Какой придурок вызвал демона?!

— Как это у тебя получилось? — спросил меня кузен.

— Не знаю, — честно ответил я, крепко вцепившись в стул. И все мы скрестили взгляды на тёте Петунье.

Н-да, интересно, как она будет выкручиваться и как теперь изменится моя судьба в семье, которая закоди… заколдована на неприятие к проявлениям магии?.. Хорошо, что поужинать я успел, а то быть наказанным на голодный желудок совершенно не хочется…

Глава 4. Решения и обещания

8 августа, 1988 г.

Англия, Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом 4

Удивительное дело, но наказывать меня не стали. Вместо того, чтобы запереть в чулане под лестницей, как это было пару раз за прошедшую неделю, когда у родных начинались заскоки на мою тему, тётя глубоко вздохнула, словно готовилась к погружению под воду, и выдала Вернон-сану и Дадли-куну:

— Гарриволшебниккакиегородители.

Я вот даже не понял, что она сказала, впрочем, не я один.

— Что-что? — взметнулись вверх рыжеватые брови дяди.

— Гарри волшебник? — Дадли расслышал лучше. — Настоящий волшебник? Ух ты!

Дядя как-то странно всхрипнул и схватился за сердце.

— Спокойно, милый! — Петунья-сан взяла себя в руки и подскочила к мужу, которому от новостей поплохело.

Я, как и Дадли, серьёзно испугался за его здоровье. Вот только если мой кузен бестолково засуетился, то я почувствовал странное тепло в груди, и к хрипящему Вернону подлетела струя воды из-под крана и вылилась тому на макушку.

От такого душа дядя резко ожил и сделал что-то вроде «брр-бр-бр», смешно зашевелив своими широкими усами, которые мне жутко нравились. Маскировка отличная, если понадобится скрыться, то можно их сбрить, и никто его не узнает.

— Я всё уберу! — я быстро подхватил тряпку и затёр лужу на полу кухни.

— Папа, тебе лучше? — спросил Дадли.

— Да, — глухим голосом ответил Вернон-сан, потому что как раз вытирался полотенцем.

Я не отсвечивал, слившись со стулом, ожидая вердикта семьи. Всё-таки им тяжело осознать мои особенности, да и, думаю, обычной нормальной семье сложно справиться с ребёнком, вокруг которого что-то происходит, причём бесконтрольно со стороны самого ребёнка. Конечно те, кто могут управлять чакрой, часто чувствуют себя намного сильнее других, есть побочный эффект «могущества». Но, в основном, к управлению чакрой шиноби подходит между восемью и двенадцатью годами, если не говорить о клановых гениях вроде Учиха Итачи или Хьюга Неджи. То есть у нас нет таких «неожиданностей», для того, чтобы что-то сделать «этакого», нужно хорошо потрудиться и постараться. Для управления чакрой нужно выработать дисциплину: регулярные упражнения, особая дыхательная гимнастика, медитации. Всё это не очень-то выходит в юном возрасте, точнее — не у всех. Шиноби считаются взрослыми с момента получения протектора генина, а это может быть и в десять лет. К тому же обучение клановых детей начинается лет с трёх, а в Академию принимают с шести. Так что бесполезно сравнивать восьмилетнего Дадли-куна со мной или Саске того же возраста.

Меня самого несколько напрягает то, что я не мог проконтролировать процессы, которые со мной происходили практически с интервалом в несколько минут. Сначала полетел, потом управлял водой. Может быть, до этого у меня было чакро… точнее, маго-истощение, а потом всё резко вернулось? Если предположить, что Гарри задействовал свою детскую магию, чтобы притянуть мою душу в своё тело? В прошлый раз, когда он «вызвал демона», помнится, он был вялым и сказал, что потратил слишком много сил на призыв.

А если такие штуки происходили постоянно? Думаю, если бы в моей семье рос ребёнок, который мог взять и взлететь, или поджечь волосы, или заставить кунаи кружиться в воздухе, я бы очень нервничал. Особенно если бы не являлся шиноби. А вдруг этот ребёнок поранит кого-то из моих близких? Выдаст меня всем остальным? Тут вариант с запугиванием и ограждением от этого ребёнка «нормальных людей» не самый плохой, на мой взгляд. Страшно не то, что может маленький волшебник, страшно то, что он не понимает вред, который может нанести окружающим.

