Как жить в обмане

– Боюсь, вы забываете, кем я был последние 12 лет, - вежливо ответил Джейсон. Он ничего не имел против этого представительного на вид красивого мужчины. Да и вообще среди сидящих, кроме лорда Малфоя, парня настораживали лишь два человека - лорд Нотт и, кажется, лорд Монтегю. Хотя последний ещё ничего не сказал, но взгляд его был далеко не добрый. В общем, всё было намного лучше, чем они себе представляли.

– Так это правда?
– посмотрел на подростков Забини, - То, что о вас пишут в газетах?

– Смотря о чём? Извините, но последние несколько недель я не имел возможности следить за прессой, - парень позволил себе усмехнуться, - Однако если там говорилось, что семейство Уизли обмануло весь магический мир, забрав к себе Мальчика-который-выжил и выдав за Избранного своего сына, то это правда, - в зале поднялся шум, а Джейсон твёрдо продолжил, - Я тот, кого все считали Гарри Поттером, я младший Уизли, но это уже не имеет никакого значения. Я жил в мире, созданном моими родителями. Я создал свой род, теперь я только лорд Драйгон, и больше никто.

– И тем не менее, вы не можете претендовать на место в Совете, - надменно произнёс Малфой, - Как и лорд Блэк, - посмотрел он свысока на Антареса, - Вы сами только что подтвердили, что наследник Блэков является и сыном Поттеров, а Поттеры были изгнаны из Совета без права на возвращение.

– Я не являюсь Поттером, - так же высокомерно ответил на взгляд блондина Антарес, - Я отказался от титула лорда Поттера, и теперь принадлежу только роду Блэков. И как законный наследник имею прав на место главы Совета ничуть не меньше, чем вы.

Эта новость шокировала многих, но большим шоком было то, как держался подросток против самого влиятельного аристократа страны. Многие ахнули, заметив, как рука Малфоя дёрнулась к палочке. Однако блондин смог сдержаться, отлично понимая зыбкость своего положения в Совете.

– А вы понимаете, молодой человек, что вы сделали, отказавшись от своей крови?
– спросил старый лорд Маргол. По виду можно было сказать, что он в Совете уже добрые полвека, если не больше: выглядел он ещё древнее Дамблдора.

– А что бы вы сделали, если бы вся ваша жизнь оказалась ложью? Стань я Гарри Поттером, был бы не более, чем новой игрушкой для волшебного мира. Легче начать с нуля, чем всю жизнь проработать клоуном. Если мир до этого не слишком был озабочен судьбою своего героя, то он не обеднеет, если героя не будет.

– Вы мудры, лорд Блэк, - Сильверстона до глубины души поразили слова ребёнка. Он вдруг понял, что молодые люди действуют осознанно, идут к какой-то своей личной цели, а не просто хотят покичиться своими титулами, как сделал бы, несомненно, его собственный сын.

Лорд Маргол еле заметно кивнул мальчику, показывая, что считает его ответ удовлетворительным. Про себя он подумал, что, возможно, уже пора на отдых: в руках нового поколения Совет явно не пропадёт. Сам он намеревался отдать титул лорда и место в Совете своему племяннику, так как сам в своё время так и не женился.

– Что ж, прекрасно, - сквозь зубы произнёс Малфой, - У нас есть два новых члена Совета…

– Простите, но почему вы считаете, что я не имею права не место в Совете?
– перебил Джейсон, с достоинством смотря на мужчину.

– Мало просто владеть этой железкой, - выплюнул Нотт, пока Малфой сжимал и разжимал кулаки, чтобы успокоиться: его перебили - просто немыслимо!

– После того, как Поттеры предали Совет и были исключены, - смотря на юношу, негромко заговорил лорд Алкивиад. Все звуки мгновенно стихли, и теперь все слушали хранителя истории Совета, - Совет принял решение, что третьим главой сможет стать лишь тот, кого признает клинок хозяином. Прости, но это был единственный способ обезопасить Совет, и наши предшественники наложили чары, не позволяющие владельцу клинка стать главою - только членом Совета, если его пригласят, и Совет одобрит его кандидатуру.

– А в данном случае этого не случится, - какая-то противная усмешка искривила губы лорда Монтегю, который, наконец, подал свой голос.

– А я считаю, что лорд Драйгон достоин места в Совете, - возразил Сильверстон.

– И я! Я тоже!
– начался спор. Лишь Нотт с Монтегю были настроены решительно против, большинство членов Совета поддерживали кандидатуру молодого лорда. Малфой упорно молчал, уже поняв, что этот бой ему не выиграть.

– Подождите! Стойте!
– ну вот, уже второй раз за день приходится разнимать буквально дерущихся из-за него мужчин, - Смотрите!
– крикнул он, занеся над ладонью кинжал. Что ж, в данном случае придётся применить радикальные меры.

Лорды замерли, ещё не поняв, что хочет сделать мальчик. А Джейсон правёл пальцем по узору в виде змеек на основании рукояти. Одна из змеек ушла внутрь, и лезвие мгновенно покрылось плёнкой яда. Те, кто всё понял, в ужасе смотрели на подростка. Они были в таком шоке, что забыли про магию, и не в силах были остановить происходящее.

– Если я не хозяин клинка, то это меня убьёт, - и парень резко провёл клинком по ладони.

Он не позволил страху остановить себя. Неглубокий, но длинный порез остался на его ладони. Он поднял руку, чтобы все увидели оставленную железом царапину, кровь медленно капала с ладони на старинный ковёр.

– Если кто сомневается в силе яда или в том, что клинок выбрал меня, прошу, - он положил кинжал на край стола, - Я разрешаю вам его взять и испытать на себе силу клинка.

Все зашептались, но один человек встал и подошёл к кинжалу.

– Разрешает он, - взял в руки оружие Нотт, - Я вам докажу, что мальчишка просто хочет вас провести, - и он замахнулся клинком над своею рукою.

– Ой, идиот!
– не сдержался Антарес.

А мужчина тем временем оцарапал кинжалом свою руку.

Глаза Нотта расширились от удивления, кожа резко посерела, губы посинели, края пореза сильно покраснели. Все в ужасе повскакивали со своих мест, лорд Нотт же, напротив, начал оседать, задыхаясь.

Джейсон, не ожидавший, что яд настолько сильный, трясущимися пальцами достал бутылёк со слезами феникса и бросился к мужчине. К счастью, тот не оказал сопротивления, и парень, еле справившись с пробкой, вылил несколько капель на довольно глубокий порез. Жидкость зашипела, разлилась по всей ране, и вот, к облегчению мальчика, порез затянулся, к мужчине вернулся нормальный цвет кожи. Нотт тяжело дышал, еле живой от пережитого ужаса.