Калинка-малинка для Кощея

— Ну-ну, проходите, коль явились, — раздался зычный голос Богатыря-Солнца. И тут же удар молота сотряс всю кузницу.

Я почтительно склонился:

— Здрав будь, солнце ясное. Да не померкнут твои лучи, да не угаснет жар огня…

— Ну, полно, — добродушно расхохотался он. — Ты на то и Змеиный царь, чтобы словами сладкими да ядовитыми разум окутывать.

— Тут не было яда! — возмутился я.

Богатырь-Солнце появился прямо перед нами. Могуч, широкоплеч. С бронзовым торсом, в кожаном переднике. И вроде наряд под стать простому кузнецу, только пылают небесным огнем ясные очи, а улыбка ослепляет.

Про лучи я сказал не зря. В ночное время, когда на небо взбирается Луна-серебряница, Богатырь-Солнце уходит в небесную кузницу, чтобы сковать новые золотые лучи, что будут потом освещать землю целый день.

— Ладно, не серчай, — отмахнулся Богатырь-Солнце, посмотрел сияющими глазами на Долю. — Рассказывай, светлая моя, что приключилось?

Разговор много времени не занял. Доля говорила быстро и складно. Сестра её только стояла рядом, хмыкала, кривила губы и пожимала плечами.

Впрочем, к концу разговора Богатырь-Солнце тоже нахмурился. Опустился на роскошный кованый стул, задумчиво посмотрел на свой молот. Повисла тишина. Даже огненные помощники замерли, чуя, что не стоит нарушать тишину.

— М-да-а-а, — протянул он низким голосом. Ясный взор словно тучами заволокло, скрыв божественное сияние.

Я молчал. Родственные дела всегда такие… родственные. По дороге Доля рассказала, что Луна-серебряница не может быть как солнце. То, даже если сердится, скрывается за тучами и не приносит вреда. А Луна всё же дитя тьмы, да и покровительница тварей ночных. Вот Ткачиха — одна из её подчинённых. А потому просто уничтожить её не получится. Отношения у Богатыря-Солнца да Луны-серебряницы хорошие, только, судя по его задумчивости, с оговорками.

Разрядила обстановку внезапно та, от кого это совсем не ожидали. Недоля подошла к солнечному богу и положила ему руку на плечо:

— Не казнись, — сказала ровно и сухо. — Спасти всех невозможно. А что сестра твоя заигралась, так за это на место поставить нужно.

Богатырь-Солнце посмотрел на неё. Вспыхнули ярким золотом глаза, на губах промелькнула скупая улыбка.

— Заигралась же, — с нажимом произнесла Недоля. — Одно дело забавляться у себя в Двурогой горе, другое — выходить в деревню. И не только в деревню, а тянуться к землям чужим.

— Порушила мне дело всей моей жизни, считай, — подал я голос, поняв, что самое время.

Богатырь-Солнце добродушно рассмеялся:

— Калинов мост ты и твои предки уж годами вызываете. Да только, думаете, я не вижу, что всегда специально до конца дело не доводите? Не так ли?

Доля укоризненно взглянул на него, я же сделал вид, что ужасно увлечён, разглядывая молот бога. Солидный. Интересно, кто его делал для самого Богатыря-Солнца?

Признаваться, что всё и было так, как сказал собеседник, не хотелось. Но суть близка к истине. Пока нет серьёзной угрозы, то и иметь под боком страшное оружие тоже не особо хочется. Сильных боятся. Но в то же время ненавидят и стараются собрать силы, чтобы напасть, сломать, уничтожить… А потому силу не всегда и не всем надо показывать. Но при этом далеко не прятать. Так, чтобы в любой момент можно было воспользоваться мостом. Восстановленный мост — лакомый кусочек. Потому я и не собирался полностью поить его кровью Калины. Ещё бы чуть-чуть — и хватило бы. Но нет, помешали.

— Так-так, — хмыкнула Недоля, сложив руки на груди. — Ну да ладно. Сейчас Змеиный царь нам поможет исправить некие недочеты его дальней родни, так?

