Кальтер

Кальтер вынул чеку у еще одной гранаты и метнул ее так, чтобы она упала возле люка. А пока она находилась в полете, он взял на прицел одного из врагов и выстрелил.

Целился он из удобного положения. Так что выпущенная им очередь не прошла мимо и сшибла игрока с ног. Убила или ранила, Безликий не определил, но это было неважно. Потому что когда другой игрок, стреляя на бегу туда, откуда прилетели пули, кинулся к упавшему соратнику, рядом с ними звякнула о бетон куприяновская граната.

Хотя вряд ли кто-то расслышал ее звяканье, потому что взрыв грянул всего через полсекунды.

Он подкинул в воздух два иссеченных осколками тела, которые, не долетев до края крыши, на ней и остались. А Безликий, подхватив автомат, уже спешил обратно в ресторан.

Последний игрок находился у подножия лестницы, и ударная волна его не оглушила. Но грохот близкого взрыва все равно его ошарашил.

– Шемрок! О’Тул!
– окликнул он приятелей, но ответом ему была тишина.
– Шемрок, мать твою! О’Тул! Да ответьте же! Вы живы?!

Раненый игрок переводил взгляд с люка на двери, которые он держал под прицелом, и обратно. Но своего убийцу он так и не увидел, ибо тот, словно легендарный песец из анекдота, подкрался незаметно.

Не став соваться в дверной проем, Кальтер сунул туда автоматный ствол и дал очередь в направлении лестницы. А затем по грохоту упавшего тела и сдавленным хрипам определил, что не промахнулся. После чего переключил «хеклер-кох» на одиночный огонь, высунулся и, прицелившись получше, добил последнего врага двумя выстрелами в голову.

– Просил же: забирайте тортик и не трогайте крошки, а то ведь ими можно поперхнуться!
– тяжко дыша, посетовал Кальтер. Несмотря на холод, прыжки по сугробам согнали с него семь потов. И теперь, дабы не простыть, ему надо было снова нарядиться в пончо, которое он бросил за барной стойкой. И которое обзавелось как минимум дюжиной новых дырок.

Ну да и черт с ним, ведь снимать окровавленную одежду с мертвецов ему не хотелось, пусть даже дырок в ней было куда меньше...

Глава 6

– Ну вот, как всегда! Стоило оставить тебя на полдня одного, и ты опять кого-то убил и что-то взорвал!..

Кальтер резко обернулся и вскинул автомат. Но не выстрелил, потому что позади него на очищенной от снега площадке стоял Мерлин. В своем неизменном костюме и с тростью, разве что на плечи у него была накинута шуба. Такая же аристократическая, как и все остальное, что он носил.

– Впредь не советую подкрадываться ко мне сзади, - огрызнулся Безликий.
– Особенно после того, как я опять устроил бойню, которую ты мог предотвратить.

– Если бы мог - предотвратил бы, - уточнил Старик-с-Тростью.
– Но я был не в силах, извини. Пора бы тебе привыкнуть, что иногда наше благое дело оборачивается бойнями, пожарами, разрушениями и прочими катаклизмами. Увы, в этом жестоком мире без крови даже больной зуб не выдернуть. А мы с тобой проводим хирургическое вмешательство гораздо большего масштаба.

– Короче, где моя дочь?
– спросил Безликий, опуская «хеклер-кох».

– О, не переживай. С нею все в порядке, - заверил соратника Древний.
– Я оставил ее в надежном месте, и скоро ты ее увидишь. Но сначала прими мои извинения. За то, что я не поставил тебя в известность насчет истинной цели цюрихской операции. Которая, как ты, небось, сам догадался...

– Спасибо, меня уже просветили, что почем, - перебил его Куприянов.
– Одна стервозная баба по имени Медея. Ясно, почему ты не сказал мне, что используешь нас с дочерью в качестве наживки. Это чтобы «серая» не прочла твой план в моих мыслях. Вот только твоя операция все равно пошла коту под хвост - эта дрянь от меня улизнула.

Когда Мерлин возник у Кальтера за спиной, тот, снова облачившись в пончо, обозревал окрестности. И гадал, куда запропастилась «серая». Ее не наблюдалось ни в упавшем вертолете, ни рядом с ним. «Еврокоптер» лежал на снегу в полукилометре от «Трех вершин», и Безликий видел пилота, который пытался вызвать по рации подмогу. Но пилот суетился один, так как в открытом пассажирском отсеке вертолета было пусто.

Куприянову не хотелось плестись туда по колено в снегу и проверять, не спряталась ли Мастерица Игры за сугробами или камнями. С той же вероятностью она могла пуститься в бегство по дороге. Как в одну, так и в другую сторону, хотя удирать под гору ей было бы сподручнее.

– Да полноте, мой друг!
– усмехнулся Мерлин.
– Я отлично знал, что когда эта скользкая рыбина начнет трепыхаться, ты не удержишь ее даже своей железной рукой. И позаботился об этом... Отойди-ка, будь любезен.

Кальтер нахмурился и отступил на пару шагов назад.

– Благодарю, - кивнул Древний.
– А теперь вуаля!..

Он прищелкнул пальцами - точь-в-точь как Мастер Игры, останавливающий и вновь запускающий ход времени. И в следующее мгновение между Безликим и Мерлином шмякнулось возникшее прямо из воздуха тело в сером комбинезоне. То самое знакомое Кальтеру тело, которое он уже не чаял поймать.

– ...Этого мерзкого трахнутого старикашку! Да чтоб тебя!
– выпалила «серая», едва упав на снег. Похоже, она начала браниться там, откуда выдернул ее Старик, а закончила здесь, у его ног.

– Я тоже рад тебя видеть, несравненная Медея!
– картинно раскланялся перед нею Мерлин.
– Встретиться с тобой было невероятно сложно. И тем не менее это для меня высокая честь!

– Старик-с-Тростью!
– Мастерица сверкнула глазами и стиснула кулаки.
– Главный стервятник Игры! Железная палка в колесе истории! Вечная заноза в моей заднице!

– Я тронут, что ты пылаешь ко мне ответной страстью. Но столь возвышенные эпитеты в мой адрес - это лишнее, - продолжал источать сарказм Древний.
– Зови меня просто Мерлин. Так, как это делает Безликий, и как меня называли за сотни лет до него. Простое, скромное имя. В точности, как я сам.

Кальтер хмыкнул, покосившись на «скромника», который выдавал себя за аристократа и транжирил чужие деньги с легкостью завзятого картежника.

– Имя Карачун тебе больше подходит, - заявила «серая», в который раз за сегодня вывалянная в снегу.
– Тем более, что мне и так осталось недолго жить, раз уж до меня добрался Старик-с-Тростью.

– Старик-с-Тростью - это еще не Старуха-с-Косой, - уточнил Мерлин.
– Не тревожься понапрасну. Пожелай я тебя убить, мой однорукий коллега не был бы с тобой так любезен.