Калгари 88. Том 9

Малинина тем временем залезла в свой пакет. В пакете лежали кассетный аудиоплеер марки Sony в коробочке, офигенно красивые стильные женские часы Christian Dior в подарочной упаковке, набор косметики, туалетной воды и духов от Versace, небольшой продолговатый серебристый клатч для вечернего выхода с надписью Calvin Klein.

Подарки эти были очень хорошие и по количеству, и по качеству. Особенно порадовал набор косметики и парфюмерии, очень большой и очень дорогой. В него входили тени для глаз, подводочные карандаши, помады, корректоры для губ и век, пудра. В общем, всё для нанесения профессионального макияжа, что для фигуристки было очень полезно. Парфюмерия тоже оказалась на высоте: два вида туалетной воды и два аромата духов. Арина перепробовала все ароматы, они очень понравились. Круто! Вот это настоящие призы!

С первого взгляда Арина определила, что вещи это очень дорогие, престижные и должны стоить кучу денег. Что называется, от кутюр. Только как сказать это девчонкам? Вдруг они не разбираются в современных заграничных марках и брендах?

Однако Арина оказалась не права! Несмотря на то что данные бренды, естественно, в СССР не присутствовали, но все советские модницы знали о том, что такое Versace и что такое Christian Dior. Во-первых, об этом иногда писали в журналах и газетах, а во-вторых, из рук в руки передавались каталоги и модные журналы западного производства, в которых изделия этих марок присутствовали. Особенно известен был каталог Quelle, который довольно легко можно было привезти из-за границы, так как он стоил там сущие гроши. Правда, заказывать из каталога было нельзя, зато можно рассматривать его как энциклопедию дорогой и сытой заграничной жизни.

— Дааа… — Малинина разложила свои подарки на кровати и внимательно изучила их. — Блин, да тут, наверное, годовая зарплата.

— Ни фига себе! Тут фирменные вещи! — восхитилась Соколовская, которая уж точно знала толк во всей этой роскоши. — Это бешеных денег стоит! Ну вот, вам очень повезло! Даже завидно стало! На халяву столько всего получить!

— Хочешь, я подарю тебе что-нибудь? — вдруг спросила Арина, внимательно посмотрев на Соколовскую.

— Как это подаришь? — недоуменно спросила Марина. — Это же твоё! Люська, это тебе подарили!

— Э-э-э! Нет! — рассмеялась Арина. — Я, знаешь ли, помню, как ты мне на первенстве города свою медаль отдала. Теперь мне настала пора отдариваться. Бери, я сказала! Неужели ты думаешь, мне жалко эти штучки? Ведь мы только начали заниматься спортом по-серьёзному, у нас ещё много таких будет.

Соколовская недоверчиво посмотрела на Люську, думая, издевается она или нет. Вдруг прикалывается? Но нет, Хмельницкой говорила совершенно серьёзно, в её зелёных глазах не было ни намёка на насмешку. И Марина решилась. Этот акт дарения как бы подчёркивал более глубокий уровень дружбы и отношений между ними.

— Хорошо, — согласилась Марина. — Я бы хотела вот эти духи и кольцо.

— Бери, — сказала Арина, взяла кольцо в коробочке и отдала Соколовской, а также коробочку с духами. — Это кольцо действительно тебе понравилось, поэтому я дарю его. Мне очень приятно, что ты будешь носить вещь, которая нравится, и пользоваться этими духами. Почувствовав этот аромат, я буду вспоминать эти незабываемые минуты счастья.

Соколовская неожиданно прониклась этим моментом, который запоминается на долгие годы, а то и на всю жизнь. Поэтому она подошла к Арине, обняла её и расплакалась. Очевидно, что ей, конечно же, было обидно, от того, что она не получила медаль. И что сейчас будет делать Марина, было неизвестно. Вполне возможно, примет решение переходить в ЦСКА, ехать в Москву.

Впрочем, это то ли будет, то ли нет, да и случится в будущем, которое переписывается как хочет. А сейчас всё сложилось хорошо. Арина похлопала расплакавшуюся Соколовскую по спине, утешая её, потом усадила на стул, и отдала ей коробочки с подарками в руки.

