Калгари 88. Том 3

— Эмм… Я бесконечно благодарна за ваше признание… Но прошу вас… Не стоит… — смущённо промямлила покрасневшая Арина. — Прошу вас, ребята, вернитесь к занятиям.

— Вот видишь, что происходит с одним твоим появлением, — сказал смеющийся Левковцев и махнул рукой, словно прогоняя надоедливых щенков. — Так! Тренировка на сегодня закончена. Все в раздевалку!

Дети один за другим подходили к Арине, чтобы потрогать её, поздороваться, познакомиться, да и просто увидеть эту легендарную Хмельницкую, которая прыгает тройные прыжки и катается как чемпионка мира. Левковцев задумчиво смотрел на всю эту чехарду и о чём-то думал. Естественно, он не был каким-то деспотом и буквоедом. Прекрасно понимал расклады и знал, что лучше ехать на чемпионат области с двумя сильными девочками, чем с одной. А ещё он знал кое-что ещё…

…То, что в спортшколе побывал Станислав Жук, Левковцев узнал сегодня утром на планёрке у директора ДЮСШОР Каганцева. Сначала разговор проходил по обычному сценарию. Директор рассказывал про текущие события. Потом тренеры рассказывали, что у них случилось нового. Так было каждый день. Но сегодня директор попросил тренера секции фигурного катания остаться, после того как отпустил остальных присутствующих.

— Вы знаете, Владислав Сергеевич, что вчера в нашей школе побывал Станислав Жук? — важно спросил Каганцев. — И был именно на тренировке вашей юниорской группы старшего возраста? Которую вы проводили с целиковыми прокатами соревновательных программ.

— Не знаю, — удивлённо ответил Левковцев. — Не видел. Занимался с детьми, потом происшествие с Хмельницкой. А зачем он приезжал?

— Его направила к нам Москва, а точнее, федерация фигурного катания. Для того, чтобы посмотреть, что у нас тут происходит. Из-за всем известных событий федерации пришлось менять регламент допуска на областной старт. Да, Владислав Сергеевич! Можете быть довольны! Хмельницкая получила официальную путёвку на область.

— Это, наверное, товарищ Ельцин посодействовал? — догадался Левковцев. — Однако, надо признать, это правильное решение.

— Правильное, — согласился Каганцев. — Однако партия смотрит глубже и дальше, как бы пафосно это ни звучало. Мне Жук сказал, что ему дали задание подготовить нашу фигуристку к Олимпиаде в Калгари.

— Что-о-о? — удивлённо протянул Левковцев и чуть не упал со стула. — При чём тут мы-то? Неужели в стране больше нет никого?

— В стране есть кому представлять СССР за рубежом, — пожал плечами директор. — Нет лишь той спортсменки, которая гарантированно может пройти через Катарину Витт и Мидори Ито. И партия дала Жуку задание — подготовить фигуристку, способную взять золото. По крайней мере, мне так сказал этот заслуженный тренер. Сам я в федерацию ещё не звонил. И звонить не собираюсь. Если меня не поставили в известность про это дело, значит, дело совершенно секретное и обсуждаться будет только кулуарно. Понимаете?

— Понимаю, — покачал головой Левковцев. — У меня заберут обеих учениц, которых я пестовал с раннего детства, и мы с вами останемся на бобах… Произойдёт то, чего вы не хотели и о чём меня предупреждали.

— А куда деваться, дорогой Владислав Сергеевич! — развёл руками Каганцев, встал со стула и стал прохаживаться по кабинету, жестикулируя руками и как будто разговаривая сам с собой. — Дело это государственное. Тут уже не до игры в папы-дочки. Интересы государства всегда должны быть на первом месте. Нам придётся отдать Жуку одну из учениц. Это говорилось ещё при Ельцине. Однако… Ельцин был против того, чтоб в Москву забрали Хмельницкую. И скорее всего, будет против того, чтоб забрали Соколовскую. Он хочет, чтобы обе девочки представляли Екатинск и Свердловск на стартах всех уровней.

— Одну забрали? — удивился Левковцев. — Вы ж говорили про обеих.

— Одну. И это будет Марина Соколовская. Потому что федерация хочет развести сильных спортсменов из одного клуба, чтобы больше не было проблем с судейством.

— Но стабильные тройные прыжки только у Хмельницкой, — осторожно сказал тренер. — Я думал, если такое когда-либо случится, Москва заберёт именно её.

