Камень королей

— Зачем нам прятаться от людей, которым мы оба желаем помочь? — с вежливой улыбкой спросил жрец.

Ламан сузил глаза. Судя по всему, Мирран действовал не так, как он рассчитывал. Слегка занервничали и маги, хотя по неопытному Сеху это было заметно гораздо сильнее, чем по Калену и Виньесу, застывшим с двух сторон от генерала.

Собираясь на встречу, Ламан достаточно ясно дал им понять, что приказ на убийство главного жреца вполне возможен. Между провалом задания и спасением последних жителей Квенидира стоял именно Мирран, благодаря умелым организаторским действиям заполучивший всецелое доверие жителей. Это он убедил большинство из них в том, что нужно не уходить из города прямо в лапы Таннеса и не замерзать от холода на пути в центральные земли, потому что окрестные селения переполнены беженцами, а остаться здесь и молиться богам. Какой бы ни была цель настоятеля, он ее достиг. Люди послушали его, и кроме ополченцев уезжать отказывались не меньше двух тысяч человек. Горожанами из них были не все — как оказалось, в Квенидир из-за проповедей Миррана пришли и жители округи. Чтобы спасти их, проще было избавиться от настоятеля, чем вывозить отсюда квенидирцев силой, которой Ламан не обладал. Однако желание жреца разговаривать открыто сводило все его планы на нет. Среди нескольких сотен прихожан, искренне веривших, что стены храма спасут их от када-ра, любая угроза их предводителю могла обернуться кровавым избиением, а о попытке подкупа нечего было и думать. Сони переступил с ноги на ногу. Калену доверили Сердце Сокровищницы, опутывавшее его сияющими потоками, так что победа магов была обеспечена, но такой ценой Сони предпочел бы не выживать. Отряд приехал сюда спасать, а не убивать.

— Хорошо, — сухо ответил Ламан. — Тогда прошу вас, если вы так хотите помочь этим людям, объявите им, чтобы завтра на рассвете они приходили к южным воротам Квенидира и отправлялись под охраной моего отряда в ближайшие деревни.

Выражение лица Миррана не изменилось. Его губы продолжали растягиваться в терпеливой улыбке.

— Извините, лорд Ламан, это невозможно. Вместо добра вы, вероятно, сами того не понимая, желаете зла моей пастве.

— Зла?!

Генерал, на краткую долю мига потеряв самообладание, резко шагнул к Миррану. Два жреца за его спиной дернулись, сразу выдав свой страх — что их руководителя убьют.

— Постойте, пожалуйста! — охнул капитан Оллет, бросаясь между Ламаном и Мирраном. Низкорослый для северянина, он стоял между ними, как ребенок между взрослыми. — Все можно решить мирным путем!

Пальцы Калена как будто свело судорогой, и вокруг Ламана вспыхнул щит. Сони удивленно скосился на командира — он что, считает, что это Мирран может накинуться на Ламана?

Настоятель единственный даже не вздрогнул. Он только немного склонил голову набок, с интересом наблюдая за противником. На Оллета ни Мирран, ни Ламан даже не взглянули.

— Я желаю зла? — прошипел генерал. — Одумайтесь, настоятель. Када-ра нападают на большие скопления людей, для них это как для ребенка, который видит только сложенные кучу конфеты, но не другие разбросанные по комнате сладости! Сколько у вас людей в храме — сотен пять? Больше? Сколько еще храмов в городе — три вроде бы? Вы Детям Ночи свою паству, о которой так заботитесь, как каравай дорогим гостям преподносите! Представляете, что здесь начнется, когда прямо через стены полезут када-ра, как в Аримине, Бересине, Тихом Логе? Те, кого не сожрут, затопчут друг друга сами. Здесь будет бойня, которая произойдет по вашей вине!

Он произнес это громко, забыв о том, что их прекрасно слышно вокруг, или, возможно, сделав так специально. Ближайшие к алькову прихожане заволновались и стали переглядываться. Шмыгающий Виньес шевельнулся, и на границе алькова с залом возник еще один щит, хотя Ламан и не приказывал его создавать.

— Почему вы так уверены, что обязательно будет бойня? — ровным голосом спросил Мирран.

Генерал посмотрел на него, как на сумасшедшего.

— Почему вы так уверены, что ее не будет?

— Лорд Ламан, кажется, ваша вера недостаточно сильна. Возможно, вам стоит принести жертву Великой Чете, чтобы Богиня-Мать и Сын Света очистили ваш внутренний взор и вы смогли увидеть истину?

Это заявление заставило округлить глаза не только Ламана. На настоятеля вытаращились все, кто стоял в алькове, кроме двух жрецов младшего ранга. Сони старательно искал на лице Миррана признаки безумия.