— Марина, ну перестань, не плачь, будет и у тебя на улице праздник, — утешающе сказала Арина. — И вообще, давайте устроим сегодня хороший праздничный вечер. Мы же не узнали, как выступили наши пацаны. Вот не пошли на них, они сейчас возьмут и обидятся.

Впрочем, пацаны не обиделись. Лёха Гурманов взял золотую медаль на этом первенстве, а паренёк, который жил в Чернобыле, завоевал бронзу. И всё это можно было отметить в ресторане, в узком кругу фигуристов…

Глава 5 Проблемы с тройным номером

31 марта 1986 года. Воскресенье. Настал последний официальный день чемпионата мира. День, когда в 16 часов должен начаться гала-концерт фигуристов. Информационная и рекламная подготовка к нему была проведена колоссальная, более заметная, чем рекламная акция к показательным выступлениям в Москве и Свердловске. Начинающие советские маркетологи ограничились небольшими афишами на круглых тумбах, расставленных по всему городу, на которых обычно публиковались реклама фильмов и театральных представлений. Югославские рекламщики пошли дальше. По всей Любляне и кое-где по стране были развешены большие плакаты, минимум два на два метра, а кое-где и растяжки с надписью «Грандиозное представление на льду от мастеров-юниоров чемпионата мира».

На плакатах и баннерах ниже надписи нарисована красивая фигуристка-одиночница, исполняющая шикарный бильман. Девушка, которая выступила моделью для рекламной фотосессии — югославская фигуристка Желька Чижмешия. Несмотря на то, что заняла она на этом чемпионате лишь восемнадцатое место, югославы болели за свою единственную спортсменку неистово и также неистово переживали при её неудаче. Вся страна наблюдала за ней и, несмотря на занятое 18 место, Желька стала чуть ли не национальной героиней. Даже то, что она попала в произвольную программу, считалось поводом для гордости. По регламенту, выступать в показательных выступлениях должны были фигуристы, занявшие места с 1 по 5, но совершенно естественно, что Желька тоже была заявлена на это представление.

…На 10 утра федерация фигурного катания Югославии в лице товарища Никола Сплита назначила организационное собрание, посвящённое этому приятному для болельщиков и фигуристов событию. Об этом во время завтрака сообщил глава советской делегации, председатель центрального комитета Федерации фигурного катания СССР Валентин Игоревич Шеховцов, зашедший в ресторан в компании Аллы Ивановны Писеевой.

— Ребята, девчата, — ворочая головой от одного столика к другому, от парней к девушкам, обратился Шеховцов. — Сегодня в 10 утра, через час, в пресс-центре ледового дворца состоится общее собрание, посвящённое сегодняшним показательным выступлениям.

— Спасибо, что предупредили, мы придём, — поблагодарила Арина.

— Не забудьте кассету со звуковым сопровождением, — предупредил Шеховцов. — У вас будет тот самый показательный номер втроём, что вы на первенстве Союза исполняли? Там ещё музыка составная из двух частей?

— Мы… — Арина растерянно посмотрела на Соколовскую, потом на Малинину и вдруг поняла, что они ещё не говорили на эту тему. Да и вообще… Взял ли кто-то реквизит для этого номера?

Естественно, реквизит: обрезанный плащ, шляпу с самодельными дредами и накладные усы — никто не взял. Так далеко, до показательных выступлений они, будучи в Москве, естественно, не загадывали. Они же не предполагали, что здесь тоже будет гала-концерт, да и вообще были не в курсе, разрешён ли местным регламентом тройной показательный. Кажется, реквизит остался в Москве, в их личных вещах, оставленных в кабинете Шевцова в здании Федерации. И как сейчас быть?

— Мы будем исполнять тройной показательный! — решительно сказала Марина. — Если правилами предусмотрено и организаторы разрешат его исполнять.

— Хорошо! — кивнул головой Щеховцов. — Жду вас на собрании. Там и заявим организатором о вашем выступлении.

Шеховцов с Писеевой ушли, а фигуристки остались заканчивать завтрак, и первым делом у Арины появился вопрос к Соколовской, где она намеревается брать реквизит, если разрешат тройной номер.

— У болельщиков, у кого ж ещё, — пожала плечами Марина. — Спросим, есть ли у кого старый плащ и шляпа. Я не думаю, что кто-то откажет.