Какого цвета ночь?

Когда она неподвижно застыла на мерзлой земле, тень склонилась над ней, пристально всматриваясь в лицо с широко раскрытыми в пустоту глазами. Дрожащие руки неуверенно обшарили распростертое тело.

Вдалеке послышались негромкие голоса и чей-то заливистый смех.

Тень взметнулась, напряженно всматриваясь в фиолетовую ночь, потом осторожно переступила лежащее на мерзлой земле тело и исчезла, бесследно растворившись в фиолетовом сумраке.

Веселый смех звучал все ближе и ближе…

Глава 13

С самого утра весь Славгород бурлил как кипящий котел. Последнюю страшную новость передавали, как эстафетную палочку, из уст в уста. Милиция стояла на ушах. В эту ночь Сухоручко спать не ложился — то отдавал бестолковые приказания ошалелым сержантам, то принимал нагоняй от своего начальства.

Содержание новости было страшным: в лесополосе возле станции нашли мертвую девушку, Катю Новикову, дочку продавщицы из овощного магазина и истопника городской ТЭЦ. Еще страшнее были подробности, которые сопровождали это известие. Каждый распространитель этой страшной новости старался добавить от себя какую-нибудь особенно выразительную и впечатляющую деталь, которая могла бы усугубить и без того тяжелое впечатление. Так, некоторые авторитетно утверждали, что девушке выкололи глаза, потому что в них, как на фотографическом портрете, запечатлелась личность убийцы. Другие в один голос твердили, что убийство — дело рук банды торговцев кавказской национальности с пристанционного рынка, которые сначала изнасиловали девушку, а потом удушили ее, чтобы она их не выдала. Третьи уверенно заявляли, что девушка была убита в одном из богатых домов развеселыми юнцами, а потом ее просто вывезли на машине и бросили в лесу.

По месту трагедии целый день бродили орды любопытных, и все те следы, которые милиция не успела огородить и зафиксировать документально, были безвозвратно затоптаны, а вещи, могущие быть уликами, бесследно исчезли с места преступления. За короткий промежуток времени здесь побывал весь город.

Были опрошены пассажиры электрички, в которой возвращалась погибшая, но многие из них не могли толком ничего сообщить. Кто девушку не заметил, а кто и заметил, да не увидел в ее поведении ничего необычного.

К вечеру второго дня был задержан Александр Васин, жених убитой. Он сообщил следствию, что утром у него с Катей Новиковой возникли разногласия на почве личных отношений, которые закончились ссорой, после чего они расстались и более в тот день не виделись. По заключению медэкспертов смерть потерпевшей наступила около девяти часов вечера, а где был Саня в девять часов вечера, с достоверностью установить не удалось. Он утверждал, что дома, но никто не мог засвидетельствовать его алиби — его мать работала в котельной и в вечер трагедии была на дежурстве.

Гибель девушки казалась горожанам событием чрезвычайным и почти невероятным. Возле магазинов, чернея как вороны на снегу, собирались кучки людей и опасливым шепотком обсуждали случившееся. Общественное мнение сходилось к тому, что во всем виновата милиция. Милиция же непрерывно патрулировала улицы, хватала всех, кого ни попадя, и волокла в кутузку. В рекордно короткие сроки были выловлены три залетных бомжа, цыган с местной автозаправки и еще несколько подозрительных личностей южного вида, неизвестно зачем прибывшие в Славгород. Все они в один голос утверждали, что ничего знать не знают и ведать не ведают, но это не освобождало их от ответственности.

У погибшей девушки нашли в сумке кошелек с деньгами, следовательно, это не было банальное ограбление. Отрицательный ответ судмедэкспертизы на вопрос об изнасиловании и отсутствие каких бы то ни было телесных повреждений, кроме следов удушения, также порождали массу вопросов. В первые же часы своего существования «следствие зашло в тупик». Выхода из этого тупика не просматривалось.

