Камень королей
Шрифт:
В прошлый раз он оборвал эту тему, не позволив подчиненным даже начать ее. В этот раз Кален поморщился.
— Не хотелось бы разочаровывать всех тех, кто смотрит на меня, как на спустившегося прямо из Энэвьелада, но нет. Мне очень жаль, но я ничего не помню с того момента, как вошел во внутреннее святилище, до тех пор как Бутон раскрылся и я увидел перед собой королеву с Мирраном. Ничего, кроме ощущения, что мне нечем дышать, — угрюмо добавил он. — И там было темно, как в Бездне.
Да, не слишком божественно. Сони помолчал. У соседнего костра тоже раздавались голоса — наверное, и там люди не могли заснуть.
— Я рад, что ты вернулся, — тихо сказал он.
— Это ненадолго, —
— О чем ты?
— Я на самом деле мертв. Посмотри на меня.
Он оттянул край рубахи и показал часть груди. Его рану от стрелы покрывал твердый нарост синего цвета, причем его площадь разрасталась. Если раньше в вырезе одежды Калена виднелась только белая кожа, то теперь матово голубое пятно касалось его шеи. По позвоночнику Сони прошла дрожь. Это было так похоже на камень королей, вплавившийся в его кожу.
— Я уже наполовину из кристаллов. Эта сила… Она уничтожает меня. Мирран верит, что это благословение, но в действительности это наказание. Я должен все исправить.
Слова падали, как камни об землю — тяжело и глухо. Сони вдруг испугался, сам не понимая чего.
— Что исправить, Кален? Ты всю жизнь пытался исправить то, что случилось с Элой и твоим ребенком, разве этого не хватит?
— Не хватит. Я столько страшных вещей сделал за жизнь, тебе не представить. И када-ра… — он покачал головой. — Что бы ты ни говорил, эта вина лежит на мне. Это я не заметил предателя у себя под носом. Хуже того — это предательство лежит на моей совести, потому что если бы я правильно командовал отрядом, Тэби никогда бы не пришло в голову связываться с Гередьесом. И то, что ты, с камнем королей, оказался в храме Шасета, это тоже моя ошибка. Я должен был все это предусмотреть, но потерпел неудачу.
— Не чуди, Кален. Это не тебе в голову пришла гениальная идея открыть державу.
— А если я скажу, что еще одна моя ошибка — оставить тебя в живых в Могареде? Все еще будешь меня переубеждать? — командир усмехнулся над тем, как быстро изменилось выражение его лица. — Вот видишь. Не волнуйся, это я ошибкой не считаю.
Он помолчал, проведя рукой по щетине на подбородке, а затем продолжил:
— Иногда я думаю, что лучше всего, как Келси, верить, что все это нам предназначено. Неясно только, какая у этого цель и почему к ней надо идти по дороге из терний.
— Это у тебя надо спрашивать, ребенок богов, — усмехнулся Сони, хотя смеяться ему не хотелось совершенно.
Предназначение… Да сколько можно оправдывать так царящую под Небесами несправедливость? А с другой стороны, во что еще было верить Калену, который медленно угасал целых два месяца, каждый день ожидая смерти и мысленно проигрывая перед собой все былые грехи? Он наверняка ждал, что однажды заснет и проснется уже в Бездне, а очнулся Сыном Цветка.
— Ничего я не знаю, — вздохнул Кален, против обыкновения не скривившись, когда кто-то из отряда назвал его не по имени.
Теперь он затих уже надолго, о чем-то глубоко задумавшись, и попытки его разговорить, сгладить неприятный осадок от последней фразы, не удались. Сони с досадой глянул на командира, который печально склонился над костром. Кто еще кого приглашал поболтать?
— Схожу отолью, — недовольно сказал Сони, поднимаясь.
Кален кивнул. Если бы не это, то показалось бы, что уход подчиненного он не заметил вовсе.
