Какова цена рая?

Он провёл ладонями по гладкой коже её спины, поражаясь чувству того, как крепко прижимается к нему её тело.

– Эбби, милая, – проворковал он, качая её. – Тебе не нужно бояться. Посмотри, как много я приобрёл, когда мы поженились. У меня есть ты и наш ребёнок. Не говоря о лучшей еде и домохозяйке штата Техас, – его смех был хриплым, а тело уже реагировало на её прикосновение, её запах.

Боже, как он хотел её. Никогда за всё время, пока он знал её, Диана не вызывала у него такую реакцию. Ему пришлось заставить себя сосредоточиться, чтобы сказать Эбби то, что ей нужно было знать.

Его руки опустились и легли на её бёдра.

– Может, ты была права, что разозлилась, Эбби. Когда мы поженились, я знал, что с Дианой всё кончено. И я всё ещё знаю это. Но важно, что и ты это знаешь. Ты должна доверять мне, милая. Я никогда не брошу тебя и нашего ребёнка.

Она отстранилась и взяла его лицо в свои руки, её большие пальцы очерчивали его скулы, его губы и его подбородок.

– Я тебе доверяю, Тейт. Я знаю, что ты не бросишь нас. Ты не смог бы, даже если бы захотел.

– Что ты имеешь в виду? – он нахмурился, услышав её слова. Что-то в них обеспокоило его, но он не мог ничего понять.

– Ничего, – она опустила руки и пробралась через расстёгнутую рубашку к его груди. Когда она подняла голову, он увидел блеск лунного света в её глазах, наполнившихся влагой. – Люби меня, Тейт, – прошептала она. – Мне нужно, чтобы ты держал меня и никогда не отпускал.

Глава двадцатая

– Денди? – Тейт приподнялся бровь, глядя на неё.

– Да, – Эбби наблюдала за жеребёнком, который танцевал вокруг Сладкой, играя с ней и Тейтом в кукушку. Его любопытность боролась с застенчивостью. Кобыла продолжала есть, но наблюдала за своим ребёнком. – Впервые, когда Джо увидел его, он сказал: «Этот будет настоящим денди», – улыбнулась она. – Думаю, это идеальное имя для него.

Он снова перевёл взгляд на жеребёнка.

– Кажется, ему это подходит. Хорошо, будет Денди. Родился первым, назвали последним.

Пастбище было заполнено кобылами и их жеребятами, и Эбби выпала честь дать имена им всем. Она отнеслась к работе серьёзно, днями выбирала подходящее имя для каждого жеребёнка.

Пёс побежал впереди них, когда они свернули к ручью.

– Ты уверен, что не хочешь взять свои рыболовные снасти? – Эбби взглянула на Тейта. Одна его рука лежала на её талии, пока они шли. После ночной ссоры, если это можно было назвать ссорой, она не хотела усугублять проблему, заставляя его отказываться от его обычных воскресных занятий.

Она снова осознала, что никогда не видела Тейта злым. Он никогда не повышал голос, даже когда спорил с Бадди из-за домашних заданий. Больше всего он приблизился к этому в тот день, когда ударил Джо. Должно быть, в тот день он был зол, но его голос никогда не превышал нормальной громкости. Он становился даже тише.

– Уверен, – он указал на проход немного левее обычной тропы. – Пошли этим путём. Я хочу показать тебе одно место.

– Твоё рыболовное место?

– Нет. Я больше не прихожу сюда так часто. Не сюда.

Его голос был задумчивым, практически грустным. Но, опять же, после прошедшей ночи они оба были в странном настроении. Тейт был тише, чем обычно, не дразнил её и не смеялся. Каждый раз, когда он подходил ближе, прикасался к ней, казалось, он не мог остановиться. Ничего глобального, он просто прикасался пальцами к её руке или проводил рукой по её волосам. Если бы она не была так гиперчувствительна к его поведению, она и не заметила бы.

– Вот оно, – он прошёл между деревьев, убирая с пути ветки для неё.

Эбби остановилась и с благоговением осмотрелась вокруг. Справа от них быстрый ручей сужался в несколько маленьких водопадов, которые падали в широкий, глубокий пруд. Дальше от той точки, куда лилась вода с водопадов, поверхность пруда не покрывалась даже рябью, и он был таким чистым, что солнечные лучи достигали дна.

Берега были покрыты травой, большие валуны были разбросаны тут и там, как гранитные сидения для невидимой аудитории. Ветки древних ив едва касались воды, создавая укрытия от яркого солнца под своей листвой. На краю самой глубокой части пруда находились гниющие остатки небольшого причала, доски которого были наполовину оторваны.

– Тейт, это прекрасно.

Он кивнул.

– Здесь я учился плавать, когда мне не было и пяти лет. Мой прадед садил эти ивы, – обойдя валуны, он сел на траву, а затем потянул её за руку, чтобы она села рядом. Он обнял её и прижал спиной к своей груди, положив подбородок на макушку её головы.

– Меня сюда приводил мой дедушка. Тогда я думал, что нигде не может быть места прекраснее, чем это. Или человека прекраснее, чем мой дедушка. Именно он учил меня плавать, и он построил этот причал только для меня, чтобы я мог прыгать с него в воду.

Он молчал так долго, что Эбби подумала, что он не собирается продолжать. Но когда он заговорил снова, его голос был таким тихим, что у неё создалось впечатление, будто он забыл о её присутствии.

– Он любил рыбачить. Почти так же сильно, как любил меня. Он брал меня с собой и позволял мне плавать и играть в пруду, пока рыбачил. Он никогда ничего не ловил в такие моменты, но для него это не имело значения. Дедушка был таким человеком, который любил смеяться. Для него жизнь была одной большой коробкой конфет, в которую он залазил обеими руками. Не было ничего достаточно серьёзного, чтобы заставить его переживать.

– Похоже, он был идеальным дедушкой. Должно быть, ты очень его любил.

– Так и есть. Мой папа говорил, что я очень похож на него.

– А ты похож? – Легкий ветерок со стороны воды взъерошил её волосы, и она убрала их с лица.

– Нет, – отрезал он, и она почувствовала, как его мышцы вдруг напряглись. – Я не похож на него. Ничем.

Она приподняла голову, чтобы лучше видеть его лицо. Его кристальные глаза наполнились холодом и были сфокусированы на чём-то, что мог видеть только он. Но его челюсть разжалась так же быстро, как и успела сжаться.