Калгари 88. Том 9

Когда Линда Аманда Флоркевич закончила прокат, зрители долго не отпускали её, аплодируя стоя, и фигуристка даже выходила на бис, что было совсем уже делом непривычным для фигурного катания, где всё рассчитано до минут. В итоге Арина вынуждена была признать, что прокат канадской спортсменки вышел очень яркий, очень эмоциональный, как раз в духе некоего авантюризма и фантасмагории, которые так любят зрители. Флоркевич полностью отходила от канонов фигурного катания и даже, можно сказать, почти приблизилась к современным для Арины стандартам. Конечно, этот перфоманс вызывал очень сильное впечатление у зрителей…

…Время пролетело быстро. Первое отделение закончилось на прокате американских танцоров, занявших третье место. После выступления информатор сказал, что объявляется антракт и заливка льда. Через полчаса показательные выступления будут продолжены.

— Пора! — Арина подмигнула подружкам и кивнула головой в сторону выхода с арены.

— Люда… — Левковцев посмотрел на Арину и замялся, не зная, что сказать. — Я вас прошу… Будьте благоразумными. Катайте то же самое, что на чемпионате СССР. Надеюсь, это так?!

— Да всё так, — удивилась Арина. — Одежда та же. Но тут одежда никого не волнует.

Левковцев почему-то подумал, что его фигуристки опять захотят отступить от уже привычного амплуа и будут исполнять более смелый показательный номер. Конечно же, в чём-то он был прав…

Времени до выступления ещё было очень много, но и работы предстояло ещё очень много. В первую очередь, переодеться, во вторую очередь, сделать боевой раскрас.

Придя в раздевалку, немедленно занялись делом. Надев шорты, футболку, напульсники, Арина взбила хорошенько волосы массажкой и надела налобную повязку таким образом, чтобы они торчали вверх и в стороны. Потом помогла Соколовской сделать то же самое.

— Настал черёд боевого раскраса, — рассмеялась она. — Иди сюда к зеркалу. Я сначала тебя намажу.

Так как Арина была великим мастером стрелок и подводки и сейчас обладала всем необходимым инструментарием, то она ярко подвела брови Соколовской, так, что они хорошо выделялись на лице. Жирно подвела глаза белыми тенями, по контуру обведя чёрным и нарисовала длинные сложные стрелки из нескольких линий белого и чёрного цвета. На щеке у Соколовской Арина нарисовала очень хорошо видимую линию из белых с чёрным контуром сердечек, как бы опускающихся вниз от обеих глаз. Самое верхнее было самое большое, потом размер уменьшался.

— И что это должно обозначать? — с интересом спросила Марина. Макияж ей определённо нравился.

— Я сама не знаю, — призналась Арина. — Скорее всего, это означает, что ты окончательно потеряла любовь, которая вытекла из тебя, из твоих глаз.

— Да ну тебя на фиг, — звонко рассмеялась Соколовская.

А потом, помедлив, добавила:

— Хотя, если хорошо подумать, то ты, наверное права…

Арина накрасила себя почти так же, только стрелки сделала длиннее. Её тёмные волосы на контрасте с белой повязкой на лбу и чёрным макияжем создавали образ какой-то фурии.Она выделила глаза яркими чёрными стрелками. От уголков глаз вниз спускалась цепочка символов, напоминающая постепенно уменьшающиеся вопросительные знаки.

— А это что должно означать? — с интересом спросила Соколовская, глядя Арину.

— Это означает, почему вы так мало хлопаете мне? — пошутила Арина. — Сейчас надо ещё Таньку накрасить.

— Я — нет! Я без всякого макияжа, мне же переодеваться надо, и вообще я сама за себя отвечаю, — отшутилась Малинина.

Она нанесла себе обычный декоративный макияж, который почти не виден, так как действительно первая часть её выхода подразумевала мужскую роль.

Время выхода приближалось. Арина решила… затмить Флоркевич! Даже сейчас у неё продолжался бой!

Глава 8 Показательный с философским смыслом

Зарубежные фигуристки с интересом смотрели за приготовлением советских спортсменок. Естественно, короткие шорты Хмельницкой и Соколовской не удивили западных спортсменок, так же как и завязанные на талии футболки. Но всё вместе: взбитые и торчащие вверх и в стороны волосы над налобными повязками, напульсники, агрессивный макияж, разный у блондинки и брюнетки, который в корне отличался от принятого в этом веке, производили очень хорошее и сильное впечатление. А когда зарубежные фигуристки увидели, что Малинина на своё чудесное синее платье надела небольшой красивый плед со звёздами и луной, сколов его булавкой на шее, на лицо новогоднюю маску с носом, усами и очками, на голову бутафорский плюшевый цилиндр, то чуть не рассмеялись и решили точно посмотреть, что же такого придумали эти русские. Это могло оказаться интересным.

Часы показали 18:20. Предстояло выходить в коридор, где, несомненно, фигуристок должна ждать большая толпа журналистов и папарацци в надежде на свежие интересные кадры. Ведь русским предстояло закрывать не только показательные номера, но и чемпионат в целом! А ещё, по инсайдам и слухам, у них для зрителей приготовлено нечто сногсшибательное!

Когда Арина открыла двери раздевалки и первая вышла в коридор, то люди, стоявшие там, сначала не поняли, что кто к ним идёт, но когда разглядели, то раздались удивлённые голоса.

— Смотрите, смотрите, русские идут! — воскликнул кто-то из итальянских журналистов. — Марио! Снимай, снимай, чёрт тебя дери! Это они!

— Да не может быть это Хмельницкая, советские не могут быть такими креативными! — возразил другой итальянский журналист, но всё же навёл фотоаппарат и сверкнул вспышкой…

Левковцев с Ксенофонтовым, стоявшие здесь же и ожидавшие выхода своих спортсменок, переглянулись и одновременно усмехнулись, услышав тираду про то, что советские люди не могут быть креативными… Бред! Оперы, театры, балеты, оркестры, гастролирующие по всему миру, красноречиво опровергали этот детский лепет! А теперь будут и фигуристки!

Однако вскоре все присутствующие журналисты были вынуждены были признать: ультрамодно одетые девушки, которые сейчас, как ледокол, раздвигали целую толпу стоящих в коридоре людей, были действительно советские фигуристки Люда Хмельницкая, Марина Соколовская и Таня Малинина.

И сейчас им предстояло поднять зал. Именно такую цель девчонки поставили перед собой. Но всё-таки, зачем говорить о некреативности? Решение созрело моментом. Когда Арина приблизилась к тому журналисту, который говорил, что среди советских спортсменов нет креативных людей, случился небольшой перфоманс.

Арина, подойдя к журналисту, неожиданно сделала выпад в его сторону, оскалила страшную рожу и подняла руки, растопырив пальцы, словно кошка либо пантера. Журналист отпрянул и в этот момент интуитивно щёлкнул камерой. Раздался дружный хохот в коридоре и одобрительные возгласы. Сценка получилась очень смешная, так же как и фотография чуть не подвергшегося «нападению» журналиста. Впрочем, он сам тут же рассмеялся и принялся фотографировать Соколовскую и Малинину, которые тоже начали строить такие же рожи и вытягивать руки с растопыренными пальцами.