чудо, он был чёртовым гением. У него получился идеальный убийца магов, способный при должной подготовке порешить и магистра-стихийника. А как это было реализовано! Глушаков не читал заклинаний — он использовал эти способности на уровне рефлексов, они были буквально вшиты в саму внедрённую в него магическую структуру. Причем, похоже, он мог заклинания как бы запоминать, а затем использовать, совершенно не формируя их магическую структуру, как это делали классические маги — у него всё происходило как-то самопроизвольно.

Вот только попытка детально выяснить, как оно всё устроено, чуть было не привела к появлению на месте резиденции городской инквизиции огромной фонящей магией воронки. Хорошо ещё, что у руководившего процессом инквизитора в последний момент сработало чутьё и он успел скомандовать отбой команде исследователей, предотвратив тем самым запуск системы самоуничтожения, внедрённой в Глушакова его неизвестным создателем.

Тем инквизитором, собственно, как раз и был Торрес. Главой городской инквизиции он всё-таки был поставлен не за красивые глаза, а за огромный опыт и острый ум.