Камень королей. Часть 3

Горбоносый фыркнул.

– Предлагаете обсудить его достойного надсмотрщика, из-за которого в Квенидире погибли сотни горожан?

– Предлагаю обсудить, какой пример вы показываете солдатам, - парировал жрец.
– К вам приковано внимание всей армии. Сын Цветка потребовал не расформировывать вас и возглавить вашу четверку, показав тем самым, что вы ему ближе других собратьев. Вы должны быть образцом для подражания, а вы вместо этого осмеливаетесь делать заявления, которые легко счесть изменническими.

Сони стоило больших усилий не напомнить настоятелю, что некоторые его высказывания в квенидирском храме тоже очень смахивали на мятеж. Увы, спорить с Мирраном было себе дороже - уж слишком хорошо у него был подвешен язык, кроме того, офицерство армии магов заранее стояло на стороне человека, вместе с королевой объявившего о сошествии с Небес Дитяти Цветка. Так что любая попытка противостоять жрецу была обречена на провал.

Тем не менее Виньес хотел что-то ему ответить - он единственный не уставал вступать с ним в постоянные пикировки, зная, что аристократу вставлять палки в колеса не так легко, как безродным Сони или Сеху. Видимо, не захотев очутиться в центре обмена колкостей, Ниланэль встала.

– Куда ты?
– встревоженно спросил Сони.

Она отвернулась от Миррана, косо на него глянув. Стражница была примерной прихожанкой, но квенидирского настоятеля недолюбливала. Если бы он меньше упорствовал при выведении прихожан из города, ее отец мог быть до сих пор жив.

– Мне действительно пора к своей пятерке, - признала Ниланэль, с извинением глядя на Сони.

– Зови, если что, - кивнул он.

На прощание он притянул ее к себе и нежно поцеловал - во-первых, потому что ему этого хотелось, а во-вторых, чтобы насолить жрецу, который за успел надоесть своими наставлениями до колик. Тот, как всегда бывало в подобных случаях, неосознанно потянулся к старому браслету на запястье.

– Распутство - грех, за который боги отправляют умерших в Бездну, - сказал Мирран, как только Ниланэль отошла на достаточное расстояние.
– Я мог бы повенчать вас, чтобы вы были готовы к испытанию, которое для нас скоро устроят боги.

Сони пожал плечом, наблюдая за тем, как подруга идет между шатрами.

– Это невозможно. У нее где-то на Севере муж, который не видел ничего плохого в том, чтобы избивать ее и обвинять в гибели сына, но который так и не дал ей развода. Все, что я смог для нее сделать, это оставить в Кольведе прошение, чтобы о ней позаботились, если я умру.

– И тебя не беспокоит грех, который на вас лежит?
– осуждающе спросил жрец.

– Разделить чье-то одиночество - это не грех. А если и так, то мне все равно пропадать в Бездне, а Ниланэль боги должны пожалеть, если им ведомо хоть какое-то милосердие.

– Какая беспечность, - Мирран покачал головой.
– Легкомыслие - грех намного более серьезный, чем другие, потому что именно из-за него случаются самые страшные трагедии. Я поговорю насчет тебя с Сыном Цветка. Посмотрим, что по этому поводу решит ребенок богов, на которых ты с такой легкостью полагаешься.

Виньес за его спиной тихо фыркнул. Все отлично знали, как поступит Кален - скажет брату несколько успокаивающих слов и притворится, будто ничего не было. Он принципиально отказывался браться за такие вопросы перед битвой с када-ра, понимая, что если никто не выживет, то исполнять его приказы потом будет некому, а портить отношения между членами группы, которая должна слаженно действовать во время боя, было глупо. И чего Мирран добивался своей угрозой?..

Хотя может быть, он как раз понимал, что делает. Сони с дрожью вспомнил нравоучения, которыми Кален снабжал их с Дьердом перед отъездом из Эстала. Роман со стражницей Сони с командиром еще не обсуждал, пока тот лишь сопровождал их многозначительными взглядами, но молчал. Вероятно, потому что большую часть времени он отсутствовал, совещаясь с Вьюрином и тренируя магов. Не исключено, что, когда все закончится, Кален вышвырнет вора из гвардии, заставив заботиться о любовнице и ее семье. Сони был готов взять за них ответственность, и даже больше, однако перспектива вылета из гвардии его не радовала. Куда он пойдет с камнем королей в груди и профессией карманника? Разве что в стражу. Но мало того что от мысли служить среди "истуканов" Сони передергивало, так еще и его "особенность", как называла это Ниланэль, вызовет слишком много вопросов. С другой стороны, Виньеса никто не выгнал из отряда, когда его угораздило вляпаться в скандал с Каламьин.