Дела мои чем дальше, тем шли, по-видимому, хуже. В том смысле, что они ни на йоту не продвигались вперед. Никто из обитателей особняка с видом на реку не стремился посвящать меня ни в семейные, ни в какие-либо иные тайны. Мною никто, в том числе и хозяин дома, не интересовался (Стасик не в счет, дай ему волю, он целыми днями торчал бы в моей комнате, точно муха, попавшая в блюдце с медом). Я жила в особняке, точно лесник на своей таежной заимке, слушая лишь голоса зверей (собака Стеффи) и птиц (местные вороны), не видя человеческого лица (псевдо-Крупская не в счет) и никого не интересуя.

С одной стороны, можно было сказать, что я жила как у Христа за пазухой — в холе и неге, а с другой стороны, за пазухой оказалось скучновато. Хоть волком вой! Я уже излазала весь городок вдоль и поперек, местные достопримечательности знала до последнего изъяна в штукатурке и в свободное время могла бы вполне подрабатывать гидом. К концу первой недели меня знал в лицо если не весь городок, то изрядная его половина. Местный милиционер по фамилии Сухоручко здоровался со мной за руку и держал в курсе всех местных новостей, начиная с ограбления пристанционного ларька и кончая загадочным убийством неизвестной мне девушки в парке. Последняя новость меня почти не удивила. Удивила скорее бурная реакция на нее и вызванный этим ажиотаж. Однако волна, вызванная чрезвычайным происшествием, постепенно докатилась и до дома под медной крышей…

В один мирный вечер в ворота позвонили три личности в мышиных мундирах и робко попросили Стасика. Тот сидел у меня в комнате — мы проводили вечер воспоминаний с ворохом семейных альбомов в руках. Для меня эти семейные архивы были довольно любопытны, потому что в них фигурировала Маша. Собственно, я и рассматривала-то их только из-за нее.

Стасик аккуратно обходил все мои наводящие вопросы относительно снимков с сестрой типа: «А кто это с ней? А где это они? А что они делают?» — и вместо этого подсовывал мне глянцевые фото своей полуобнаженной персоны на пляже, в спортзале у тренажеров и на вышке для прыжков в воду. Также он тщетно пытался обратить мое внимание на свой правый трицепс и приводил мне такие страшные цифры его диаметра, что, по самым приблизительным подсчетам, они могли бы сделать честь даже великану.

Неожиданно раздался робкий стук в дверь, и в комнату вошла Наталья Ивановна в кухонном фартуке. Ее круглые, потрясенные глаза растерянно оглядывали комнату.

— Станислав Витальевич, — задыхаясь, пробормотала домработница, безуспешно борясь с собственным испугом. — Там… К вам пришли!

Стасик перевернул страницу и равнодушно осведомился:

— Кто?

— Из милиции. — Наталья Ивановна не знала, куда деть мокрые от недавнего мытья посуды руки. — Трое.

Стас махнул рукой, как будто милиция приходила к нему ежедневно и исключительно по трое.

— А, это, наверное, Сухоручко со своими обалдуями… Я ему обещал кассеты дать… Пусть подождет, я щас! — И тут же он обратился ко мне: — А вот это мы в горах, Пиренеи называются…

Наталья Ивановна не уходила.

— Они ждут, — робко настаивала она. — У них рация!

— Ладно, ладно, иду. — Стасик с досадой поднялся с дивана и бросил мне уже в дверях: — Подожди меня, я скоренько…

После этого «скоренько» дома появился он только через два дня.

«Конфиденциально. Отчет за 26 октября 1998 года о проведении наружного наблюдения за объектом, проживающим по адресу: Кутузовский проспект, дом №… квартира №…

Наблюдение проводилось с 7.00 утра до 24.00.

С 7.00 до 12.00 объект из дома не выходил. В 12.14 вышел из подъезда, сел в желтый «мерседес» (номер 222ии 99 RUS) и выехал из двора по Кутузовскому пр. в направлении области. По пути следования объект останавливался в следующих местах: