Какого биджуу я теперь волшебник?!
Шрифт:
А я чуть ли не со слезами на глазах смотрел на родной язык! [10] Причём книга была написана Высокой Речью.
Так что это получается? Этот мир, с огромным количеством языков, является каким–то перекрёстком миров что ли? Может, мой мир вообще местный сателлит? Иначе как можно объяснить то, что язык моего мира… японский? Всего лишь один из семи тысяч…
— Прочтите, пожалуйста, что–нибудь, — попросил я сенсея. — Хочу послушать, как это звучит.
— «Гензаи мадэ, но джикан, но каиши кара сукурёру кенкё суияки», — это название.
10
Изначально
«Свиток медицинских зелий от начала времён и до наших дней» моментально «перевёл» я. Смелое название для книги навскидку в две сотни страниц. Либо зелий не так много, либо они очень универсальные.
— Дорого она стоила? — спросил я, вцепившись в книгу мёртвой хваткой.
— Что–то около пятнадцати рё, — и я чуть не вздрогнул, услышав очень похожее на наше «рьё» название валюты. — У них свои деньги. Рё равен примерно трём галлеонам, так что в галлеонах…
— Сорок пять, — закончил за него я. — А это много?
— Гоблинский банк предлагает курс одного галлеона к пяти маггловским фунтам, если тебе так понятней, — пожал плечами Снейп–сенсей.
— Двести двадцать пять фунтов, — посчитал я и присвистнул.
Это практически столько, сколько тратят Дурсли в месяц на всю семью…
Я положил книгу на родном языке на стол, лихорадочно раздумывая.
— А вам было бы очень интересно узнать, что там написано, сен… сэр? — осторожно спросил я.
— Да, вот только магов–специалистов по старояпонскому не так много, причём, и в самой Японии, не говоря уже об Англии, которая расположена на другом краю света. Я понимаю половину, но без второй части, это сводится к методу проб и ошибок. Так что я забросил перевод.
— Книга очень ценная, я осознаю это, но… Мне показалось, что я понимаю, что там написано, — решившись, шёпотом сказал я, и втянул голову в плечи. — Это нормально для… волшебников?
— Хм… — удивился сенсей. Его бровь дёрнулась на пару миллиметров вверх. — Это… необычно. Но не невероятно. У некоторых волшебников были и есть свои фамильные дары. Даже такой, как понимать язык змей — парселтанг.
— О! — я вспомнил, что Гарри упоминал о том, что говорил со змеями. — О–о–о!..
А вдруг я тоже? Или это был дар души Гарри? Но, если мне досталось очкастое хилое тельце, почему бы не перепасть такой крутой способности? Помню призывы Орочимару и Саске были весьма впечатляющими и опасными. Сколько раз только меня всякие ползучие гады заглатывали…
— Что? — прищурился Снейп–сенсей.
— А… Я… Однажды мне показалось, что маленькая змейка в саду тёти Петуньи что–то мне сказала. Но, я подумал, что у меня разыгралось воображение, — вдохновенно соврал я.
Если он притащит змею, можно будет проверить. Да, так да, нет, так нет.
— То есть, ты, возможно, ещё и змееуст? — уточнил сенсей.
— Я не стал бы это утверждать, сэр. В конце концов, это было всего однажды и мне могло просто что–то послышаться с какого–нибудь соседнего участка, — ответил я, старательно хлопая глазами.
— Серпенсортия! — в руках у сенсея моментально оказалась его палочка, а из неё словно вылилась довольно крупная крапчатая гадюка, похожая на те, которые водились в Великой Пустыне Страны Ветра.
Змей я никогда не боялся, и, благодаря некоторым злым гениям и вивисекторам всея Конохи, даже изучил «изнутри». К тому же любимая еда Гаары — запеченная змея… По вкусу напоминает мясо птицы.
— Мне с ней поговорить? — заинтересовался я.
— Будь осторожней, не суй руки. Но пока я не отдам мысленный приказ, змея не должна нападать, — ответил он. — Если что — я использую контрзаклятие.