Некстати возникшие размышления о будущем прервал Сех. Мальчишка поднялся с земли, небрежным жестом отряхнув штаны, и шагнул к жрецу.

– Настоятель Мирран, я могу с вами поговорить? Наедине.

– Касательно чего?

– Лейтенанта Калена, - буркнул сехен, намеренно изучая колышки соседнего шатра.

– Сына Цветка, пресветлого када-ри, - поправил жрец.

– Лейтенанта Калена, - упрямо повторил Сех.

– Этот мужчины больше нет, юноша. Он пожертвовал собой, чтобы в его форме миру явилось дитя богов, поэтому называйте его соответственно божественной природе.

Мальчишка весь перекривился, как будто ему ужасно хотелось уйти отсюда, но что-то приклеило подошвы его ног к каменистой горной почве.

– Настоятель Мирран, все говорят о вас, как о предельно честном человеке. Но как вы можете так врать!..

Брови лысого жреца взлетели вверх.

– Тебе лучше объясниться, юноша, и прямо сейчас.

Из-за его спины, оттуда, где сидел Виньес, раздался тяжелый вздох и едва слышное бормотание, из которого удалось разобрать только фразу "не отряд, а балаган". Сони был с ним согласен. Если верить гвардейцам, такого разброда и шатания здесь не было с тех пор, как погиб Эйрен. И когда все поехало в Бездну - может, когда ранили Дьерда? Или когда Кален сдался под натиском Тьера и взял Сеха? А может быть, намного раньше, когда командира сломило предательство Тэби? Без сомнения, если бы не история с проклятым Черным Рыцарем, то он обращался бы с Сехом гораздо строже. Но теперь он как будто боялся того, что его жесткость способна привести к новой измене. В этом стремлении северянин переборщил - получилось прямо наоборот.

– В лейтенанте Калене нет ни капли божественного, - процедил сехен.
– Настоятель Мирран, вы ведь сами знаете, что он за человек, как он поступал... И вы верите, что на него могло пасть благословение Небес? Это какой-то обман!

Сони как будто обожгло. Когда-то, в Аримине, он сказал Келси нечто похожее - что могаредской вши боги никогда не будут благоволить.

– Как можно отрицать величие дитя богини-матери Альенны, когда оно явлено во плоти?
– изумился жрец, указывая на стоявшего неподалеку Калена.
– Посмотри, юноша, и убедись, что ты видишь то же, что вижу я, - сына богов, который сияет и днем, и ночью и обладает отметками, свидетельствующими о его нечеловеческом происхождении. Если он когда-то и был лейтенантом гвардии Каленом Рондаллом, который запятнал себя неблаговидными деяниями, то Небеса даровали ему свое прощение и позволили ему искупить грехи, уничтожив када-ра. Это не обман, это милосердие богов!

Удивительно было слышать эту защитную речь от того, кто два месяца назад бросался обвинениями в убийствах и прямо-таки истекал желчью от ненависти. Виньес не спускал с настоятеля хмурого взгляда, не веря в преображение заклятого врага Калена. Сам же Сони решил, что это вполне вероятно. Мирран был фанатиком, а они непредсказуемы и не руководствуются логикой.

Кален, кажется, уловил их разговор, потому что отвернулся от офицера и всмотрелся в пространство перед разбитыми отрядом палатками, махнув собеседнику рукой. Тот, благоговейно поклонившись, с готовностью куда-то побежал, хотя количество полосок на его мундире было больше, чем у Калена. Во всяком случае до тех пор, пока на мундире Калена вообще были полоски. После объявления его Сыном Цветка любые обозначения ранга с синей куртки командира убрали. Ребенок богов не мог вписываться в человеческую иерархию.

Когда он приблизился к костру, мягкое сияние заполнило площадку, утопив в себе ореол Сеха и тем более тоненькую струйку магии, которую испускал камень королей. Сехен, державший сжатый кулак возле груди, опустил ладонь. Его лицо окаменело. Пожаловаться на плохого командира мальчишке так и не дали.

– Приятно знать, что тебя обсуждают у каждого лагерного костра, особенно у твоего собственного, - сказал Кален.

– Если тебе известны настроения среди твоих людей, - Мирран сверкнул холодными глазами на Сеха, - тогда я удивлен, почему ты игнорируешь подобное поведение.