— Жуку не понравилась хореография и манера катания Люды, — покачал головой Каганцев. — Он не увидел в ней перспектив. Назвал жалким фиглярством и лицедейством на льду. Сказал, что ледовая балерина ему не нужна, а нужна спортсменка. Тем более на его глазах Люда два раза упала с тройных, что, сами понимаете, сильно испортило её статус. Жук сказал, что возьмёт Марину. Её он посчитал более перспективной. Вы продолжите работать с Хмельницкой. Готовьте её к чемпионату области. Соколовскую тоже. До конца сезона она будет приписана к нашей школе. Обеих девушек рассматривайте как первоочередную задачу всей вашей деятельности.

— Но она травмирована! — осторожно напомнил Левковцев. — Растяжение связок локтя.

— Если придёт сама, допустите до тренировок! — велел Каганцев. — Рука не нога, кататься может, и ладно. Понемногу пусть раскатывается, иначе, пропустив неделю, отстанет ещё больше. Её уже заявили на чемпионат и дали путёвку. Отказываться невозможно.

— А Марина? — помолчав, спросил Левковцев. — Она будет согласна на переход в ЦСКА? Или мнение спортсменки не учитывается?

— Вы что, издеваетесь, Владислав Сергеевич? — рассмеялся Каганцев. — Жить и тренироваться в Москве, да ещё когда такие перспективы открываются перед тобой? Вы хоть представляете себе? Да она на седьмом небе от счастья будет! Естественно, переход будет после окончания сезона. Подготовьте Марину к областному чемпионату, чтобы она хорошо проявила себя. Об остальном позаботятся другие люди.

Левковцев шёл с планёрки и думал о Соколовской. Несмотря на её тяжёлый характер, привык к девочке, чего уж там… Это называется «сработались». Будет грустно без неё… Но и отговаривать фигуристку от перехода в Москву тоже не было смысла — правильно говорил директор. Перед девчонкой открываются перспективы, возможность изменить свою судьбу. Никто не вправе отказывать ей в этом. Пусть сама решает, где жить и тренироваться.

Хмельницкая… Значит, нужно понемногу начинать заниматься с ней, несмотря на травму. Раз директор разрешил… Правда, официально, естественно, такого разрешения не было. Каганцев в устной форме спихнул ответственность за возможные последствия неразрешённых тренировок с себя на подчинённого. Так было всегда и везде…

… — Люда, пойдём в тренерскую, нам нужно поговорить кое о чём, — слегка смущаясь, попросил Левковцев. — Это касается тебя.

В тренерской никого, как всегда. Левковцев указал на стул у своего рабочего места, сам сел напротив. Немного помолчал, барабаня пальцами по столу, как будто не зная, как начать разговор.

— Покажи заключение, я посмотрю, что написал Миронов, — наконец решился к разговору тренер.

— Да там ничего такого… особого… —заявила Арина, подавая бумажку. — И я уже на физиолечение хожу. Вот! Тренироваться я могу!

Левковцев покрутил в руках бумажку, краем глаза посмотрел на неё и положил на стол. Как человек порядочный, он не мог допустить, чтобы ребенка, как куклу, дёргали за верёвочки, используя в своих интересах. Пусть даже и во благо государства. Поэтому решил сказать ей в открытую. Иначе бы не смог.

— Скажу откровенно, Люда, это не в моих правилах… — негромко сказал Левковцев. — Но нас поставили в такие условия, что мы не можем отказаться. Впрочем, это в твоих интересах и ты сама это хочешь. А дело обстоит так… В вас с Мариной поверили. На самом высоком уровне. Ради твоего допуска на чемпионат области поменяли правила отбора. Чтобы вы с Мариной не давили друг друга в песочнице, вас решили разделить. Марина после чемпионата области отправится в Москву, в ЦСКА. Ты останешься здесь.

— Соколовская будет выступать за ЦСКА? — с удивлением спросила Арина. — Любопытно…

А любопытно было потому, что в современное время фанаты «Хрустальной звезды» враждовали с фанатами ЦСКА и всячески хейтили их фигуристок и тренеров. В фанатской среде ходило поверье, что ЦСКА, как клуб армейский, государственный и более близкий к власти, имеет огромное преимущество перед другими спортивными школами. Ходили слухи, что и федерация стоит сильно ближе к армейцам, и судьи закрывают глаза на ошибки фигуристов этого клуба, да и в целом там кисельные берега, и любой фигурист ЦСКА получает мешки денег.