Сони вышел на дорожку между палатками и поплелся к краю лагеря, где были выкопаны выгребные ямы. Возле них поставили факел на длинной «ноге», но тьму он разгонял так себе. Над шатрами со спящими солдатами стояла тишина, почти не шевелились и часовые, глаза которых
блестели в темноте. Все это нагнало на Сони легкую жуть, и он постарался поскорее справить свои дела.Завязав штаны, он уже собрался возвращаться, как вдруг в соседнем лагере раздался крик. Сони оцепенел, побелело и лицо одного из часовых. Ну же, пожалуйста, пускай это просто какой-то солдат в темноте наступил на другого…
— Атака!!! — заорал кто-то. — Када-ра здесь!
Спустя мгновение взвыли горны. У Сони в бешеном ритме застучало сердце. Он всмотрелся в слабое марево над палатками — может быть, все-таки это ложная тревога?
Нет. Соседний лагерь располагался на возвышенности, и его было очень хорошо видно. Над полотнами шатров, освещенных множеством факелов, носились черные тени, которые невозможно было спутать ни с чем иным.
Битва началась.
Везде кричали. Звуки, разносившиеся над долиной, улетали к горным склонам, ударялись о них и возвращались эхом с удесятеренной силой. Наверное, вопли солдат было слышно в самом Кольведе. Сони не представлял, как в таком гаме маги могли слышать приказы и правильно действовать.
В сумятице, которая творилась во всех четырех лагерях, вообще было сложно хоть что-то разобрать. На фоне темного неба заметить черные силуэты када-ра было сродни попытке найти ночью черную кошку в целом замке, и многие магические сети захватывали только воздух и ничего более. Яркое факельное освещение скорее слепило, чем действительно помогало, и к тому же оказалось опасным. В одном из лагерей уже загорелись шатры. Слаженности солдатам это не добавило — Сони видел, как оттуда врассыпную бросились люди.
— М-мать!..
Запнувшись обо что-то, он рухнул на землю и покатился по острым камням, которых в горах было в изобилии. Придя в себя после удара, Сони первым делом вскинул голову к небу. Никто на него не несется с беззвучным шипением «убить хозяина»? Вроде подозрительных теней рядом не оказалось. Тогда Сони прищурился, пытаясь рассмотреть, обо что споткнулся. На мгновение ему почудилось, будто это сухая коряга, но в следующий миг он понял, что там лежит тело. Грудь мужчины в черном солдатском мундире слабо вздымалась, пустые глаза смотрели вверх.
— Великая богиня-мать…
Их было около десятка. Несколько на вытоптанной траве, один, каснарец в зеленом кафтане, прямо поперек дороги, еще человек пять в шатре. Должно быть, их застигли во время сна. Тела не живых, но и не мертвых магов было видно через полог, который откинуло ветром. Сони пробрала дрожь.
Милость Кайди покинула его с самого начала атаки. Сначала, решив скостить путь от выгребных ям до отряда, он запнулся о растяжку. Мало того что он свалился сам, так еще и обрушил чью-то палатку. «Наградой» за это ему стало то, что по нему, не заметив, протоптались сапогами несколько магов. А дальше он затерялся в мельтешащих силуэтах, которые стремились убежать из лагеря, и Кален вместе с Виньесом и Сехом умчались сражаться без него. Сони видел их, с отчаянием следя за тем, как они на магической площадке поднимаются над лагерем и улетают туда, где када-ра терзали нестройные ряды магов.
Можно было попросить кого-нибудь из встретившихся на пути магов захватить его с собой, но не все они направлялись к месту атаки. У кого-то была четкая команда двигаться в арьергард, кому-то приказали прикрыть отход немногих немагов, а кто-то просто не хотел брать обузу из чужой пятерки… А скоро када-ра перекинулись и на этот лагерь, солдаты бросились врассыпную, и найти способного ему помочь человека стало вообще невозможно. Оставалось лишь одно — бежать к Калену на собственных ногах. И особенного успеха в этом он пока не достиг.