Какого цвета любовь?
Шрифт:
Ох! Подумаешь, занятие! Это так, для развлечения! Просто, чтоб ногами подрыгать! Разве мой сын не знает, что спорт – это развлечение?! Это же не может быть специальностью, не правда?! Как к этому можно серьёзно относиться?! Ну, плавает себе и пусть пока плавает, если ему нравится! Он окончит школу, поступит в институт…
– В физкультурный? – собеседник явно не ориентировался в ситуации.
– Ну-у-у!.. – мама мило и снисходительно улыбалась наивной недогадливости собеседника. – Ну, что вы! – говорила она в таких случаях. – Физкультурный институт я вообще вузом не считаю! Тренер – это что, специальность?! Мой сын будет инженером или врачом! – мама делала изящный жест.
– Но ведь ваш муж окончил Физкультурную академию! Разве это плохо?
– Ни-ээт! – гордо объявляла она, мотнув головой –
– Так ведь он же по своей первой специальности работает?! Он же физкультуру преподаёт! – знакомый никак не мог уняться! Мама уже откровенно нервничала:
– Слушайте! Я вижу, вы не понимаете, когда с вами нормально говорят! Вам нравится – вот пусть ваш сын и поступает в «Физкультурный» или как он там называется! Ему там самое место!
– О! Если б я мог надеяться! Если б он показывал такие же результаты, как ваш сын!.. Я только делаю, что могу… Вот я его и вожу на машине два раза в день на тренировки за тридцать километров, а то пока он на автобусе доедет! И к шести утра подвожу, и к шести вечера. Вы знаете, иногда не получается с работой, приходится отпрашиваться…
– Извините, мне пора! – в маме явно зрела досада от такой одноклеточной примитивности чьего-то родителя.
Ещё у Сёмы прорезался прекрасный музыкальный слух. Несмотря на то, что аккордеон, на который он ходил, был давно продан, Сёма раздобыл где-то старую гитару и, приезжая домой, с переборами подбирал на ней всякие модные песни. Как Аделаиде хотелось попеть с ним вместе! А сколько песен она знала! У-у-у! И про «Стынут белые метели», и «Песня, моя песня». Только Сёма никогда, ни разу в жизни не сыграл ей то, что она просила Он мог сыграть всё, только не то, что просила Аделаида.
В один из приездов Сёме купили огромный бобинный магнитофон «Комета». Сёма у кого-то взял второй магнитофон и переписал себе кучу бобин групп с разными интересными названиями: «Назарет», «Дип пёпл». Безусловно, это были хорошие группы, но Аделаида не могла их много слушать. Это было слишком много, слишком громко и слишком резко. Она попросила Сёму записать ей ну очч-ч-чень популярную группу «АВВА». И вовсе не потому, что они были такими популярными, высокими, ухоженными. Было в их музыке что-то такое, от чего Аделаида замирала и совершенно терялась. Песни «АВВА» наполняли её изнутри не только самой прекрасной музыкой, но пространством, живыми красками, светом, которых в её родном сером Городе так не хватало. Особенно ей нравилась «Танцующая королева»! Конечно! Это она сама – танцующая королева! Лёгкая, нежная, почти воздушная. И нет в ней ни страшных килограммов, ни очков, ни перхоти. Совсем наоборот – стройная, длинноногая, со светлыми, прямыми волосами, почти как у Агнес из этой АВВА. Это она сама, почти не касаясь пола, раскинув руки летит навстречу…
Аделаида рисовала в своём воображении умопомрачительные картины, как она внезапно исчезает из школы и из Города вовсе и появляется снова, когда ей исполнится семнадцать лет, как королеве из песни. Почти как в её самой любимейшей сказке на свете – «Гладкий утёнок» Андерсена. Там Гладкого Утёнка тоже не любили, его дразнили, издевались над ним, «птичница била его ногой», в общем, никто его не любил и не хотел с ним играть. Сколько ему пришлось пережить горя! Сколько он страдал в одиночестве! А что потом стало, а?! Он превратился в «Прекрасного Лебедя», перед которым все другие лебеди склонили головы! Вот когда ей исполнится семнадцать лет, она снова вернётся в Город и все вообще склонят перед ней головы. И где-то, например, в огромном спортзале возле стадиона будет бал. И она придёт на этот бал, и все на неё будут смотреть и восхищаться ею. Но никто, ни один человек даже со школы её не узнает. Вот тогда она выйдет и станцует под «Танцующую королеву»! И все упадут от восторга. И к ней подойдёт руководитель вечера и спросит у неё:
– Как вас зовут, прекрасная Королева? Вы получаете первый приз за свою красоту и за лучший танец на сегодняшнем балу!
