Калгари 88. Том 3

— Люся… — Марина укоризненно посмотрела на неё. — Всегда в интернате селили. Кто ж детей в гостинице поселит? Там для взрослых-то мест нет!

— Каких ещё детей??? — с неудовольствием спросила Арина. — Мы подростки ваще-то! Спортсмены! Гордость нации!

— Сейчас придём в раздевалку и посмотрим, кто тут подростка, а кто гордость нации, — хитро улыбнулась Соколовская. — Люда. Перестань. Ты иногда задаешь настолько глупые и оторванные от жизни вопросы! И говоришь странные и смешные вещи!

После обеда время ещё было, и втроём пошли прогуляться по территории ДЮСШОР. Горинский с Савосиным увязались следом. На небольшом отдалении шли за фигуристками, иногда отпуская шуточки на грани фола. Девчонки хихикали в ответ, оборачиваясь, и дерзко отвечали.

Арина больше молчала, оставляя подколки без внимания, и смотрела по сторонам. Внутренняя территория спортивной школы была огромна. В окружении зданий находилось футбольное поле, сейчас заваленное снегом. Вокруг поля шли беговые дорожки в снегу, по которым сейчас параллельно друг другу проложено несколько лыжных дорожек. Стадион был не пуст. Лыжники нарезали круги по лыжне. Арина засмотрелась на ребят, стремительно несущихся по дорожкам.

Погода стояла прекрасная. Ночью выпал снег и, как белоснежная простыня, накрыл подтаявший черноватый наст. Чирикали птицы, светило яркое февральское солнце. Чувствовалось приближение весны, и где-то в районе сердечка возникло неясное томление. По теплу, свету, дружбе и всему самому хорошему, что может существовать в жизни юной девушки.

После обеда Левковцев опять построил всех на льду.

— Приступаем к второй фазе ледовой тренировки, — заявил тренер. — Катаем макет короткой программы. Без сложных прыжков. Следим за дыханием. Не устаём. Контролируем тайминг. Держим тайминг! Это важно! Первый Горинский. Артур! Тебе отдельно говорю — не форсируй события!

— Я могу сейчас откататься полностью! — возразил Горинский. — Зачем мне макет?

Арина конечно же знала, что скажет тренер. Он не согласится. Теоретически Артур мог именно сейчас откатать полностью короткую программу, со всеми элементами — он же делал это на чемпионате города и во время общих тренировок, проходивших на прошлой неделе. И даже выдать прокат жизни, лучше которого никогда не будет. Однако фигурист не может быть на пике формы достаточно длительное время — это невозможно физически и психологически. Даже во время двухнедельного перерыва между городским и областным чемпионатом Левковцев действовал словно по учебнику — первую неделю сбрасывал форму у спортсменов, следил, чтобы не было перетренировок и напряжений. Вторую неделю наоборот, очень плавно поднимал её до максимума. Апофеозом тренировок были будущие полные прокаты соревновательных программ в четверг и пятницу, что должно соответствовать реальным прокатам на соревнованиях.

— Мы договаривались, что полные программы начнём катать послезавтра! — непреклонно заявил Левковцев с железной ноткой в голосе. — Артур! Ты прекрасно знаешь почему!

Естественно, Горинский знал это. С его ростом любая мелочь могла повлиять на благоприятный исход выступления. Артур постоянно балансировал на тонкой грани соответствия возможностей своего организма требованию выложить их полностью в определённый правилами промежуток времени. Его сил с тем контентом, с которым можно конкурировать, хватало ровно на длительность программы. Больше он выдать не мог ни физически, ни по времени. Такая же проблема существовала и у высокорослой Арины здешней итерации. Теоретически, был вариант снизить сложность переходов и связок между элементами, но тогда возможно падение оценки за артистизм — программа станет простой и безвкусной.

…Пока фигуристы выкладывались на катке, выкладывался, только не физически, а психологически, генерал-майор Корнилов Юрий Иванович, начальник УКГБ СССР по Свердловской области. Получил он вчера от прямого начальника — Виктора Михайловича Чебрикова, председателя КГБ СССР, телефонограмму под грифом «Совершенно секретно», которой предписывалось подготовить отчёт о пребывании товарища Б. Н. Ельцина в Свердловской области и список лиц, с которыми данный товарищ встречался. А также тема его встреч и проведённых бесед.

