Камень королей. Часть 3

Обстановка в армии магов была совершенно иной, чем, например, в войске мятежников, которое штурмовало Гайдевард и Эстал, - теплой, дружелюбной. Среди магов не было обычной вульгарной и необразованной солдатни, которая, как правило, и порождала все проблемы. К тому же здесь собралось не так много тех, кого на службу призвали насильно, чтобы они ершились в пику офицерам. Костяк армии составляли добровольцы, а они соблюдали дисциплину по собственному желанию. Хотя, конечно, не обходилось и без эксцессов, поэтому на всякий случай за пределами лагеря водрузили позорные столбы. Сегодня они пустовали, но вчера там всю ночь проторчали двое солдат-подростков, умудрившихся купить в придорожной деревне пару кувшинов амреты и с непривычки надраться до свинячьего визга.

Если не считать этого и нескольких других мелких происшествий, то обстановка в армии была на удивление мирной. Конечно, народ боялся када-ра, тихо роптал на офицеров-недоумков и разные неурядицы, но боевой дух у магов был очень высок. У них была хорошая, благородная цель, за которую не жалко погибнуть, и в них вселял веру Сын Цветка.

Сони еще раз оглянулся на Калена и обнаружил, что тот проснулся и сидит у костра.

– Надеюсь, ты не к Ниланэль собрался?
– спросил командир.

– Нет. Она наверняка спит, не думаю, что стоит ее будить. Мне просто не спалось.

– Тогда садись, поболтаем.

Это был не приказ, а предложение скоротать время. Определив это по тону Калена, Сони выдохнул. Не хватало еще, чтобы он промывал ему мозги по поводу Ниланэль.

Сони устроился напротив командира. Угли отбрасывали на его бело-синее лицо красные отблески, добавляя в облик сына Небес нечто демоническое. Сони вдруг почувствовал себя неуютно. Вся армия смотрела на Калена, как на бога, а он намеревался с ним чесать языками на какую-нибудь глупую тему. Как странно.

Северянин, порывшись в мешке, выудил оттуда пропитавшийся жиром сверток. Внутри оказался твердый желтый сыр, от аромата которого у Сони потекли слюни. Он и не знал, что настолько голоден. Может, поэтому у него и не получалось заснуть?

– Будешь? Меня угостил староста деревни, которую мы миновали в обед. По правде сказать, они вручили целую корзину, но я уже все раздал.

– Спасибо, - Сони поймал брошенный ему кусок и с аппетитом вгрызся в него.
– А ты разве не голоден? Когда ты вообще последний раз что-то ел?

– Днем, - он потер веки. Темнота скрывала отражавшееся в его чертах утомление, но не нужно было отлично знать Калена, чтобы понять, насколько он устал.
– Не могу ни есть, ни спать. Эта проклятая сила майгин-таров поддерживает меня, но, по-моему, она же меня и истощает.

– Интересно, боги наказывают своих детей за богохульство?
– задумался Сони.

Командир ухмыльнулся.

– Когда встречу хоть одного из них, передам тебе ответ.

– А ты... ну... не общался с ними? Не получал от них знаки, пока сидел в Бутоне?

В прошлый раз он оборвал эту тему, не позволив подчиненным даже начать ее. В этот раз Кален поморщился.

– Не хотелось бы разочаровывать всех тех, кто смотрит на меня, как на спустившегося прямо из Энэвьелада, но нет. Мне очень жаль, но я ничего не помню с того момента, как вошел во внутреннее святилище, до тех пор как Бутон раскрылся и я увидел перед собой королеву с Мирраном. Ничего, кроме ощущения, что мне нечем дышать, - угрюмо добавил он.
– И там было темно, как в Бездне.

Да, не слишком божественно. Сони помолчал. У соседнего костра тоже раздавались голоса - наверное, и там люди не могли заснуть.

– Я рад, что ты вернулся, - тихо сказал он.

– Это ненадолго, - вдруг ответил Кален, заставив Сони с тревогой уставиться на него.

– О чем ты?

– Я на самом деле мертв. Посмотри на меня.

Он оттянул край рубахи и показал часть груди. Его рану от стрелы покрывал твердый нарост синего цвета, причем его площадь разрасталась. Если раньше в вырезе одежды Калена виднелась только белая кожа, то теперь матово голубое пятно касалось его шеи. По позвоночнику Сони прошла дрожь. Это было так похоже на камень королей, вплавившийся в его кожу.

– Я уже наполовину из кристаллов. Эта сила... Она уничтожает меня. Мирран верит, что это благословение, но в действительности это наказание. Я должен все исправить.

Слова падали, как камни об землю - тяжело и глухо. Сони вдруг испугался, сам не понимая чего.

– Что исправить, Кален? Ты всю жизнь пытался исправить то, что случилось с Элой и твоим ребенком, разве этого не хватит?

– Не хватит. Я столько страшных вещей сделал за жизнь, тебе не представить. И када-ра...
– он покачал головой.
– Что бы ты ни говорил, эта вина лежит на мне. Это я не заметил предателя у себя под носом. Хуже того - это предательство лежит на моей совести, потому что если бы я правильно командовал отрядом, Тэби никогда бы не пришло в голову связываться с Гередьесом. И то, что ты, с камнем королей, оказался в храме Шасета, это тоже моя ошибка. Я должен был все это предусмотреть, но потерпел неудачу.

– Не чуди, Кален. Это не тебе в голову пришла гениальная идея открыть державу.

– А если я скажу, что еще одна моя ошибка - оставить тебя в живых в Могареде? Все еще будешь меня переубеждать?
– командир усмехнулся над тем, как быстро изменилось выражение его лица.
– Вот видишь. Не волнуйся, это я ошибкой не считаю.

Он помолчал, проведя рукой по щетине на подбородке, а затем продолжил:

– Иногда я думаю, что лучше всего, как Келси, верить, что все это нам предназначено. Неясно только, какая у этого цель и почему к ней надо идти по дороге из терний.

– Это у тебя надо спрашивать, ребенок богов, - усмехнулся Сони, хотя смеяться ему не хотелось совершенно.

Предназначение... Да сколько можно оправдывать так царящую под Небесами несправедливость? А с другой стороны, во что еще было верить Калену, который медленно угасал целых два месяца, каждый день ожидая смерти и мысленно проигрывая перед собой все былые грехи? Он наверняка ждал, что однажды заснет и проснется уже в Бездне, а очнулся Сыном Цветка.

– Ничего я не знаю, - вздохнул Кален, против обыкновения не скривившись, когда кто-то из отряда назвал его не по имени.

Теперь он затих уже надолго, о чем-то глубоко задумавшись, и попытки его разговорить, сгладить неприятный осадок от последней фразы, не удались. Сони с досадой глянул на командира, который печально склонился над костром. Кто еще кого приглашал поболтать?

– Схожу отолью, - недовольно сказал Сони, поднимаясь.

Кален кивнул. Если бы не это, то показалось бы, что уход подчиненного он не заметил вовсе.

Сони вышел на дорожку между палатками и поплелся к краю лагеря, где были выкопаны выгребные ямы. Возле них поставили факел на длинной "ноге", но тьму он разгонял так себе. Над шатрами со спящими солдатами стояла тишина, почти не шевелились и часовые, глаза которых блестели в темноте. Все это нагнало на Сони легкую жуть, и он постарался поскорее справить свои дела.