И тогда она скажет:
– А разве вы меня не помните? Я – та самая, которую вы дразнили: «Жирная камбала, тебя кошка родила!»
Сперва никто не поверит,
потому что этого не может быть! Но потом, потом она расскажет, как получила «двойку» по Директорской работе по математике и все сразу поверят. И как им всем станет стыдно! И они попросят прощения за то, что так к ней относились. Но она давно всех простила, потому что всё прошло, всё изменилось и всё у неё прекрасно теперь!У тебя дурной вкус! – Сёма был краток. – Я не собираюсь тратить плёнку на всякие «Абы – бабы»!
Сёма больше не боялся испортить с ней отношения. Ему больше не нужна была её поддержка. Он стал взрослым. Он в сборной республики. На него смотрят с восхищением и восторгом. Он давно не головастик в голубых ползунках, который ходит за ней хвостом, не глядя, просто на её запах и бормочет:
Аида, Аида, Аида!..
Семён теперь почти в открытую тяготится её присутствием. Даже хуже! Аделаида стала его ахиллесовой пятой в борьбе за выживание, его слабой точкой. У него – умницы, музыканта, надежды национальной сборной, не было бы ни косточки скелета в шкафу, кроме как она – толстая и неуклюжая Аделаида. Его сестра, которую ни занавеской не завесишь, ни громкость не прикрутишь. Это значило, что при любом выяснении отношений с «коллегами» со двора или по сборной Аделаида становилась козырным тузом оппонента… Само её присутствие в жизни Семёна ставилось в укор, и звучало приблизительно так:
– Ты вообще заткнись! Сперва посмотри, на что твоя сестра похожа, а потом выступай!
– Не твоё дело!
– Твоя сестра мясожиркомбинат! Понял?!
Сёма по привычке огрызался. Даже дрался пару раз. И дело было даже не в любви к Аделаиде. Однако со временем он почувствовал, как это всё стало его утомлять. Он и так понимал, что девочка в семье – лишняя головная боль. В его душе совершенно законно зрела досада и неприязнь к ней, ибо она часто являлась причиной его поражений и расшатывала авторитет. И ладно бы сидела дома тихо и молча, так нет! Она же, не стесняясь своего вида, вечно лезет на рожон, постоянно перечит и всё норовит выбиться из-под контроля! В Семёне пробуждались злость и раздражение против неё. А однажды ему в голову пришла совершенно законная, логическая, вынашиваемая годами мысль:
Как было бы хорошо, если б Аделаида была не моей сестрой, а чьей-то другой. Ещё лучше, если б её поблизости вообще не было!
В какой-то момент Сёма совершенно отчётливо и ясно понял, что Аделаида его тяготит, мешает ему нормально жить, раздражает одним своим внешним видом. Он вырос, ему больше не надо было, как в детстве, просто чувствовать её запах, ковылять за ней, не выговаривая имени, и монотонно бормотать под нос:
– Аида! Аида! Аида!
– Что?
– Ницово!
Когда же исполнится семнадцать лет…
Что же делать, пока исполнится?
Она собирается станцевать соло. Конечно, это когда-нибудь произойдёт, но в данное время на школьных вечерах её не приглашала танцевать ни одна живая душа! Может быть, вовсе не потому, что она никому не нравилась, просто часть её насмешек автоматически перешли бы на кавалера. Всех развеселил бы смельчак, не побоявшийся, что Аделаида наступит ему на ногу или, как говорили в классе, «переедет, как каток».
Всё это, однако, можно было бы спокойно пережить, дожидаясь своих семнадцати лет, несущих с собой прекрасное превращение. Однако мама никак не желала ждать! Мама вообще не понимала, «как можно так жить, не имея ни чувства собственного достоинства, ни гордости?!». Мама принципиально не понимала: почему Аделаида на школьных вечерах не настаивает на роли ведущей!
Ты должна быть ведущей! – говорила мама, гордо подняв голову и тряся ею. – Что ты всё время сутулишься? Что ты жмёшься?! Кто такая эта несчастная эта… ну как её? Эта, ну, которая в прошлый раз вела вечер выпускников? Эта, с кривыми передними зубами… Посмотри, как она держится! Как будто самая красивая! А на самом деле, на кого она похожа?! Настоящий крокодил! Длинный крокодил «тётенька, достань воробышка!». Зато с каким апломбом! А ты сама себя недооцениваешь! Выпрями спину, расправь плечи, убери волосы со лба, чтоб взгляд был открытым, гордым! Выйди на сцену, объяви что-нибудь! Ты всегда и везде должна быть первой! Самой главной, незаменимой! Если тебя нет, всё должны отменить! Выпрями спину, я тебе сказала!