Калитка счастья, или Спасайся кто может!

Но не тут-то было. Избушка перевалилась с боку на бок, встопорщила гребешок и обиженно проскрипела:

— Чай с тобой куриная слепота приключилась? Неужто думаешь, что я, почтенная избушка, перед тобой тут штопором вертеться буду? Говори без обиняков, зачем пожаловал? Дело пытаешь аль от дела лытаешь?

— Дело пытаю, — сказал Иван. — Хочу у хозяйки твоей разузнать, где кощееву смерть искать.

— Как же, узнаешь у неё! — фыркнула избушка. — Она целый день по лесу в ступе носится, пестом погоняет, помелом следы заметает, всех почём зря ругает. Знамо дело — Баба-Самобранка. Кроме бранных слов, от неё ничего не услышишь. Чу, кажется, хозяйка возвращается.

Из лесу донёсся неясный гул. Сначала едва уловимый, он усиливался с каждой минутой. Сухие листья зашуршали, деревья затрещали, и издалека донеслась отборная ругань:

— Ох уж я дознаюсь, какой негодяй из меня Самобранку сделал! Растопчу, проглочу, без соли слопаю!

Услышав эти слова, лесовички вдруг почувствовали, что очень соскучились по дому. У Мастери даже пропало желание чинить крышу, а у Тюхти — небывалое дело — пропал аппетит.

— По-моему, здесь нам делать нечего. Ничего путного мы тут не узнаем. Поехали дальше, — заторопился Колоброд.

— Ну уж нет! Сначала я с хозяйкой потолкую, — заупрямился Иван.

В этот момент по небу пролетела ступа. Лесовиков как ветром сдуло. Они кубарем скатились со спины коня и, притаившись в траве, стали ждать, что будет дальше. Ступа гулко стукнулась об землю и остановилась. Довольно резвая для своего возраста старуха вылезла наружу, повертела крючковатым носом и злобно проговорила:

— Никак поганым человеческим духом пахнет!

Увидев Ивана, бабка в сердцах ударила по ступе помелом:

— Ты зачем же явился, чурбан неотёсанный, пройдоха непуганный, осёл колченогий? Мой покой осмелился нарушить! Вот я тебе покажу, как в гости без приглашения захаживать! Я тебя обучу культурному обхождению, хвост собачий!

От такой брани даже у коня грива встала дыбом, однако Иван не растерялся. Он был тоже не лыком шит и, отвечая на приветствие, в долгу не остался:

— Ты как же гостей встречаешь, швабра старая? Ах ты щётка облезлая! Ты должна баньку истопить, меня напоить, накормить. А ты ерепенишься, плесень носатая.

— Вот это разговор! — оторопела бабка и с радостью продолжила: — Каким же ветром тебя сюда занесло, боров толстобрюхий?

— А таким, что совета у тебя хотел спросить. Скажи мне, помело косматое, где смерть кощееву искать.

— Я бы и сказала, холера тебя возьми, да только разве у этого старого чайника вызнаешь, — покачала головой старуха.

— А ты, трухлявая, подумай хорошенько, мозгами пораскинь, где узнать можно. А то я тебя, чума бубонная, знаю. Врёшь, небось, — погрозил ей пальцем Иван.

— Это ты мне говоришь, сморчок сизоносый? Сам брешешь как сивый мерин. Я про кощееву смерть ни сном ни духом не ведаю, будь он неладен, стручок сушёный. Может, мой свояк, змей трёхглавый, в курсе. Он проходимец, каких поискать. У него поспрашай, пёсий чох, — посоветовала старуха.

— Ну что ж, старая перечница, спасибо за совет. Хоть какая от тебя польза. Пойду к твоему свояку, — сказал Иван, взял коня под уздцы и направился прочь от избушки.

— Так ты заходи, недоумок, ежели чего, — крикнула бабка ему вслед, а потом одобрительно добавила: — Вот ведь Ванька, стервец, знает вежливое обхождение. Такому и совет дать не жалко. Хоть он человечишко и поганый, а поговорить с ним приятно. Умеет поддержать беседу.

Глава 7. Змей-горбунок

Трёхглавый Змей обитал в пещере под Лысой горой. Гора эта была невысокая, скорее, даже не гора, а холм. Она не могла похвастаться ни снежными вершинами, ни альпийскими лугами. Со всех сторон поросла лесом, а название своё получила оттого, что на самой её макушке, словно лысина, красовалось голое плато. Оно образовалось уже после того, как в пещере поселился дракон. За давностью лет никто не помнил, что сначала Змей сам расчистил его под посадочную площадку, куда он возвращался после полётов, но постепенно растительность на вершине зачахла, там образовалась плешь, и название прочно прикипело к этим местам.

Каменистая дорога, полого огибая склон, вела вверх.

— Время обеденное, а у нас маковой росинки во рту не было, — ворчал Тюхтя. — Может, у Змея удастся перекусить? Иван, ты случайно не знаешь, что он ест?

— Да кого поймает, того и ест, — сказал Иван.

При этих словах лесовики так дружно вздрогнули, что едва не свалились с лошади. Только теперь до искателей приключений дошло, почему по обочине дороги валялись выбеленные солнцем кости. Их желание идти в гости к дракону сильно поколебалось. Колоброд поёрзал в седле и сказал:

— Слушайте, а может, нам к Змею не ходить? Неудобно как-то без приглашения.

— Точно. А то он ещё подумает, что мы невоспитанные и на угощение напрашиваемся, — подхватил Тюхтя.

— Да, не по-людски в гости непрошеными заваливаться, — поддакнул Мастеря.

— Вот и я говорю, некультурно. Лучше мы возле пещеры подождём, воздухом подышим. Говорят, горный воздух полезен для здоровья, — продолжал Колоброд.

— А дракон для здоровья не полезен вовсе, — простодушно завершил Тюхтя.

— Ладно уж, дышите. Я и без вас схожу, — усмехнулся Иван.

Возле самого входа в пещеру лежал обглоданный скелет быка. Лесовики опасливо обошли его стороной и уселись поджидать Ивана.

Достав на всякий случай дубинку, Иван шагнул внутрь. Даже ясным днём в пещере царил полумрак. Наконец после яркого солнечного света глаза привыкли к темноте, и добрый молодец увидел хозяина. Укутанный пледом по самые ноздри, бедняга понуро лежал на огромных, грубо сколоченных полатях, сложив рядком все три головы. Увидав гостя, он слегка приподнялся с подушки и слабым голосом прохрипел:

— Русским духом пахнет. Никак, новый знахарь пожаловал?

— Не знахарь я, а Иван, крестьянский сын. А зачем тебе, Змею трёхглавому, знахарь?

— Хвораю я, Ваня. Мне знахарь позарез нужен. Ежели не вылечит, так хоть пообедаю. Уж столько лекарей я перепробовал: и с перцем, и с горчицей, и даже с мёдом — никакого проку, — сипло пожаловался Змей и с надеждой посмотрел на доброго молодца. — Может, от тебя полегчает?

— Нет, меня есть нельзя. Я тоже хворый. Хожу вот, лекарство от недуга ищу, — помотал головой Иван.