А проблемой данное поручение оказалось потому, что Корнилов и Ельцин были давние друзья-приятели, собутыльники и любители номенклатурной охоты в заказниках, ещё в бытность Николаича первым секретарём обкома. Причём Корнилов считался явным протеже Ельцина. Вот ведь незадача… Москва… Она далеко… И как всё в будущем может обернуться, исполни он требуемое, ещё не ясно. Логичней было бы поговорить на эту тему с Ельциным, хотя бы по телефону предупредить, что под него копает центр, однако со стопроцентной долей вероятности это означало бы конец карьеры — если комитет взял Ельцина в оборот, наверняка его телефоны на прослушке, и домашний, и рабочий. Нет. Такие разговоры надо вести только лично, и где-нибудь на улице, а не в помещении.

Отчёт начальнику… В него можно написать всё, что придёт в голову. Ну с кем Ельцин тут встречался? Соколовский, Силаев, Петров и он сам. Вот чёрт… Проблема была действительно сложной. Не напишешь про себя — могут заподозрить в неблагонадёжности. Вдруг Чебриков отдал точно такой же приказ кому-то ещё? Напишешь — а вдруг против Николаича копают основательно и всерьёз? И тоже можно слететь с должности, как камню с горы…

Поразмыслив, Корнилов решил всё-таки про себя не упоминать. А если будут задавать вопросы — сослаться на забывчивость… Отчёт начальнику отправить, а обещавшему приехать в скором времени Ельцину сказать лично, что под него копает кто-то из Москвы.

… Послеобеденный прокат показал, что Арина вышла на нормальный уровень стабильности. «Жар-птица» у неё получалась со всеми сложными шагами, переходами и необходимыми уровнями вращений. И с тройным лутцем и флипом, что было очень важно. Левковцев на прошлой неделе ставил целью один тройной в короткой программе, но уже третий раз подряд Арина исполнила два тройных, поэтому он промолчал — воспитанница усложнилась, катала стабильно, и причин снижать сложность прыжкового набора не существовало.

Все фигуристы откатали хорошо, по максимуму, без явных срывов и падений. Зоя Муравьёва — единственная, кто в этой компании оказался без тройного прыжка. И это её начало беспокоить. Она видела, что тройной — это не так-то и сложно. Лишь немножко подкачаться и потренироваться. Она уже чувствовала в себе возможность прыгнуть его и вплотную подошла к этому.

— А тройной сальхов трудно прыгнуть? — наивно спросила Зоя в раздевалке, обратившись сразу к обеим чемпионкам. Сложилась парадоксальная ситуация — Хмельницкая его не прыгала, но правильный заход показала. Соколовская его прыгала, но делала его совсем не так, как показывала Арина. А причина этому была проста — Соколовская на полголовы ниже ростом и легче на восемь килограммов, чем Арина и Зоя. Естественно, ей прыжки давались легче, с её-то координацией. Марина могла прыгать с более низкой скорости и раскрываться в самый последний момент, иногда задевая свободной ногой о лёд при стабилизации прыжка. Силы при этом требовалось гораздо меньше, отчего Соколовская никогда не уставала к концу любой программы, и короткой, и произвольной.

— Если постоянно тренироваться — ничего сложного, — небрежно заявила Соколовская. — Я видела, как ты заходишь на двойной сальхов. Ты прибавила в высоте и скорости захода. Ещё немного, и проси тренера потаскать тебя на удочке.

— А я попрошу потаскать меня на удочке, чтобы попробовать прыгнуть четверной сальхов! — важно сказала Арина. — Или тройной аксель.

— Это невозможно! Тут тройной-то выучить проблема, — покачала головой Зоя.

— Нет ничего невозможного, если сильно захотеть и надлежащим образом тренироваться! — не согласилась Арина. И тут же звонко рассмеялась, потому что почувствовала свои слова слишком пафосными.