Камень Страданий

— Да, все верно, — медленно кивнул головой Лекси, чуть тронув струну лютни. — Мы с Карой заблудились, даже можно сказать: угодили в ловушку. И мы были бы очень признательны, если бы вы подсказали нам направление к ближайшему выходу из… Равенлофта, так этот мир зовется?

А Кара стала рассказывать о том, что с ней происходило до того, как ее из тумана вывело в Равенлофт. И об обучении в Академии рассказала, и о том, как она относилась к не нужным ей занятиям магией, и о своем уходе из Академии (только про инцидент с конюшней, послуживший приправой к решению покинуть Академию, предпочла умолчать по ведомым только ей причинам), и, наконец, о странном облаке тумана в лесах Невервинтера…

Симза посмотрела на барда и его спутницу печальным и в то же время сострадательным взглядом.

— Боюсь, все то, что с вами до того произошло, теперь всего лишь тень времен ушедших, — серьезно покачала головой женщина-вистани. — Колдун ты или бард, волшебник или странствующий рыцарь — все это не имеет здесь значенья. Любого он заманивает в сети, и далеко не каждый выживает…

— Кто это — он? — удивленно спросила Кара.

— Он — Темный Лорд, владыка этого домена, — нараспев пояснила Симза, полуприкрытыми глазами глядя на собеседницу. — Он контролирует на острове границы, следит за каждым, кто приходит и уходит, терроризирует любого, кого сюда Туманами заманит. И чтоб покинуть его мир живыми, должны найти владыку мы и, как героям подобает, сразить его. Лишь так домой вы сможете вернуться из Демиплана Ужаса, поверьте…

— Все страннее и страннее, — пожал плечами Лекси и нервно тронул струну лютни. — Какие-то домены, какой-то Демиплан… Первый раз эти слова слышу.

— Темный владыка? — самоуверенная Кара только усмехнулась. — Бьюсь об заклад, он еще испытает на своей шкуре пылающую ярость Кары Амелл…

— Будь осторожна, юная колдунья, — немного строго предупредила Симза. — Какой бы силой ты ни обладала, владыка может высосать ее, пока ты просто не забьешься в корчах…

Кара только возмущенно передернула плечами. Она очень не любила, когда в ее бесспорных колдовских талантах сомневались. Да и вообще ее начало раздражать то, что вистани все время говорила только стихами. А Симза между тем принялась объяснять путникам значения незнакомых слов.

— Весь этот мир зовется Демипланом, иль Равенлофтом, по названью замка, построенного первым Темным Лордом в домене самом первом до того, как стал доменом тот клочок земли. Доменами зовутся части мира, куда Туманы заманили вас. В домене каждом заправляет Лорд.

— Это, конечно, интересно, но мы можем двинуться дальше? — уперла руки в боки Амелл. — Пока мы тут… прохлаждаемся, Темный Лорд не ждет. Мы должны немедленно найти его логово и поджечь этого владыку, чтобы вернуться в Королевства!

— Боюсь, ты мыслишь слишком расторопно, — назидательно поглядела на девушку вистани, а Кара в ответ только обреченно вздохнула — ну неужели эта странная женщина не может говорить нормально, а не как артистка в театре? — Не удивлюсь я, коли нам придется, чтоб темного владыку победить, иль артефакт особенный сыскать, или сровнять с землей его подручных.

— Думаю, перед тем, как отправиться в дальнейший путь, пришло время прочитать монолог, — предложил Лекси, который тоже немного начал уставать от беседы с загадочной девой. — Порой он способен повлиять на сюжет даже в разгар тяжелых обстоятельств.

— Монолог, говоришь? — сощурила изумрудные глаза Кара. — Что ж, я попробую.

Она встала в торжественную позу и выставила левую ногу вперед. Втянула в нос немного воздуха, — если, конечно, то, что витало здесь, можно было назвать воздухом, — и начала читать с торжеством и пафосом, как будто выступала в главной роли в героико-драматической пьесе в театре:

О рок, суровый и жестокий рок!

Зачем обрек нас на такую участь?

Какой же поворот судьбы еще

Ты уготовил нам, обычным смертным?

Неужто суждено теперь нам до конца

Страдать на острове отчаянья и страха?

Иль пасть героями в смертельной схватке

С опасностями, что подстерегают

Любого путника, забредшего сюда?

Нет! Мы судьбе так просто не сдадимся!

