Калгари 88. Том 10

Когда вернулись в лагерь, Арина посидела в общей компании, в которой ребята сгруппировались вокруг Ермолова, который много рассказывал о родном крае, о путешествиях, правилах походов по тайге и рекам. Слушали его ребята с открытыми от удивления ртами, настолько захватил Ермолов их своими рассказами. Никогда бы они не подумали, что он такой интересный в общении человек и так много знающий обо всём. Варить уху на костре: пожалуйста! Коптить рыбу на палке: только так! Выживать в тайге: запросто!

Однако вскоре Арина вынуждена была признать: делать тут было абсолютно нечего. Купаться Ермолов не разрешал, так как течение было быстрое, глубина на середине реки порядочная. Да и на дне лежали крупные валуны и обломки скал, которые просвечивали через быструю воду. Ниже шумели пороги, что тоже не прибавляло безопасности этому месту. Тут утонуть только так!

Вскоре остыла сваренная уха. Ухи, правда, почитай что, не было: почти весь котёл занимали 11 крупных рыб, каждая весом граммов по 300–400, над которыми виднелась совсем немного воды, покрытой жёлтым жиром.

— Пахнет аппетитно! — заметила Арина. — Но тут одна вода с рыбой.

— Это же лососевая рыба! — объяснил Ванька. — Попробуй кусок!

Рыбу по-братски разделили между всеми желающими, между теми, кто ещё мог что-то есть. Уха действительно получилась прекрасной. Такую Арина не пробовала никогда! И даже уха из волжской стерляди и норвежской сёмги, которую иногда варила Анна Александровна, не могла сравниться с ней! Съев кусок рыбы, Арина запила его наваристым бульоном и в очередной раз убедилась, что вкуснее она пока ещё ничего не пробовала, хотя, возможно, это был лишь временный эффект сиюминутного ощущения.

…Анька за время рыбалки и отсутствия Арины на прогулке всё-таки нарисовала свою картину под названием «Синие скалы в пасмурный день». Картина действительно получилась прекрасной. И… Суровой… Свинцовая гладь реки, а над ней нависает громадная серая стена, испещрённая синими прожилками, с нависающими соснами, избитыми жестокими ветрами. Вид получился мрачный и вызывающий какую-то непонятную тревогу. Опять Анька ухватила самую суть этого места: прекрасного, но в то же время и опасного. Однако… Была в картине какая-то несуразность…

— А что это у тебя посреди реки? — улыбнулась Арина, ткнув пальцем в какое-то непонятное белое пятно, в котором слабо угадывался плывущий человек. Даже не плывущий, а которого тащило течение.

Анька уже хотела сворачивать ватман, положив с обоих сторон газеты для защиты от воды и пыли, но на миг остановилась.

— Это… — затруднилась объяснить Анька. — Я нарисовала, как будто человек пытается переплыть через реку. Или… Мне как будто приснился такой сон. Как будто кого-то утащило течением и он тут утонул.

— Но зачем ему плыть тут? — удивилась Арина. — Тут же не поплаваешь, вон как опасно.

— Ну, например, он… Поскользнулся на камне, потому что далеко зашёл в воду! — лукаво улыбнулась будущая маман. — Например, если Ванька шагнул бы на пару метров дальше. Мне почему-то показалось, что это могло бы случиться, не останови ты его.

— Да ну тебя! — махнула рукой Арина. — Пошли, ухи похлебаешь!

Она огляделась и подумала, что похоже, скоро они пойдут обратно в лагерь…

Глава 33 Буря столетия

Когда окончательно доели уху, Ермолов объявил небольшой отдых, после которого предстояло возвращаться домой. Время незаметно перевалило на вторую половину дня, и стало совсем сумрачно, близился вечер. Тем более, неожиданно подул ветер, от чего сразу сделалось неуютно и зябко, вода грозно потемнела и стала свинцовой, а где-то вдалеке громыхнул гром, что было очень и очень недобрым признаком на таком отдалении от лагеря, да ещё рядом с коварной рекой.

— Всё, ребята, посидели и хватит, — сказал Ермолов, осмотрев окрестности. — Где-то в верховьях реки гроза бушует. Не близко отсюда, но гром слыхать, это километров 30 примерно. Нужно уходить, иначе непогода застанет нас здесь, а попасть под удар молнии без укрытия очень опасно.

Собрав утварь и внимательно осмотрев место стоянки, ребята затушили костёр, ещё раз осмотрели округу и отправились организованной колонной обратно в направлении лагеря. Сейчас уже не шутили: понимали, что дорога предстоит долгая и трудная.

Когда подошли к перекатам, через которые нужно переправляться, ребята с удивлением обнаружили, что уровень воды вырос сантиметров на 20, многие отмели оказались залиты, а центральная протока, по которой проходил фарватер, уже была не такой легкой в преодолении. Течение убыстрилось, по центру появились крупные волны, заплетающиеся в тугую косу, далеко выдающуюся в плёс. В таёжных реках, в большинстве протекающих по каменному ложу, при малейшем дожде вода прибывает очень быстро: ей некуда впитываться, слой почвы тонкий, остаётся стекать только в русло.

Берега на островах тоже оказались подтопленными, что сулило дополнительные трудности, а уже вполне ощутимо громыхал гром: гроза приближалась.

— Так, ребята, ситуация экстраординарная, — спокойно сказал главный тренер. — Но пока ещё не критическая. Спокойно. Переправляемся, как и раньше, тройками, только уже не переодеваемся. На это нет времени. Я иду первый, проброшу верёвку, потом буду стоять и страховать вас посередине реки. Всё, идём.

Главный тренер распутал из рюкзака верёвку, вдвоём с Ванькой Карповым переправился на остров, и прочно закрепил её там, привязав к могучему кусту тальника. Потом вышел на середину реки и стоял там, страхуя весь отряд. Ребята двойками переправились через рукав. Пришлось сначала переводить самых маленьких, потом переправляться самим, что заняло примерно полчаса. Посередине реки глубина уже была примерно с метр, и течение на фарватере ощутимо давило.

А ведь предстоял ещё поход по крупным камням, потом по промоинам, причём в мокрых штанах и обуви. Поход уже превращался в какой-то экзамен на выживание…

Однако шли. Хоть идти и было неудобно в мокрой обуви и штанах, моментально облепивших ноги. Куда деваться, надо идти: тучи становились всё мрачнее, потемнело так, словно наступил поздний вечер. В воздухе повисло тяжкое безветрие. Раскаты грома приблизились. Совсем одичал гнус.

Дорога от места переправы до лагеря заняла примерно 1 час, в течение которого пришлось порядочно поработать и руками и ногами. Сейчас уже не было никакой индивидуальности, ребята воочию поняли, что они одна команда. Не было никаких отстающих: если человек начинал уставать, у него брали рюкзак и помогали идти, если кто-то трудно преодолевал камни или подскальзывался, ему помогали.