Однажды я серьёзно поранил Сакуру своей чакрой, когда выпустил покров биджуу. Проблема в том, что ты в этом состоянии себя совершенно не помнишь и не контролируешь. Такая цена силы. Сакура — первоклассный ниндзя-медик, но она долго не могла убрать уродливый ожог отравленной чакрой. Но упорно молчала, не хотела расстраивать меня тем, что это с ней сделал я. Хорошо, что капитан рассказал. Я взглянул на эту проблему с другой стороны. Мало, крайне мало быть сильным. Надо нести ответственность за эту силу.

— Вернон, тебе стоит прилечь, — распорядилась Петунья-сан. — Дадли, малыш, проследи, пожалуйста, за папой и посиди с ним.

Дядя бросил на меня задумчивый взгляд, но послушал свою супругу и они вместе с притихшим кузеном протопали на второй этаж.

Тётя снова глубоко вдохнула, разгладила складочки на своём платье и решительно села напротив меня.

— Гарри, у тебя, наверное, есть вопросы. Задавай, — разрешила она.

— Вы меня не выгоните? — смущаясь, спросил я. Актуальный вопрос в свете произошедших событий.

— Нет, мы не можем, — отвела взгляд тётя.

— Я постараюсь больше так не делать. Постараюсь контролировать это, — выпалил я, прикусив готовое вырваться «не будь я Узумаки Наруто». Всё-таки детское тело и вообще шанс побыть ребёнком в семье немного откатило моё критическое восприятие.

— Вряд ли у тебя получится, — покачала головой Петунья-сан. — С Лили иногда происходило подобное, правда, не в таких масштабах и достаточно редко. Она могла оживить завядший цветок или падающие листья в саду превращались в бабочек… Однажды я сильно оцарапалась, пошла кровь, она испугалась за меня и рана мгновенно зажила. У тебя же… Когда тебя принесли, ты постоянно плакал. Не помогали ни игрушки, ни песни. Кроме того, по спальне летали предметы, тлели занавески… Я… очень боялась за Дадли и за Вернона. В итоге выходом стал… чулан под лестницей. На втором этаже, там, где наша с Верноном спальня и комната Дадли, они могли это увидеть или пострадать… Я организовала тебе комнатку внизу. В темноте ты быстро успокаивался. К тому же я не боялась, что маленький ребёнок, вдруг взлетев, выпадет в окно. После твоего переселения на первый этаж магические выбросы почти прекратились.

— Понятно… — пробормотал я. Тайна чулана раскрыта. — Но я всё равно постараюсь. И я обещаю, что никто из моей семьи не пострадает.

— Это было бы замечательно, — выдавила улыбку Петунья-сан, и я увидел, что она еле держится. Повинуясь наитию, я подошёл к ней и обнял, всё же подспудно ожидая, что меня оттолкнут. В детстве меня никто не обнимал, и даже лёгкое прикосновение к голове было сродни чуду. Она всхлипнула и крепко сжала, обнимая.

— У тебя её глаза, — глухо прошептала тётя. — Как у Лили. Мою маленькую сестрёнку поглотил мир волшебников. Она радовалась чудесам, которые могла делать, ей нравилось учиться в волшебной школе, она очень хорошо там училась… А потом её убили. Ей только двадцать один год исполнился. Такая молодая. Наивная, доверчивая, влюблённая в этого твоего папашку — Поттера. А теперь и тебя заберут в этот их Хогвартс…

Тётя отстранилась и быстро проморгалась, сдерживая так и не пролившиеся слёзы.

Вот тебе и бесчувственные злые родственники. Может ли быть: мотивируя тем, что Гарри всё равно обречён, тётя предпочитала его не замечать и концентрировала свою любовь на родном сыне? Эх, людская психология своеобразна. Но ни «недолюбленному» Гарри, ни «перелюбленному» Дадли, думаю, это не принесло ничего хорошего.

Впрочем, если Петунья-сан стала говорить о матери Гарри, значит, скорее всего, она переборола или сняла наложенные чары или ментальное воздействие.