Я что-то проворчал про не в меру занудных богинь судьбы.

— Ладно, — произнёс Богатырь-Солнце. — Ждите. Я скоро.

И растворился в солнечном свете.

Некоторое время мы молчали. Всё же вот так видеть небесного кузнеца мне довелось в первый раз. И ни тебе пафоса, ни угроз, ни суровости. Хотя, конечно, уважать заставляет. Одним словом — дома. Дома даже боги вполне себе… люди.

— А что думаете, — вдруг подала голос Недоля, — успеем мы Счасту-змею опередить?

* * *

Мощная волна силы сбила нас с ног.

— Значит, брат? — крикнул Дивислав, вскакивая и делая рукой замысловатый пасс.

Стена темного пламени взвилась до потолка, дохнула жаром, затрещала недобро. В какой-то миг вроде бы дрогнула, но Темнозар тут же сложил ладони вместе и что-то прошептал. Темное пламя загудело, полыхнуло багрянцем, который будто пытался прорваться сквозь темноту и пляшущие языки.

Лель и Дивислав подхватили меня под руки одновременно и поставили на ноги. При этом обменялись не слишком приветливыми взглядами. Правда, если у Леля скорее были любопытство и непомерный интерес, то Дивислав даже не скрывал ревности. Мелочь, а приятно. В смысле…

Стало немного стыдно за подобные мысли. Потому проворчала:

— И сама могу, чай не маленькая.

И внимательно посмотрела на огненную стену, чувствуя, что она может в любой момент сдаться.

— Брат, — глухо сказал подошедший к нам Горыныч. — Только тварь, с которой связалась моя сестра и первая же пала жертвой, ничего общего со Счастой не имеет.

Дивислав поперхнулся:

— Счаста погибла?

Лицо Горыныча словно окаменело:

— Да. В тот же день, когда Ткачиха, выпив её силу, околдовала мой разум и отправила к Полозовичам забрать человека с волшебной кровью. Осторожнее!

Между нами пронеслась серебряная стрела, обдала холодом. Лель охнул, мы отпрыгнули в разные стороны. Меня не задело, но платье покрылось изморозью.

То, что прорвалось через кощеевскую стену огня, сейчас совсем не напоминало туманную красавицу. Чудище, выбравшееся из снегов, с бездонными провалами глаз, оскаленной пастью и паклей вместо волос. Сгорбленная спина, скрюченные пальцы, согнутые ноги. Только на шее висят еще самоцветные ожерелья. Тварь обвела нас взором и завыла, жутко осклабилась.

— Что было в той стене? — спросила я, и тут же с моих ладоней сорвались рубиновые пламенные шары.

— Чары против мо… — начал было Дивислав и тут же вдогонку послал черный сверкающий смерч.

Тварь увернулась, но тут же взвыла от боли. И кинулась в сторону Горыныча и Темнозара.

Между ними сверкнула молния, ударила в пол, заставив зазмеиться по нему глубокие трещины. И… мамочки, широкие!

— …рока, — закончил за брата Темнозар сквозь грохот и пыль.

А потом раздался визг, от которого пришлось зажать уши. Тварь не удержалась на краю и свалилась в одну из трещин. Хуже всего, что с каждым мигом они увеличивались.

— Не зевайте, — рявкнул Горыныч, — тут проход есть.

Дивислав перекинул меня через плечо и быстро кинулся к стене. Я совсем не соответствующе возрасту и положению взвизгнула и вцепилась в спину супруга. Судя по короткому шипению, вцепилась ощутимо. И пока лицезрела крайне занимательный вид, упустила момент, когда мы оказались в темном узком проходе. Явно использовавшемся как тайный ход, весьма пыльном и низком. Позади снова загрохотало, камень под ногами дрогнул.

— Не радуйтесь лишний раз, — предупредил Горыныч, — Ткачиха очень живуча. И родная гора ей помогает. Не излечит, конечно, но и умереть не даст.