Я постарался настроиться на змею. Почему–то перед глазами всплыло общение с жабьим сенсеем
Фукасаку и мои верные друзья — Гамакичи и его брательник–дурачок Гаматацу. В Мёбоку, чтобы говорить на жабьём и не срываться на родную речь, требовалось некоторое усилие и желательно для настройки, чтобы с тобой первым заговорили.Змея молчала и пыталась уползти. И тут я услышал тихое шипение, в котором были какие–то панические нотки.
— Где это я? Ш-што проис–с–сходит?
— Здас–сте, — привлёк я её внимание. — А мы тут вас-с немножечко приз–с–свали…
— Всё–таки змееуст! — воскликнул сенсей.
— Говорящ–щий? — удивлённо обернулась змея. — Приз–с–свали? — она поболтала в воздухе языком. — Тут с-стыло.
— С–соглас–сен, — покивал я. — С-страна так с-себе. С-сам с-страдаю.
Я повернулся к сенсею и перестроился на английскую речь.
— Она говорит, что тут холодно и хочет домой. Вы отпустите её?
— Фините Инкантатем, — взмахнул палочкой он, и змея исчезла.
Надеюсь, вернулась туда, откуда её призвали. Прикольно, призыв работает, но без крови и контракта. Интересно, поэтому она была такой мелкой, относительно змей Саске и Орочимару? Какая–нибудь «пропускная способность» магии? И откуда она была? Вряд ли это бы сказала сама змея, но, наверное, заклинание отбирает какой–нибудь самый ближайший экземпляр. А если Гарри умел говорить со всеми змеями, то значит она из этого мира… Или змеи из какого–нибудь соседнего мира–сателлита попали сюда. Иначе откуда разумность и своя речь? Возможно, что та Вавилонская башня из мифов, вообще была каким–нибудь устройством телепортации… Стоят же у нас по миру древние фуин–телепорты из храма в храм…
— Что ж… — прервал мои размышления сенсей. — Кажется, мы нашли то, чем ты можешь «отработать» это «обучение» у меня. Так что по три часа в день будешь заниматься переводом… Если сможешь, конечно.
И я увидел, что глаза у него очень живо и предвкушающе блестят.
— Хорошо, сэр. Я постараюсь, сэр.
Заработать бонусов у такого человека — великолепно. Надеюсь, что справлюсь.
Часть 1. Глава 12. Эксперименты
30 августа, 1988 г.
Англия, Коукворт, Тупик Прядильщиков, дом Северуса Снейпа
Две недели, с того момента как во мне «обнаружился» дар к двум языкам, промелькнули неожиданно быстро. Просто вот раз — и нет. Перевод медицинского свитка шёл полным ходом, и я, конечно, немного погорячился с тем, что легко справился бы один. Очень помогло то, что сенсей уже бился над ним и выписал все упомянутые в нём ингредиенты и нашёл их переводы и аналоги. Потому что для меня были в новинку различные названия трав, неизвестных магических животных, грибов и прочей волшебной дряни. У него проблема была в том, чтобы узнать, что со всем этим добром делать, как резать, мешать, протирать, толочь, варить и готовить в целом, а ещё были проблемы со временными интервалами, потому что зачастую использовались метафоры и завуалированные образы нашей культуры.
Понимаю. Иногда самому сложно осознать фразы рецепта вроде: «Со всем уважением к рогу зелёного рокукуби, истолчённого в пыль под светом возрастающей молодой луны в количестве шести моммэ, ничтожный медик должен добавлять масла из пятнадцати фунов семян травы томасери и дать пройти этой чудесной смеси по пищеводу неволшебной коомори. После того как упадёт десять лепестков с ветки сакуры в один кэн, ничтожный должен не теряя ни мгновения жизни существа бескровно прервать жизнь. Извлечь опечаленное сердце коомори вместе с желудком и печенью, а затем варить их на медленно пылающем огне, помешивая по ходу прекрасной Аматерасу, пока целебная мазь не станет цвета глубин Ёми».