Кошмар не должен длиться слишком долго,

И рано или поздно мы вернемся

В свои миры — туда, откуда путь наш начинался…

Последние четыре строки Кара прочитала с особым выражением. И даже поклонилась, как настоящая артистка. Симза только улыбнулась уголком рта, а Лекси одобрительно, но сдержанно зааплодировал.

— Браво, — только и смог сказать он.

Вистани хотела тоже похвалить столь яркий монолог от колдуньи, но в это время дверь, выводящая за порог таверны, с треском разломилась на части. Люди, забаррикадировавшиеся в этой маленькой комнате, приготовились к самому худшему. Не в пример им, Кара была более чем настроена на предполагаемую драку. Огненный шарик в левой руке, которым она всю дорогу светила, превратился в язычки пламени, сияющие в обеих ладонях и грозящие пройтись по любому, кто встанет у колдуньи на пути, большим пламенным снопом. Лекси выхватил из-за пояса катану и тоже приготовился к битве. Не отстала от новых друзей и Симза, которая вытащила из ножен свой волнистый кинжал. Остальные с громкими криками «Они здесь! ОНИ ЗДЕСЬ!» бросились со всех ног к выходу. И осознали свою глупость, когда трое из них полегли замертво. Ибо незваные гости, выломавшие дверь и вторгшиеся в таверну без предупреждения, были не кто иные, как упыри — отвратительная нежить, шагающая, будто человек повышенной скрюченности.

— Отойдите в сторонку! Все! — зычным тоном скомандовала Кара, в руках которой все ярче и ярче сияло пламя. — Я ударю по ним… изо всех… сил!

С каждым произнесенным словом окружавшая чародейку огненная аура все расширялась и расширялась. Тамин понимал, что его хозяйка впадает в боевой транс, и заранее отбежал назад, как, впрочем, и Лекси с Симзой. Эльф, убрав катану пока за пояс, вместе с вистани держал оборону издали и играл на лютне воодушевляющую мелодию для колдуньи. А Кара кричала не своим голосом, и от крика ее сноп опасного для враждебных существ пламени только увеличивался. Зловещий огонь рыжей девушки поглощал свою новую добычу, коей являлась кучка упырей, и выл от удовольствия, словно монстр, основательно пообедавший жирным мясом своей жертвы. Мертвецы во власти Кариного огня не могли сопротивляться стихии и в несколько секунд сгорали, обращаясь в горсть пепла, неприятно пахнущего горелым. Но ничто не было вечно — и вот постепенно магия Кары начала иссякать. Видно было, что девушка уставала. Уцелевший упырь, воспользовавшись этим, выскочил из дверной ниши и бросился на девушку. И он повредил бы лицо Кары, если бы не вовремя подоспевшая Симза, которая проскользнула за спину врага и глубоко вонзила в него серебряный кинжал. Это был на данный момент последний упырь. Пока что больше нежданных врагов не наблюдалось, что дало возможность необычной троице — человеческой колдунье, барду-эльфу и загадочной вистани, говорящей стихами — покинуть наконец заброшенное здание и уже втроем — если не считать, конечно, Кариного фамилиара-хорька — отправиться в длительное, полное опасных и в то же время захватывающих дух приключений путешествие.

Они переступили за порог и двинулись вперед по тропе, минуя раскинувшееся справа от таверны поле, где лежало несколько трупов. В них Лекси узнавал своих бывших друзей и поклонников из трактира «Глаз Тролля». В памяти эльфа будто бы оживали ставшие уже такими далекими воспоминания о вечерах историй, проведенных в «Глазу Тролля». В частности — об одном из таких вечеров, когда один из посетителей, волшебник в серо-белой элегантной мантии, рассказывал страшную и правдивую историю о своем самом ужасном кошмаре, который только бывает на свете… о жене господина Оркариса. Помнится, эта типичная шутка про страшную женщину очень развеселила зрителей, в числе которых были исключительно представители мужского пола… Только один воин-дворф не смеялся; напротив, он страшно разгневался, ибо господином Оркарисом был не кто иной, как он сам.

Лекси в тот вечер тоже рассказывал историю. Точнее, не столько рассказывал, сколько пел, аккомпанируя себе на лютне. Он пел о леденящих душу ужасах, и слушатели пододвигались к нему поближе, когда в песне шла речь о мести из могилы, тьме в глазах и прикосновениях холодных, безжизненных пальцев. В самом конце своей песни бард пытался сделать страх как можно более ощутимым. Зрители, однако, не очень-то и оценили столь пробирающее до костей произведение искусства, и один из них, полурослик по имени Крис, даже осмелился заметить, что единственное, что ему понравилось, — это конец истории.