Калинка-малинка для Кощея

Я недоуменно уставилась на друга. Нет, судя по выражению лица, не шутит. Но…

— Как?!

— Елька постаралась, — мрачно ответил он. — Впрочем, кратко лучше пусть Любим расскажет, — он мотнул головой в сторону Горыныча.

Тот оживлённо что-то рассказывал Кощеям, указывая на ледяные ходы. Потом поймал мой взгляд и вдруг улыбнулся, по — доброму так.

— Что, Калина-чудесница, хочешь много спросить да не знаешь, с чего начать?

Темнозар и Дивислав обернулись. Ничего не поделаешь, пришлось подойти к ним. Всё же выяснить, что и как, сумеем потом. Сейчас важно выбраться отсюда. И параллельно, если судьба улыбнётся, обезвредить мерзкую туманную Ткачиху. Сомневаюсь, что она будет в восторге от нашего побега.

— Первый вопрос: как отсюда уйти? — спросила я, поняв, что план по уничтожению Ткачихи лучше прорабатывать в безопасности и покое, а не у неё в логове.

— Вы с ней мысли друг друга читаете, что ли? — покосился Горыныч на Дивислава.

Тот приобнял меня за плечи с очень далёким от раскаяния видом.

— Понятно, — вздохнул Горыныч. — Что ж, повторюсь: уйти отсюда нельзя. Ткачиха наложила мощное заклятие на Двурогую гору, в которой мы сейчас находимся. Поэтому иного выхода, как отыскать Хозяйку и донести, что плен нам не по душе, попросту нет.

Некоторое время я молчала, обдумывая услышанное. Ничего дельного в голову не приходило. Так, Калина, соберись. Ткачиха — создание, которое славно управляет туманом и льдом. Если её, например, поджечь, то можно добиться удивительного эффекта.

— Чего она боится? — мрачно спросил Дивислав, обнимая меня.

После нашего бурного приветствия с Лелем он явно не в восторге. Хотя ничего такого и не произошло. Но я уже успела понять, что чувство прекрасного под названием «это Моё» у Дивислава развито очень хорошо. Поэтому спорить бесполезно.

Лель запустил пальцы в льняные волосы, взъерошил и без того львиную гриву.

— Всё сложно, — изрёк он. — Ткачиха знала, что вы придёте. Поэтому подготовилась.

— Ну, не совсем так, — мягко поправил его Горыныч. — Попытаюсь кратко. И по возможности… — он вдруг поморщился и сделал глубокий вдох, — без лишних эмоций.

А потом направился к лестнице, оставляя нас в полном недоумении.

Не оборачиваясь, бросил:

— Следуйте за мной. Нечего терять время.

…Когда родились Любим и Счаста, то в семье Горыныча-старшего всё пошло не так. Сын совершенно не интересовался политикой и торговлей, зато увлекался счетными науками и всё время тянулся к звёздам, словно постоянное изучение обители богов могло привести к добру. Во всяком случае, так считал отец Любима. Счаста же уродилась не в меру бойкой, хитрой и остроязыкой. И вроде бы правильная змеиная женщина, да только было в ней нечто тёмное, нехорошее. И поначалу этого разглядеть нельзя было, особенно отцу, воспитывавшему обоих детей без погибшей красавицы-жены. Счаста не доставляла особых хлопот, вела себя смирно, постигала науки и занималась хозяйством.

Только вот после смерти родителя разошлась полностью. Отыскала древние свитки с историей про Ткачиху — нехорошую суть Луны-серебряницы, которая появлялась во время затмения. В такое время Богатырь-Солнце не видел ничего, теряя часть сил, потому и ночь полностью вливалась в вены прекрасной Луны и перекрашивала в тёмную суть. Шло время, боги нашли способ спрятать Ткачиху в Двурогую гору, запечатали как могли. Привели хранителей из далеких земель, в чьих жилах текла золотая кровь и волосы были рыжими-рыжими. Такими же, как у их предка — Богатыря-Солнце. Поселились хранители в Ушбани, честно несли свою службу, уберегая мир от кровожадной Ткачихи.

