Каков Цвет Ночи, Шиноби?

"Продолжим ночную медитацию. Заодно возьму талисман, разобью, буду делать видимость работы"

Далеко уходить Нара не стал. Просто вышел из дома, сел в позу лотоса и положил дощечку на колени.

Медитация протекала медленно, но верно. В тенкетсу оживилась чакра и постепенно насыщалась Инь. В какой-то момент, когда необходимо было сделать перерыв, мальчик решил наоборот увеличить нажим. Это дало своеобразный результат. Тенкетсу, находящиеся в глазах, вспыхнули волной боли. По привычке терпеть любую боль, Ситис проигнорировал это и только усилил поток. Чакра ускорилась, практически выходя из пор в мир.

"Кажется, во мне что-то сжигается. Не знаю, хорошо это или плохо, но нужно продолжать. У меня предчувствие!"

58

Со времен самой первой медитации у Ситиса складывалось ощущение, что что-то внутри мешает ему добиться результатов. Сейчас, как никогда раньше, он был близок к разгадке. Чакра уже давно испытывала трудности, словно нож пытался пройтись не по маслу, а по неровной металлической поверхности, и только сейчас смогла отыскать обходной путь к раскрытию истинной силы.

По лицу начинающего шиноби потёк пот. С каждой минутой напряжение стремительно возрастало. Более половину тенкетсу дрожало, ожидая прорыв. В одной из таких мест Ситис заметил значительную слабину и направил все свои силы, чтобы разбить барьер.

Послышался хруст.

Ситис закашлял.

На землю упал зуб, вместе с кровью.

— Ха-ха.

Резкий голос и неожиданная концовка вырвала Ситиса из медитации. Обернувшись, он увидел смеющегося бородатого мужчину, ростом под два метра, идущего рядом со старейшиной.

— Он снова просто сидит, да? Вот дурак! Ха!

— Таро-кун, не говори так. Вера требует терпения.

— Ха! Не верю я во всё это.

Ситис еще никогда не был так близок к прорыву, поэтому весьма болезненно воспринял насмешку. Особенно ему не понравилось, что его прервали.

— Сюдзи-кун, да? — спросил старейшина. — Почему ты тут сидишь? Ждал меня?

— Нет. Здесь идеальное место, для первого амулета.

— Ну так разбей себе нос! Ах-ха-ха!

У Ситиса покраснели глаза. Взяв дощечку, он разбил о свой лоб. Щепки полетели во все стороны, парочка впечаталась мальчика в кожу, вызывая кровотечение.

— О. Реально разбил, — остановился мужчина. — Ха. Ха-ха! Ну малец!

— Пойдём, Таро-кун.

— Ага.

В спины уходящим последовал взгляд, полный жаждой крови. С этого момента они стали врагами номер один.

"Из-за них я оборвал медитацию; из-за них я не смог совершить прорыв! Они заплатят. За всё заплатят".

Бросив талисман валяться на земле, Ситис вернулся домой, приводить мысли в порядок. Пару раз он пытался снова начать медитацию, но тело сразу же ломило. Особенно тенкетсу в глазах — жжение невыносимое. Неудача заставляла злиться ещё сильнее.

С утра пришёл старейшина и разбудил разгневанного со вчерашнего мальчика. С ходу тот начал задавать вопросы, касательно веры. Нара, тщательно обдумывая каждое слово, отвечал, а сам погружался в ещё большую пучину ненависти. Ему стало казаться, что этот старик действительно его проверяет. Или, что вернее, издевается.

— Ну ладно, Сюдзи-кун, мне пора. Сегодня ночью тоже пойдёшь молиться, да?

— Конечно, старейшина-сан.

— Что-ж. До встречи.

К вечеру, когда люди планировали ложиться спать, новоиспеченный адепт пока ещё не существующей религии вышел на дело. С собой он взял: колокольчик, одну доску, все свои вещи и лепешку. Последняя, по пути, была с особой жестокостью съедена.

"Итак, старикан, — коварно затаился Ситис. — Ты хотел больше узнать, да? Сейчас узнаешь".

Оскалившись в предвкушении представления, Ситис взглянул на дом старейшины вдали и достал колокольчик.

Раздался непрекращающийся звон.

Вспомнив мотив пения Люсьена и примерную интонацию, Нара запел. В окнах домов поблизости появились первые люди, ведомые интересом к резкому шуму.

— Чувствую зло! — закричал Ситис. — Зло близко!

— Кто-нибудь, заткните его! — бросила женщина.

— Он же молится, нельзя так.

— У меня ребёнок проснулся, какая мне разница?! Ты его будешь час уговаривать лечь спать?!

Тем временем, Ситис продолжал. Взяв амулет, он стал трястись и вопить, что зло живёт в этой деревне и не будет покоя, пока его не очистить. Такой протяжный вой испугал часть скептически настроенных жителей, всё-таки они религиозны.

Внезапно, мальчик достал из сумки испуганного кролика, со связанными лапами.

— Эт что такое?

— Кролик?

— Покажи мне… — зашептал Ситис, а после, в полный голос вскрикнул. — Покажи! Покажи мне, во имя Матери ночи, где скрывается Зло!

Толпа замолкла. У некоторых дрогнули пятки, вдруг, действительно где-то есть зло? В таком случае о нём нужно, как минимум, знать, а как максимум избавиться!

Кролик в руках Ситиса задрожал. Мальчик, увидев это, изобразил шок и вскрикнул:

— Оно там! Впереди! Зло здесь?!

— Может, Чудовище? — шепотом спросили в толпе.

— Да ну, днём?

Мальчик медленно шёл, изображая пение. Пару раз он подходил к людям, а те шарахались в стороны, видя явно нездоровый огонь в глазах. Уже скоро Ситис дошёл до дома старейшины.

— Чувствую. Зло. Зло живёт здесь! Люди! Мой учитель был прав, в этой деревне живёт нечто, монстр!

Люди переглянулись.

Из дома, на крики, выбежал Таро, в наспех надетом кимоно. Вслед за ним его жена — молодая девушка с тёмной короткой прической, в руках она несла ребёнка. Одновременно со старейшиной вышел из дома мальчик, лет семи, в глазах читался ещё больший интерес. чем у кого-либо здесь присутствующих.

— Что такое? Опять этот мелкий? — спросил Таро.

— Зло! Священное Животное реагирует!

— Что?..

Ситис сжал уши кролика и пустил свою чакру. Толпа продолжала непонимающе восклицать, некоторое предлагали выкинуть из деревни непрошенного гостя, иные ждали продолжения.

"Почему чакра так слабо реагирует на кролика? Что изменилось?! Сильнее, я должен освободить больше чакры из пальцев!"

— Пошёл отсюдава, — произнёс Таро. — Или давно по ушам не давали?

— Подожди, — вступился старейшина. — Может, всему есть объяснение?

— Всё, я сейчас сам его выкину! — вышла женщина из толпы. — Ненавижу лжецов!

Внезапно, кролик странно изогнулся в сторону старейшины и замер в напряженной позе. Через миг тот умер. Его тело стало стремительно чернеть, особенно глаза, словно в них поселилась тьма.

— Ч-что это? — непонимающе спросил стоящая впереди всех женщина.

— Это зло! Доказательство! Они отравили Святую Ночь и убили Священное Животное! Узрите! Люди!

Толпа, желая осмотреть труп, сдвинулась вперёд. Не желая быть задавленным, Ситис отошёл назад.