Камень Книга двенадцатая
Шрифт:
— Александр Михайлович, на, будьте так добры, на, приоткройте заднее стекло, на. — Стеклов с готовностью выполнил просьбу, и полицейский продолжил: — А вы молодец, на, Александр Михайлович, что детишек пристегиваете, на! Не как этот, на… — Штабс-капитан махнул рукой в сторону начала пробки. — Пошел на обгон, на, не убедившись в безопасности маневра, на, и влетел под фуру, на. Сам всмятку, на, а супругу с сыном увезли в реанимацию, на. — И без перехода: — Могу я посмотреть, на, содержимое вашего багажника, на?
Стеклов уже потянулся к ручке открытия двери, но тут супруга
— Это произвол! — взвизгнула она. — На каком основании? Я буду жаловаться! И прекращайте уже общаться с нами на вашем быдлячьем языке! Мы уважаемые люди! Научные сотрудники! И требуем соответствующего обращения!
Штабс-капитан и бровью не повел:
— Прошу прощения, на, мадам! Сразу, на, уважаемых научных сотрудников и не разглядел, на! — Он потянулся к рации. — Витюша, на, тут мадам усложняет, на. Выдвигайся ко мне, на, захвати по дороге пару понятых, на, женского пола, на, будем обыск, на, транспортного средства, на, по полной программе оформлять, на, с личным досмотром, на.
— Принято… — прохрипела рация.
Супруга Стеклова побледнела, отвернулась и прошипела:
— Шура, чего ты застыл? Ты что, хочешь, чтобы меня обыскивали? Позорище какое! Ты мужик или хвостик поросячий? Решай вопрос!
Сам Стеклов, которому эти проблемы с его секретной работой в закрытом НИИ, связанном с атомной промышленностью, тоже были не нужны, мысленно понося вредную супругу последними словами, натянул на лицо улыбку и попытался выйти из машины. Сделать этого ему не удалось — инспектор с силой захлопнул дверь обратно и рявкнул:
— Сидеть на месте, на! Руки на руль, на, чтобы я их видел, на! Мадам, на, руки на торпеду, на! Дернетесь, на, буду вынужден применить табельное оружие, на!
— Господин штабс-капитан, — перепугался Стеклов, выполнив все требования полицейского, — у нас был трудный день, супруга перенервничала, да еще и дети в машине… Поймите нас правильно, мы просто уже пятый час не можем попасть на дачу…
— Молчать, на! — Инспектор как схватил рукой кобуру, так и не отпускал. — Ждем моего напарника, на!
Под вой испуганных дочерей Александр Михайлович повернулся к супруге с перекосившимся лицом и с ненавистью произнес:
— Я тебя, сука, удушу… Я тебе такую сладкую жизнь, тварь, устрою…
— Прости, Шурочка… — пискнула та. — Я больше так не буду…
Напарник штабс-капитана в сопровождении двух молодых девушек появился буквально через тридцать секунд и сразу направился к пассажирской двери.
— Выходим, — скомандовал прапорщик Стекловой. — Документы, уважаемая, готовим для проверки.
Аналогичный приказ получил и сам Стеклов и, вручив штабс-капитану предъявленные ранее документы, поплелся открывать багажник машины, но поднять крышку не успел: в голове неожиданно раздался взрыв, и свет погас перед глазами…
Обряженный в форму инспектора дорожной полиции ротмистр Пасек держал потерявшего сознание Стеклова за шею и контролировал, чтобы тот не упал, пока тройка волкодавов полностью не разденут объект захвата, натянув на него заранее приготовленный спортивный костюм,
нацепив на руки и ноги браслеты и аккуратно засунув в рот кляп. Убедившись, что Стеклов надежно зафиксирован, а его плачущих дочерей вывели из машины и посадили в подъехавшую «Газель», Пасек скомандовал:— Супругу сюда тащите!
Стеклова представляла собой такое же зрелище, как и ее супруг: без сознания, в спортивном костюме, с кляпом во рту и с браслетами на руках и ногах. Естественно, ее тоже контролировали три бойца подразделения «Волкодав».
— Катя, — обратился к Решетовой ротмистр, — ты ее не сильно приложила?
— В самый раз, — пожала плечами та. — Скоро очухается.
— Хорошо… — протянул Пасек. — Ну, начнем помолясь…
Он сделал пару шагов к обочине, зачерпнул рукой горсть грязноватого снега, вернулся к Стеклову и старым дедовским способом начал приводить того в чувство. Секунд через тридцать активного растирания мужчина замычал, задергался и наконец открыл мутные глаза.
— На меня, сука, смотри! — заорал на него ротмистр. — На меня! В глаза смотри, паскуда! Куда ты яд спрятал? — И удар под дых.
Скрючиться Стеклову не дали державшие его волкодавы, и он, выпучив глаза, задергался, шумно вдыхая и выдыхая воздух носом. А ротмистр продолжал орать:
— Куда яд спрятал, тварь? На меня смотри! В зубах?
Стеклов дернул головой в отрицательном жесте.
— В куртке? — И вновь отрицательное мотание головой. — В пиджаке? — Мужчина кивнул. — Точно в пиджаке? Ни хера я тебе не верю, сука!
Новый удар под дых, опять дерганье клиента и новые вводные:
— Поверните его, — скомандовал Пасек и удовлетворенно кивнул, когда Стеклов задергался снова, увидев свою переодетую супругу в окружении непонятных личностей с балаклавами на головах. — Слышь, тварь, еще один неправильный ответ, и я грохну сначала твою жинку, а потом двух твоих милых дочурок!
Ротмистр достал из кобуры стечкин, передернул у Стеклова перед глазами затвор и направил пистолет прямо в лицо начавшей оживать супруге злодея.
— Повторяю вопрос: в зубах у тебя яд есть? Хорошо, верю, что нет. Яд в пиджаке спрятал? Молодец! У супруги яд есть? Верю, что нет, — хмыкнул Пасек. — Такие первостатейные стервы на себя сами руки не накладывают. Но проверить все-таки придется… И запомни, дурачок, — ротмистр наклонился к Стеклову, — будешь на допросах запираться или юлить, я тебя обязательно навещу в СИЗО. Ты же, на, не хочешь, чтобы я тебя в камере навещал, на? Молодец, на! А сейчас я займусь твоей супругой. Ты же не против, Шурик?..
Подполковник Смолов и ротмистр Пасек проследили за тем, как отъехали в управление оперативные машины с задержанными супругами Стекловыми и их дочерями, и только потом решили подвести итоги операции. Много времени это не заняло, а вывод был один:
— Нормально отработали, — устало улыбнулся Смолов. — Контрразведка довольна.
— Не говори гоп… — скривил губы Пасек. — Злодеев еще до места довести надо и этой самой контрразведке с рук на руки передать.
— Довезут, — отмахнулся подполковник.