Но потом… Счаста нашла какой-то тёмный ритуал. Уговорила кого-то в Ушбани пойти вместе с ней к горе. Что там было — неизвестно. Только после этого Счаста исчезла и больше не появлялась в Ушбани, а вот семья хранителей начала погибать. И вроде бы ничего странного… один заболел в осеннюю пору да слёг, второй грибами отравился, третья под лёд на реке провалилась. Осталась одна Зирьяна. Но после гибели своих родичей она потеряла большую часть сил и стала сама не своя. Защищать Ушбань пыталась, только мало что выходило.

А Ткачиха тем временем вошла в силушку, начала творить нехорошие дела.

Когда Горыныч сделал небольшую паузу, позволив обдумать услышанное, я заодно осмотрелась. Довольно скучный коридор уже закончился. Периодически встречались затянутые льдом ходы. Слишком уныло и пусто. Кажется, кроме самой зловредной Ткачихи тут никого и нет.

— Здесь всё так, — шепнул мне на ухо Лель, уже не обращая внимания на не слишком довольного Дивислава. — Ощущение, что гора — просто место для заключения. Сколько мы тут не бродили — ничего не отыскали. Заклятие сильное очень. После бегства Темнозара Ткачиха отыскала слабое место и сделала так, что и не выбраться.

— А как вы столько времени протянули? — шепотом спросила я.

— Еду нам приносили её слуги. Знаешь, такие огромные волки, которые… не совсем волки. В них она превращала души мужчин, погибших под серпами её жнецов. И вообще…

— И вообще мужская сила мне нравится больше женской, — прошептал кто-то за спиной.

Я вздрогнула и резко обернулась. Совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, стояла Ткачиха. Довольно ухмылялась и смотрела ледяными прозрачно-голубыми глазами. Лицо… будто у древней старухи, губы узкие, нос крючком, прямо как у злой ворожки. Тело вот красивое, наряд богатый. Волосы как у молодой девицы. Живущей на краю леса. Только в этот раз головного убора нет. И косы немного растрёпаны. Неужто торопилась куда?

Дивислав сильно сжал моё запястье, дёрнул за себя, становясь между мной и Ткачихой.

— Мило, — сказала она, осмотрев его с ног до головы. — Знаешь, ты не хуже своего старшего брата. А теперь у меня вас двое. Сколько же времени я ждала вас. Кощеева кровь наконец-то даст долгожданную мощь и отвяжет от этого проклятого места!

Какая-то плохая и неправильная сказка. И почему Темнозар так странно на неё смотрит? Впрочем, Дивислав тоже. Я медленно начала закипать, думая, куда культурно послать обнаглевшую Ткачиху.

И тут она посмотрела на Горыныча:

— Спасибо, брат мой, что привёл их сюда.

ГЛАВА 4. Когда вмешиваются боги

Золото слепило глаза. Сияло ярко, не давало смотреть спокойно и прямо. Мне, привыкшему к полумраку змеиных покоев, это не слишком нравилось. Но Доля крепко держала меня за руку и вела за собой. Позади, весьма мерзко посмеиваясь, брела Недоля. Вот, честное слово, сколь хороша одна сестра, столь же печальна вторая!

— Он нас ждет, — бросила через плечо Доля, останавливаясь у дверей из золотистого дерева.

Коснулась длинными пальцами ручки в виде головы медведя, тут же раздался звериный рык, а потом — металлический звон.

— Свои-свои, — Недоля искривила в ухмылке тонкие губы, — впускай уж.

Дверь бесшумно отворилась. Я только успел заметить, как полыхнули рубиновым светом медвежьи глаза.

Мы вошли. Эхе-хе, а кузница Богатыря-Солнца — это вам не человеческие и не змеиные. В могучих руках огромный молот как игрушка детская, на ярмарке купленная. Пламя полыхает жарко, мигом пот начинает течь по лбу, а одежда липнет к телу. Искры вспыхивают такие, что вмиг превратишься в горстку пепла. И помощники у него под стать — озорные, неугомонные, из огня и горячего воздуха рождённые. На них только глянешь — тут же позабудешь про тьму и зиму.