— Мы просим Небеса о милости, — говорил он, — как это делали наши предки пятьсот лет назад, когда светлые боги даровали нам помощь Дочери Цветка. Наши молитвы сильны, как никогда. Посмотрите на этого человека, — он указал на молодого крепкого мужчину с пустыми глазами, который неподалеку неистово клал земные поклоны. На его лице застыло очень странное выражение. — Еще недавно Поллара было силой не затащить в храм. Он был одним из тех богохульников, кто насмехался над жрецами и утверждал, что спустить деньги на вино и женщин полезнее, чем потратить на жертвоприношение богам. Посмотрите на него сегодня, — с грустью произнес настоятель. — Пять дней назад солдаты Таннеса напали на караван беженцев, в котором он шел, надругались над его беременной женой и потом убили ее. Поллар вернулся в Квенидир пешком и сразу пошел сюда. Он лишился жены и ребенка, но он приобрел веру, которая может спасти нас всех от када-ра.

Оллет, опустив веки, забормотал молитву, которая была больше похожа на проклятие мятежнику Волку. По мнению Сони, этому Поллару следовало бы перейти в соседнюю часть храма и молиться темным богам о том, чтобы Дети Ночи, пролетая над Таннесом, заодно сожрали ублюдков, которые сотворили такое с его семьей. Впрочем, вероятно, бедный парень искренне считал, что он и так на половине Бездны. После того что с ним случилось, Поллар явно помешался и вряд ли соображал, где он и что делает.

— Поллар не одинок в своей вере, — вдохновленно продолжал Мирран, чей взгляд, в отличие от свихнувшегося вдовца, был на удивление ясным. — Столько прихожан в наших храмах не было еще никогда. Никогда еще к Небесам здесь не возносилось столько молитв о спасении. Разве могут боги после такого проигнорировать наши просьбы?

Ламан стукнул себя ладонью по лбу и несколько мгновений не отнимал ее от лица. Когда он наконец ее убрал, в голубых глазах генерала стояло презрение.

— Черные боги моих отцов… Настоятель, так вы делаете все это ради количества прихожан? Ради того, чтобы они несли вам деньги? А когда все эти люди погибнут, кто, по-вашему, будет утяжелять ваш карман?

— Я не требую денег с прихожан и никогда не требовал. Я принимаю людей безвозмездно, и они знают, что в любой момент могут получить помощь от храма, духовную или вещественную.

Мирран даже не повысил тон, когда все это говорил. Казалось, его терпению и вежливости нет границ. Теперь становилось понятно, каким образом он заработал такой авторитет. Любой другой из жрецов, которых знал Сони, давно бы в бешенстве брызгал слюной, а то и вообще не принял бы Ламана.

— Если не деньги, тогда что? — процедил генерал, стараясь, чтобы его не услышали лишние люди. — Скажите мне, чего вы хотите за жизни этих людей. Пост настоятеля главного храма Небес и Бездны в Эстале? Я напишу королеве, что вы об этом просите. Титул, поместья? Вам их дадут! Всеобщее преклонение? Да пожалуйста, мы даже поможем вам его завоевать!

— Вам не удастся меня купить, — холодно произнес Мирран.

— Тогда…

— Тогда что?

Выражение лица настоятеля вдруг потеряло всю благожелательность, а в расширившихся глазах запылал угрожающий огонь. Мужчина шагнул ближе к Ламану, оттискивая в сторону растерявшегося Оллета. То, что происходило возле низенького капитана, похоже, было для него чем-то непостижимым. Чтобы генерал и настоятель собирались подраться из-за того, кто лучше защитит горожан?

— Что — убьете меня? — еле слышно спросил Мирран. Когда они встали с Ламаном нос к носу, оказалось, что жрец выше — ненамного, но бывшему мятежнику приходилось смотреть на него снизу вверх. У губ Ламана пролегли морщины — его это раздражало. — Такой у вас способ решения проблем — уничтожать людей, их порождающих? Потому вы и привели с собой этого человека, — он повернулся к Калену и с внезапной злобой ткнул в него пальцем, — этого совратителя и убийцу? Я знаю, чем он занимается для вас и чем занимался в гвардии еще при короле Ильемене, да светит ему солнце на Небесах.

Совратитель и убийца? Что за бред! Убийца — еще может быть, но совратитель? Сони ждал, что Кален сейчас обвинит этого поехавшего урода во лжи или хотя бы просто пренебрежительно посмотрит на Миррана, как на пустое место, — так, как командир умел.

Бледный, как смерть, Кален смотрел в пол.

— Настоятель Мирран, вы ошибаетесь, — с тревогой затараторил Оллет. — Ничего такого у нас и в мыслях не было! Мы бы никогда не осмелились поднять руку на служителя богов!

— Конечно осмелились бы, если бы у вас не осталось других способов на меня повлиять. И осмелились, иначе бы здесь не было королевских убийц, — Мирран, снова абсолютно спокойно, как будто не было только что неконтролируемой вспышки ярости, глянул на капитана. Рассуждение о собственной гибели по неизвестной причине давалось ему легче, чем упоминание о Калене. — Но мое убийство вам ничего не даст. Если со мной что-то случится, квенидирцы быстро догадаются, кто в этом виноват, и обернутся против вас. А их в городе намного больше, чем вас, королевских прихвостней, которые так много говорят об их спасении и до сих пор ничего не делали ради них.