Камень, брошенный богом
Шрифт:
Со стуком в дверь, но без приглашения вошел Гартман. Помяни черта и он тут как тут. Я с умным видом заслонился первым попавшимся талмудом.
— Вы мне мешаете, — недовольно произнес я, отрываясь от страницы.
Гартман и ухом не повел на замечание.
— Маленькое дополнение. Мэтр Букке… Помните такого? Из монастыря… Умер. Оступился на лестнице и свернул себе шею.
— Послушайте Гартман, кажется, мы договорились, — не выказал я интереса к новости.
— Напомните о чем? — папашин ловчий мало походил на склеротика.
— Вы не досаждаете мне своим обществом, а я вам своим, — освежил я память Гартмана.
— И я желаю того же, — признался
Пока мои извилины скрипели в поисках ответа, Гартман удалился. Я прочел название книги выбранной в качестве маскировки. "Грамматика языка народа Догомав, ныне несуществующего".
60
Соединение двух особей в половом акте.
С шумом, что геморройник в чан с отварами, плюхнулся в кресло.
— Что скажешь? — обратился я к себе. А что сказать? У графа Гонзаго становилось все больше диалогов и все меньше свободы выбора.
— Что делать то? — воззвал я, перелистывая страницы пособия полиглота. Всерьез все так плохо или так плохо, потому что все всерьез?
Из книги выпал сложенный листок. Аккуратненький, маленький, миленький… Записка сердечного друга, да и только… Прежде чем прочитать подумал, так ли необходимо влезать в чужие заморочки.
— Для информированности, — успокоил я укоры совести и развернул послание.
Первые две строки каракули тарабарскими буквами, по-детски крупными и неуверенными в написании. Две строки ниже расшифровка, написанная чуть лучше. Назначенное время подходит. Помните, от вашего здравомыслия зависит не только ваша безопасность, но и жизни других".
Как прикажите понимать? — обратился я к духу почившего двойника. — Во что игрались граф-с? Не в политическую ромашку [61] надеюсь?
61
Любопытным узнать об игре рекомендуем чаще смотреть групповое порно.
Я вложил листок обратно в книгу. Малиньи что-то плел о заговоре. Тьфу! Тьфу! Тьфу! Героям госизмена не в почет.
Сунул книгу в стол… Стоп-стоп-стоп! Так не пойдет!.. Жажда незамедлительных действий выпихнула меня из кресла. (От физзарядка! Сел-встал, сел-встал!) Просеменил вдоль стеллажей. Туда-сюда. Туда-сюда. Мотание остудило кипение героической крови, но повергло в зеленую тоску.
— Не наведаться ли мне к Югоне, нареченной доблестного баронета, пригласить пройтись по парку культуры и отдыха? — предложил я себе променад. — А то от безделья помру в этом мраморном амбаре. На войну не пускают, кафешантанов нет. И ни какой личной жизни!!!
Где находятся комнаты Де Лоак я не знал. Пришлось навести справки у слуги с лейкой, прячущегося за фикусом.
— За какой дверью изволят, находится покои её Светлости маркизы Югоне?
— Прикажите проводить, Ваше Сиятельство? — не покидая укрытия, поинтересовался слуга.
— Просто скажи, какая дверь.
— Отсюда двенадцатая справа. Сразу за бюстом Гефри де Гонзаго, вашего прапрапрадеда. У нее с визитом сеньор Амадеус.
— Час от часу не легче! — возмутился я, хотя сам присоветовал Бубе Касторскому [62]
навестить маркизу.62
Куплетист из киноэпопеи о неуловимых мстителях.
Прапра выглядел скорее родственником орангутанга, чем моим. Жуткая образина в бакенбардах торчком и бородой заплетенной в косицу. Щелкнув варварского пращура в приплюснутый нос с бахромой пыли в ноздрях, я по-свойски вломился в нумер арендованный столичной прелестницей…
Шторочки… оборочки… столик, а на нем, Вазочки с печеньицем, рюмочки с вином. Стульчик опрокинутый, туфельки, чулок, А из дальней спаленки нежный шепоток…*Будуар поражал изысканной испорченностью. На древнем гобелене сценка свободных нравов полигамии. Центральные фигуры при деле, по краям ждущие своей очереди с руками, заломленными от нетерпения. По этажеркам, комодам и прочей низкорослой мебели роты скульптурок. Бесстыжие пупсики с чреслами мужей, целомудренные весталки в приглашающих позах опробовать их целомудрие, под цветочными композициями керамика поклонников Кама Сутры, традиционной, не традиционной и новаторской.
Симпатично, — с воодушевлением оценил я меблировку помещения. Неужто в столицах так везде и у всех?
Конечно, в музеях Ню увидишь и занятнее, но атмосфера! Атмосфера! Плотные шторы приглушали свет, огромный букет белых роз источал одуряющий аромат, в который отдельными нотами примешивались: сладкий запах женских духов, выдыхающееся игристое пино и романтичная приглушенность голосов и аккордов из-за приоткрытой двери. Гость и хозяйка вели беседу в следующей комнате. Согласитесь, спальня подозрительно мало подходит для концертного зала.
Дурная мысль толкнула мою руку. Сейчас-сейчас мои голубки! Я осторожно снял со спинки одного из кресел драпировку с кисеей и накинул на голову. Лучшее в мире приведение без мотора, готово вторгнуться в частную жизнь!
Я подкрался поближе к двери, прикидывая тональность холодящего в жилах кровь "Уоооаа!!!"
— …Мелодия и сам сонет весьма милы. Совсем-совсем в духе Мажоре — похвалила исполнение барда маркиза. — И в знак моего расположения к вашим талантам дозволяю поцеловать мою руку.
— Смею ли воспользоваться такой привилегией, — голос Амадеуса сбился на вздох.
— От чего же нет? — кокетничала маркиза.
— Признаться я…
— Медля, рискуете остаться без награды.
— Ваша рука…
— И что вы находите в моей руке.
— Она так нежна… и тепла.
— Только рука?
Ох, нарывается маркизка! Ох, нарывается, — укорил я за подвох Югоне, выпустив из виду, что в роде как минут назад собирался ворваться в комнату с шумом и воем.
— Вы сами… сами…
— Ну, же! Сеньор бард. В поэтическом арсенале должно хватать слов достойных капризной женщины!
— Вы так обворожительны…
— Всего лишь? Никуда не годится! Встаньте на колени сеньор бард! Представьте, я владею вашим сердцем. Что вы скажите мне? Какие признания подарите своей повелительницы?
Амадеус не нашел ничего лучшего как ударится в поэзию.
— Сравнить бы вас с розой, но роза лишь блеклый цветок. Сравнить бы вас с терпким вином, но оно лишь безвкусная влага. Сравнить бы вас с музой возвышенной рифмою строк, Но слова…