Калифорния - Мы Идем!

Утром двадцать седьмого августа после короткого дождя ярко светило солнце. Мужчины решили передвинуть выезд в путь позже на один час, чтобы дорога немного просохла, и сидя за завтраком наблюдали, как волы и лошади срывают губами и жуют влажную и сочную траву.

Отложили выезд и по соображениям безопасности, так как на скользких камнях этого трудно проходимого каньона легко можно подвернуть или сломать ноги. Как людям, так и животным.

Эти мучения с медленным передвижением на запад по каньону продолжались еще день. Было воскресенье, но Дэвид объявил, что до выхода из узкого каньона осталось немного. Посовещались, и воскресный отдых решили перенести на следующий день.

Действительно. В понедельник, а это был предпоследний день августа, горы постепенно стали сходить «на нет», и измученные путешественники выбрались на более ровные места.

Как-то незаметно произошло, что караван теперь в основном двигался по ровным участкам среди невысоких гор, пересекая то ярко-зеленые луга, то участки хвойного леса с прямыми и высокими деревьями.

Теперь, насколько хватало взора тянулось редколесье — группы деревьев чередовались с живописнейшими полянами, которые были усыпаны разноцветными цветами. Пахло травами, в воздухе носились стрекозы и шмели — от цветка к цветку.

Двигаться стало легко, и теперь из фургонов и рядом с ними слышались веселые голоса, а не напряженное сопение и тревожные крики.

Как только стали на вечернюю стоянку, Айвен ушел в свой второй фургон, чтобы в тишине починить поясную кобуру в месте разошедшегося шва. Пока нет других его обитателей — священников и Дэвида. Достал толстую иглу и грубые нитки и приготовился работать. Но ему не дали.

— Айвен! — из открытого проема сзади показались головы Дэвида, Майкла и Дугласа. Еще несколько детей стояли сзади них.

— Айвен! Пошли с нами! На охоту! — озвучил общую просьбу Майкл.

— Да, на охоту! Хотим добыть горного барана, пока не закончились дикие места и крутые скалы. Дальше пойдут обжитые пространства со стадами скота, так что это наши последние надежды…, - начал было объяснять проводник.

— Я тебе сегодня зашью эту кобуру, — пообещал Дуглас, чтобы снять все препятствия.

— Ладно-ладно! — поднял руки юноша, понимая, что не отстанут. Вернул в сумку иглу с нитью и перевел взгляд на свой длинноствольный Кентукки, понимая, почему его пригласили. Сунул в целую открытую кобуру на поясе револьвер, несколько снаряженных патронов к винтовке положил в карман, и прыгнул на землю через заднюю часть фургона, свободную от тента.

Тут же вперед охотников протиснулся Лис и подпрыгнул высоко, намереваясь лизнуть хозяина мокрым языком, куда получится. Парень решил сегодня не разочаровывать пса и крикнул ему — «Вперед!». Не было у него уверенности, что охота на горного барана будет успешной. Скорее — получится прогулка перед ужином.

Вышли из лагеря гуськом. Впереди Дэвид и Майкл, дальше дети — оба мальчишки семьи Нойманн, дальше младший Вольф, младший Циммерманн, оба сына Майкла — Гордон и Ирвин, еще дальше Имхер и Айне Маккинли. Сам Дуглас Маккинли с Айвеном шли замыкающими, чтобы видеть перед собой всех детей.

«Дэвид ведет к гребню вон той гряды, где выделяются открытые скальные участки» — отметил юноша. Когда поднялись наверх, решили постоять, чтобы дети смогли восстановить дыхание. Все взрослые и четырнадцатилетний Имхер Маккинли были с карабинами, Гордон и Ирвин Брэди с луками, остальные дети имели только ножи на поясе. Все равно взрослые дадут им выстрелить по два — три раза каждому в конце охоты.

После отдыха на гребне Дэвид повел всех по самому верху на юг, обходя крупные скалы.

«Стоп!» — Айвен видел, как проводник стал, как будто напоролся на стену, а потом подал знак всем опуститься на землю. Айвен с Дугласом медленно, стараясь не делать резких движений, пробрались вперед, к проводнику, и замерли рядом. Ярдах в ста впереди, на крутом, почти отвесном склоне устроился баран с большими рогами.

До этого Айвен велел псу идти рядом, и тот послушно выполнял команду, а сейчас юноша положил ему руку на спину и велел лечь. Пес видно понимал, что сейчас ответственный момент, и подчинился беспрекословно.

Айвен сосредоточился, настраивая глаза на другой режим восприятия, от чего изображение медленно подъехало к нему ближе. Теперь юноше стали видны его толстые рога, которые шли от лба назад, постепенно загибаясь. Шерсть густая и длинная. Везде бурая, а на брюхе немного светлее.

Баран забрался на скалу вверх ярдов на тридцать и смотрел по сторонам, потому что внизу, на зеленом склоне под скалой, паслись несколько самок и два детеныша. Конечно, он высматривал врагов, а это или охотники на двух ногах, или хищники на четырех — черный медведь-барибал, пума и росомаха.

Может он дремал под лучами солнца, идущего на закат, так что не двигался, когда мужчины начали устраивать свои ружья. Но потом, когда дети начали возиться, стараясь тоже все увидеть, дернулся с места и издал громкий звук. Все стадо легко снялось с места, но не убежало совсем, а перешло немного дальше по склону. Видимо вожак решил, что этого будет достаточно.

Посоветовавшись между собой, мужчины тоже решили не перебираться ближе, считая это безнадежным делом. Оставалось начать стрельбу с этой дистанции, которая была слишком большой для карабинов, но терпимой для Айвена с его длинноствольным охотничьим ружьем, похожим на произведение искусства.

— Замерли! — постарался одними губами сказать Дэвид молодежи, а взрослым жестами показал, что стреляет первым Айвен. На весь показ ему хватило указательного и большого пальца правой руки. Сделал первую фигуру — оружие. Потом указательный палец — на Айвена. Потом указал пальцем на барана, что стоял выше самок на скале, и сразу указательным пальцем — отрицательный жест. Всем стало понятно: первым стреляет Айвен, и в главу стада не стрелять. Лучше стадо потеряет одну — две самки, чем вожака.

Айвен выбрал самую крупную самку, что стояла на склоне выше всех.

«Может, это его любимая жена? Не выбрать ли другую цель?» — Но сразу отбросил эту мысль, потому что в стаде все самки — его «жены», если можно применить такое слово к дикой природе.

«Пусть место любимой жены займет более молодая…» — задержал дыхание и плавно нажал на курок.

Выстрел прозвучал внезапно и громко, звук пошел отражаться от скал. Самки резко подскочили на месте и легко понеслись дальше по склону, перепрыгивая через лежащие камни. Вожак немного отстал, потратив время на спуск, но тоже пропал из глаз вместе со стадом. Самка, в которую метил юноша, покатилась вниз по крутому травянистому склону. Несколько раз при этом перекувыркнулась, потом застряла между крупных камней.

Больше никто из стрелков не попал, что было ожидаемо, так как стреляли пулей. Тотчас дети помчались к жертве впереди взрослых.

— Куда! Ноги не переломайте! — кричали им вслед Дэвид и ирландцы. Те немного сбавили темп, но все равно старались успеть первыми.

У самой жертвы остановились, не подходя ближе. Действительно, зрелище впереди было не для детей. Самка было еще жива, лежала у двух камней, которые ее задержали на склоне, и смотрела на подошедших большими влажными глазами и тяжело дышала.